— Светлейший советовал мне больше общаться с моим народом, — приятным грудным голосом с едва уловимым немецким акцентом произнесла царица. — Итак, чем вы хотели развлечь свою государыню?

— Дрессированным чертом, матушка, — сняв шапку, поклонился командор.

— Чертом?! — Придворные стали делано креститься и хихикать.

— Не изволь беспокоиться, матушка, он у нас послушный. — Алекс подмигнул коту, и тот начал шоу.

Для начала черт и Пусик изобразили скульптуру «Самсон, разрывающий пасть льву», а потом уже оторвались по полной. Нечистый по его указке ходил колесом, крутил сальто вокруг люстры, плясал камаринскую, да еще в паре с Профессором исполнил на паркете обязательную программу фигурного катания! Вот никогда бы не подумала, что наш напарник способен на тройной тулуп…

Агент 013 возвращался к жизни на глазах! Теперь это уже не был затюканный бытом, растолстевший домашний кот, о нет… К нам вернулся профессиональный оборотень, Стальной Коготь, Непобедимый Воитель и Очень Мудрый Зверек, Который Много Говорит!

Императрица хохотала до упаду, я бы даже сказала, что она ржала как кавалергардская лошадь. Придворные блюдолизы старательно вторили ей, хотя расшалившийся черт пародировал их с предельной откровенностью.

Апофеозом их совместного выступления стала рискованная сценка, когда черт, прикрыв один глаз, изображал пьяного Потемкина, а кот гонял его затрещинами, как суровая императрица. Смех на мгновение стих. Я даже подумала, что наши переборщили. Но царица оказалась выше мелочных обид.

— Ну что ж, повеселили, стервецы! Распотешили душу. А теперь говори, козак, чего хочешь.

Командор упал на колени и сказал:

— Матушка, дивная императрица, — (он перед этим прочел сказку), — вижу на ногах твоих редкостной красоты черевички. Что, если бы и моя жинка надела такие…

— Тридцать седьмой размер, — сухо напомнила я.

Царица поманила к себе какого-то графа, шепотом дав ему распоряжение на ухо.

— Спасибо, матушка, — поклонился Алекс.

— Ну и как у вас там в Запорожье? — между делом спросила она. Кто его знает, сколько времени будут нести эти черевички, а ведь надо как-то поддерживать разговор.

— Границы от турок держим. Год был урожайный. Много гречихи сеяли. Покос опять же. Ну и со скотиной хлопотно. А так Бог милостив.

— А у вас как? — не сдержавшись, в свою очередь ляпнула я.

Придворные едва не брякнулись в обморок.

— Да, в общем, так же, — без высокомерия откликнулась государыня. — Дела, интриги, заботы… Страна большая, порядка нет. Да колено на погоду пошаливает. А так живем помаленьку.

Я было открыла рот, чтобы задать ей еще двадцать восемь вопросов о личной жизни, но тут появился лакей, несший на расшитой подушечке изящные дамские полусапожки.

— Тридцать девятый, — разочарованно угадала я.

Как только Алекс принял обувь, кот незаметно пнул коленкой черта:

— А теперь быстро вывози нас отсюда, линяем, напарники!

Не буду вдаваться в детальное описание нашего возвращения, скажу лишь, что оказавшего нам услугу нечистого мы, в отличие от кузнеца Вакулы, напоследок не били, а с миром отпустили в пекло.

Сами же через десять минут вместе с тем же кузнецом стояли в хате неприступной красавицы Оксаны.

— Вот оно шо, мое сэрдэнько, добув я тоби черевыкы, що сама царица носить. Так кажи, чи пидэшь за мэнэ?

— Ой, та я ще нэ знаю, — жеманно повела плечами капризная красавица. — А воны точно царыцыни?

— Вот те крест, — дружно перекрестились все, кроме меня.

— Так их сперва мерить трэба.

Оксана сунула ногу в сапожок. И недовольно фыркнула:

— Нэ лизэ! Воны мэни мали. Може, якэ иншэ взуття е?

Так. Я угрожающе сунула руку за пазуху, вытаскивая бластер. Долго капризничать в моем присутствии может только одна женщина — я.

— От що, панове, — обернулся к нам кузнец, — дякую вам за все. Но шли бы вы до дому. Уж мы тут с ней сами…

— Наш гонорар? — деловито напомнил кот.

— Так в сенях же два мешка стоят. Берить, добры люды!

Вакула не соврал. Мешки были такие, что, если бы не переходник, нам самим столько продуктов вовек бы не утащить. Кажется, день украинской культуры будет проведен на должном уровне. Мы все очень старались…

Синелицый варил борщ и лепил вареники, шеф был по уши доволен. Анхесенпа вилась вокруг триумфального Профессора, забыв обо всех подругах. Как оказалось, это не она везде моталась за женой Боббера, а хоббитесса моталась за ней. Равнодушной высокомерной кошке просто надоело сидеть дома, она хотела отдохнуть от котят и мужа. И пропадала где угодно (в оранжерее, у хоббитов, гномов, на кухне), лишь бы не идти домой. А какие интересы хоббитессы были к ней, мы узнали несколько позже, когда та попыталась выкрасть ритуальные драгоценности бывшей храмовой кошки, которые она привезла в качестве приданого. Темная история…

Но еще три долгих вечера хоббиточий квартал гудел на диканьковском самогоне и распевал протяжные украинские песни, которым их быстро научил наш харьковский кот:

Нэсе Галя воду-у, коромысло гнэться,

А за ний Андрийку, як барвинок вьеться…

Кстати, как потом выяснилось, Вакула все-таки женился на Оксане. Правда, только через неделю. Невеста была в густой фате, скрывавшей большой фонарь под глазом. Довыделывалась…

* * *

А у меня, кстати, тоже был случай, когда я рисковала куда большим, чем случайная побитость на фасаде. Меня вызывали на дуэль! Да, да, на самую настоящую, и могли убить! Причем не кто-нибудь, а ближайший друг и напарник, то есть наш Пусик собственной персоной, представляете?

Мы с ним и так частенько дрались, но обычно без оружия. Причины стандартные, он меня вечно учит и воспитывает, я, естественно, его подначиваю и издеваюсь. То есть нормальные дружеские отношения, три дня без потасовки — и уже чего-то не хватает.

Алекс всегда смотрел на это дело философски, видимо твердо зная, что я кота не убью, а у него тоже не хватит силенок причинить мне очень уж серьезный вред. Главное, чтоб лицо не расцарапал, а то будешь ходить эдаким Гуинпленом в юбке…

Так вот, о чем это я? А, о любви! Все всегда с нее начинается и ею же заканчивается. А любовь бывает всякая — братская, платоническая, родственная или просто к жареной картошке. В нашем случае произошло столкновение двух архетипов любви — моей к Алексу как к мужу и профессорской к Алексу же как к боевому товарищу, напарнику и другу.

И ради бога, разве я против?! Тут все уперлось в вечную неустроенность социального и семейного быта агента 013, которую он успешно перекладывал на наши плечи. В частности, на плечи безотказного командора. Но давайте по порядку…