– Не снимай повязку три дня, – сказал Джолан, обложив обгоревшее плечо горожанина божьим мхом. – Чтобы не допустить заражения.

– Спасибо, – прошептал раненый. – Спасибо тебе за все.

Джолан пустил в ход половину своего запаса божьего мха. Он знал, что растратил целое состояние, но от ожогов пострадали дети и младенцы. Даже если божий мох им не поможет и они умрут, Джолан утешал себя мыслью, что сделал все возможное для их выживания.

Наконец последний раненый ушел. Джолан опустился на корточки, закрыл глаза и вздохнул. Почти стемнело.

– Невероятно!

Джолан открыл глаза. Перед ним стоял Оромир, сжимая рукоять меча у пояса.

– Не то слово, – пробормотал Джолан, кивнув на распростертые вокруг тела; Стэн и Камберленд вкладывали ракушки в рот покойникам. – Столько смертей. Я не смог всех спасти.

– Если бы не ты, многие отправились бы в последнее плавание к морю. – Оромир присел рядом с Джоланом, взял его руки в свои. – У тебя есть драгоценный дар. Ты остаешься спокоен, даже если вокруг царит хаос. Ты быстро и уверенно смешиваешь настойки, готовишь мази, зашиваешь раны, делаешь семь вещей одновременно и не путаешься. Невероятно. Просто поразительно. Честное слово.

Оромир поглядел на ладони Джолана, сжал его пальцы.

– Спасибо, – сказал Джолан.

Его еще никто и никогда так не хвалил. Если бы мастер Морган был жив, он просто кивнул бы Джолану и, может быть, на следующее утро позволил бы ему выпить лишнюю чашку кофе.

Оромир хотел что-то добавить, но осекся, тут же вскочил и схватился за меч, резко повернувшись влево.

Там стояла женщина с иссиня-черными волосами, уложенными в тугой пучок, и в странном черном доспехе, испещренном глубоко процарапанными завитками. Ее лицо пересекал раздвоенный шрам. В руке она сжимала мясницкий тесак.

– Кто здесь главный? – спросила она с сильным папирийским выговором.

– А ты кто будешь? – настороженно отозвался Оромир.

– Меня зовут Сосоне Калара Сун. Я пришла помочь Воинству Ягуаров.

– Помочь в чем?

Она указала в небо:

– Помочь вам разобраться с баларами.

Оромир привел Сосоне к Камберленду. По приказу Камберленда все собрались в одном из немногих строений, не поврежденных взрывом, – в сапожной лавке.

– Армада неболётов пересекла Море Душ и осуществила тщательно спланированное нападение на Альмиру, – сказала Сосоне.

– Где именно? – спросил Камберленд, расстелив карту на полу сапожной лавки, где со стен свисали десятки недошитых сапог.

– Сначала они атаковали Гленлок, потом двинулись вдоль северной оконечности Дайновой пущи и по долине Горгоны, – объяснила Сосоне, проводя рукой в черной перчатке по карте Альмиры. – Вот сюда. В Глиновал. В Вермант. В Зеленошпор.

Джолан украдкой косился на оружие Сосоне. У одного бедра папирийки висел мясницкий тесак, а у другого – длинный кинжал с рукоятью из кости косатки.

– Значит, они напали на Дайновую Пущу и на долину Горгоны. А как обстоят дела в Незатопимой Гавани и на Атласском побережье?

Сосоне покачала головой:

– Насколько мне известно, эти области не пострадали.

– Балария заключила союз с Линконом Поммолом? – спросил Стэн.

– Вряд ли. Три недели назад армада неболётов уничтожила весь его флот.

– Я же говорил, что это правда! – выкрикнул Виллем из угла; он где-то отыскал кувшин ливенеля и теперь жадно прикладывался к горлышку. – А мне никто не верил.

– Ты недавно признался, что сам не поверил торговцу, – напомнил ему Стэн. – Забыл, что ли?

– А, ну да.

– Странно, что они не тронули столицу и Атласское побережье, – удивился Камберленд.

Сосоне снова покачала головой:

– Их больше интересуют запасы продовольствия. А в Дайновой Пуще и в долине Горгоны в этом году собрали богатый урожай.

– Вдобавок на Атласском побережье куда больше воинов, – добавил Оромир. – Эшлин призвала все войска в Незатопимую Гавань. Воинство Ягуаров рассеяно по джунглям, мы случайно оказались в Умбриковом Долу и стали свидетелями нападения. В долине Горгоны воинов не осталось, ведь почти все войско Седара Уоллеса было уничтожено в битве при Незатопимой Гавани.

– Да, малец прав, – признала Сосоне.

– Я тебе не малец, – резко отозвался Оромир. – Я с честью ношу маску воина. Я ее заслужил.

Сосоне пристально посмотрела на него и скупо улыбнулась:

– Я не хотела тебя обидеть, древесный кот.

– Ягуар, – поправил ее Оромир.

– Ягуар, – повторила Сосоне. – Как скажешь.

Напряжение разрядилось так же быстро, как возникло. Оромир расслабился и снова поглядел на карту.

– Между прочим, из корабля высадилось только двадцать воинов, не больше, – сказал он. – Вполне достаточно, чтобы похитить продовольствие, но, вообще-то, маловато. Горожане могли бы дать им отпор. Наверное, балары решили, что летучий корабль всех распугает, хотя наверняка знать этого не могли. – Он повернулся к Камберленду. – По-моему, у балар не так уж и много солдат.

– Согласен, – кивнул Камберленд. – Это дает нам некоторое преимущество.

– Преимущество? – переспросил Джолан. – Похоже, вы забыли, что здесь произошло. За пять минут один-единственный неболёт разрушил полгорода. А сколько людей погибло!

Под холодным взглядом Сосоне Джолан тут же стушевался.

– А вот этого можно называть малец? – осведомилась она.

– Можно, – ответил ей Стэн.

– Зеленый, как древесная лягушка, – поддакнул Виллем.

Оромир промолчал, лишь неловко пожал плечами и кивнул Джолану.

– Он тоже станет воином? – недоверчиво уточнила Сосоне. – По-моему, этому древесному коту придется долго карабкаться.

– Мы не древесные коты, – возразил ей Оромир. – Мы…

– Джолан – наш лекарь, – оборвал его Камберленд. – А мы отвлеклись. Мне тебя нужно о многом расспросить, вдова. Во-первых, откуда тебе столько известно о летучих кораблях? Они же недавно появились в Альмире.

– Баларские корабли летают быстро, – прозвучал мужской голос, – но не быстрее голубей Эшлин Мальграв.

Все обернулись. Увидев, кто стоит в дверях, Камберленд вскочил и коротко кивнул:

– Военачальник Лайавин! Рад встрече.

Остальные воины-ягуары, услышав имя, на миг замерли, но больше ничем не выказали вошедшему командиру особого почтения.

– Обойдемся без титулов и без чинов, – отмахнулся Лайавин. – Когда ты гонял меня по пыльному плацу в Заповедном Доле, то звал меня просто Карлайл, а еще чаще – засранец. А теперь, когда я возглавил весь этот жалкий сброд, церемонии нам и вовсе ни к чему.