Отныне Кратер становится незаменимым во время карательных операций и на охоте — на льва или на человека — в Бактриане и Согдиане. Так, он осаждает «Кирополь» (Ура-Тюбе к юго-западу от Ходжента в Таджикистане). Во время приступа они с царем ранены. Город стерт с лица земли, население предано мечу. Несмотря на предостережения врачей и предсказателей, царь хочет перейти Танаис (Дон?). Кратер, льстивый придворный, подталкивает его. На пути из Самарканда царь с Кратером предают всё огню и мечу, мстя за разгром македонянина Менедема. Вместе с конницей Кратер истребляет тысячу дахов на краю Каракумов, черной пустыни Туркменистана. Затем он «зачищает» долины к западу от Памира, где взбунтовались два правителя, и повсюду его сопровождает череда кровавых расправ и убийств. Никакой пощады жителям захваченных городов. Весной 327 года через Хайберский перевал войско вступает в Индию. Кратер командует всей фалангой. Вероятно, именно в это время вспыхивает ссора между Гефестионом, сердечным другом царя, и Кратером, его жестоким приверженцем. От слов они переходят к делу. Царь разделяет их роли. Кратер будет исполнителем его воли среди македонян и греков, Гефестион — среди персидских воинов. В то время как тяжелораненый царь спускается в корабле по громадному Инду, Кратер идет по берегу и мимоходом овладевает решившими оказать сопротивление городами, укрепляет столицу Мусикана (Алор?), устраивает охоту на восставших брахманов и, наконец, в Паттале в дельте Инда (близ современного Хайдарабада) отделяется от наиболее подвижной части войска (июль 325 года). Вместе с ветеранами, наименее стойкими союзниками и наиболее тяжелым багажом он, чтобы вернуться в Персию, следует долгим северным путем протяженностью около 2500 километров, через Кветту, вдоль южных отрогов гор Чагай, Бама и, возможно, через Керман (Иран), будучи наделен неограниченными полномочиями карать непокорных и бунтовщиков. Несколько знатных персов в Ларистане жизнями заплатят за попытку мятежа. Обе части армии соединятся около Шираза в ноябре 325 года. В Сузах весной 324 года Кратер женится на Амастрине, племяннице Дария; затем он должен отвести в Македонию десять тысяч отпущенных из войска солдат и сменить регента Антипатра. Это означает, что в будущем он станет царем Европы. Но 10 июня 323 года Александр умирает в Вавилоне. Очень (быть может, даже слишком) популярный у воинов фаланги, Кратер добивается от делящих между собой власть полководцев лишь одного титула: prostates, то есть «протектор» Филиппа III, слабоумного царя. Кратер погибнет в 321 году в сражении с Эвменом из Кардия, бывшим главным писцом, ведшим придворный журнал и оказавшимся не только искусным военным, но и ловким дипломатом.

Чтобы обеспечить необходимую согласованность между разными родами войск, но в первую очередь начиная с июля 330 года между европейскими военачальниками и персидскими сановниками, царь обратился к тому, кого, в конце концов, стал считать двойником самого себя, больше, чем просто человеком, титулованным героем — я имею в виду прекрасного Гефестиона, сына Аминты из Пеллы. «Это был самый любимый из друзей царя, — пишет Квинт Курций (III, 12, 16), — выросший вместе с ним, поверенный всех его тайн, имевший больше других право подавать советы царю. Но этим правом он пользовался так, что казалось, будто он делает это по желанию царя, а не в силу своих притязаний. Будучи ровесником царя, он превосходил его ростом». Добавим: и был очень красив мужественной красотой. Можно считать почти доказанным, что в ту эпоху и в военной среде, где любовь между молодыми людьми считалась очень почетной и поощрялась, Гефестион оказался единственным возлюбленным царя, который вплоть до весны 327 года постоянно отказывался от всех предложений вступить в брак. Его восхождение было молниеносным, несмотря на ревность и наговоры женщин, в том числе Олимпиады, матери царя. Вначале один из царских гетайров, затем командир одного из восьми ил царской кавалерии, гвардии, то есть, на самом деле, адъютант царя, после битвы при Иссе, в возрасте двадцати трех лет, Гефестион оказывается одним из семи полководцев армии и настолько схож с царем как одеждой, так и лицом, что мать Дария принимает его за Александра. Царь ничуть не рассержен, он говорит: «И он — тоже Александр». Месяц спустя Гефестиону поручено наделить царской властью самого достойного жителя Сидона. За свои подвиги на поле сражения при Гавгамелах и Гургане он произведен в командующие армейским корпусом. Он один из тех, кто подвергает пыткам Филоту, которого подозревает и боится так же, как и царь. На узком совете из четырех участников Гефестион высказывается за то, чтобы царь покрыл себя славой, перейдя Сырдарью, северную границу Персидского царства. К сожалению, не представляется возможным вникнуть во все детали походов, которыми он руководил в Согдиане, Бактриане, Индии, Гедрозии (Белуджистане), как и рассказать обо всех четырех или пяти Александриях, в основании которых он принял участие. По возвращении в Сузы, где царь велит ему жениться на Дрипетиде, одной из дочерей Дария, Гефестион сосредоточивает в своих руках всевозможные титулы: гиппарха, то есть военачальника, стоящего во главе конницы гетайров, хилиарха или командира тысячи персидского двора, то есть великого визиря, первого сановника после царя с «полномочиями, простирающимися по всей империи», как пишет Арриан, и, наконец, доверенного человека, зятя и заместителя царя. Он столь превосходно подражает ему в одежде и поведении, что в конце концов начинает считать себя уж неведомо кем из сотрапезников богов — то ли Кастором, братом Поллукса, то ли Дионисом, братом Геракла. Через семь дней практически непрерывных вакхических празднеств в Экбатане, когда Гефестион ест за четверых и претендует на то, что способен выпить чашу Геракла (более двух литров чистого вина), 10 ноября 324 года его внезапно настигает смерть. Рыдающего и помышляющего о самоубийстве царя едва удается оттащить от тела Гефестиона. Вся империя погружается в траур. Врач Гефестиона распят. Ради него перебиты десять тысяч касситов. Оракул Амона в Египте отвечает посланцам царя, что Гефестиону следует приносить жертвы, как герою. Правителю Египта отдан приказ построить ему в Александрии два святилища. Весной 323 года тело Гефестиона сжигают в Вавилоне на костре высотой в 58 метров и устраивают в его честь заупокойные игры, еще более грандиозные, чем те, что устроил герой Ахилл для своего друга Патрокла. Спустя менее трех месяцев царь умирает при тех же обстоятельствах. Неизвестно только: от избытка ли вина, малярии или горя?

Мы только что рассказали о карьере трех военных, умерших в возрасте семидесяти, сорока и тридцати двух лет богатыми и овеянными славой, об умелых и яростных бойцах, способных как отдавать приказы, так и подчиняться. Но наравне с ними существовало множество людей не столь достойных — как в поведении, так и по способностям. В истории, созданной в фараоновском Египте (Птолемей, сын Лага, стал фараоном) и почти целиком посвященной восхвалению героев, упоминаются такие имена, как Антиген Одноглазый, Атаррий, сын Дейномена, Филота из Авгеи, Эврилох из Эг. Блестящие военачальники, замаравшие себя нечестными поступками, корыстолюбием или необузданной похотью, оказываются исключениями из правил, помещенными для того, чтобы оттенить достойных. После всего вышеизложенного, возможно, не стоит требовать, чтобы жадные до наживы и утех люди спокойно смотрели на груды золота и гаремы персидских правителей. Перед такими соблазнами не смог устоять даже сам предводитель великого похода. Начиная с вступления в Вавилон в ноябре 331 года все эти нувориши устремляются навстречу наслаждениям. Во взятых с бою городах царят резня, насилие, грабежи и пожары. В записках Плутарха («Жизнь», 40, 1) сказано: «Александр видел, что его приближенные (военачальники) изнежились вконец, что их роскошь превысила всякую меру: теосец Гагнон носил башмаки с серебряными гвоздями; Леоннату (из Пеллы, одному из первых льстецов) на многих верблюдах привозили песок из Египта для гимнастических упражнений; у Филоты оказалась охотничья сеть длиной 100 стадиев (18, 5 километра); при купании и натирании друзья царя чаще пользовались благовонной мазью, чем оливковым маслом». После возвращения в Индию в 325 году царь отдаляет от себя некоторых из них: замены, смещения с должности, предание суду, явное предпочтение персидских военачальников… и год спустя Гарпал, казначей, бежит вместе с царской казной. А что могли думать воины о таких командирах, как Андромах, Менедем и Каран, в сентябре 329 года заведших свой отряд в засаду в 150 километрах к западу от Самарканда и потерявших, по крайней мере, 2300 своих товарищей? И как ни старался царь утаить это поражение, как и многие другие, несколько свидетелей все равно о них проговорились.