Профессор Инграм негромко засмеялся.

– Ясно. Когда был сломан этот винтик, мисс Вилс?

– Вчера утром. Памела, одна из наших служанок, сломала его, когда убирала в кабинете дяди Марка. Она заводила часы, задела нечаянно этот винтик и сломала его. Я думала, что дядя Марк будет просто вне себя от ярости. Он ведь даже убирать в своем кабинете разрешал только раз в неделю, потому что там хранились все его деловые бумаги и, главное, рукопись, над которой он работал и трогать которую нам было строго запрещено. Однако, этого не произошло.

– Чего не произошло?

– Ну, он не пришел в ярость. Скорее даже напротив. Дядя вошел как раз в тот самый момент, когда все это случилось. Я начала говорить, что часы можно отправить в мастерскую и там их мгновенно починят.

Он несколько секунд глядел на часы, а потом вдруг расхохотался и сказал, что часы сейчас идут точно и ему даже нравится, что положение стрелок нельзя теперь изменить никакими силами, так что пока завод не кончится (а у этих часов он недельный) в мастерскую отправлять их нет смысла. Потом он добавил еще, что Памела – отличная девушка и ее родители могут только радоваться, что у них такая дочка. Потому я так хорошо все и запомнила.

Любопытно, – подумал Эллиот, – чего ради человек может остановиться перед часами и внезапно расхохотаться? Однако, долго размышлять над этим ему не пришлось. В двери, ведущей из холла, появился майор Кроу.

– Можно вас на минутку, инспектор? – спросил он с какой-то странной интонацией в голосе.

Эллиот вышел к нему, притворил за собой дверь. Просторный холл с широкой пологой лестницей был отделан светлым дубом, а пол был натерт до ослепительного блеска. Небольшая лампа бросала круг света на телефон, стоящий на столике возле лестницы.

Вид у майора был обманчиво безобидным, но глаза поблескивали с явным ехидством. Он кивнул головой в сторону телефона.

– Я только что поговорил с Билли Эмсвортом.

– Билли Эмсвортом? Кто это?

– Мужчина, жена которого родила сегодня ночью сына. Те самые роды, которые – помните? – принимал Джо Чесни. Я знаю, что время для телефонных разговоров не совсем обычное, но решил, что Эмсворт, скорее всего, все равно не спит по случаю такого события в семье. Так оно и оказалось, и я побеседовал с ним. Разумеется, я не стал рассказывать ему о том, что здесь стряслось, – просто поздравил и, надеюсь, ему не пришло в голову раздумывать над тем, с чего ради я решил поздравлять его в два часа ночи. – Майор глубоко вздохнул. – Так вот, если часы в кабинете шли правильно, у Джо Чесни совершенно неопровержимое алиби.

Эллиот промолчал, ожидая, что будет дальше.

– Мальчишка родился около четверти двенадцатого. Потом Чесни посидел еще, беседуя с Эмсвортом и его друзьями. Все хорошо запомнили, когда ушел доктор. Дело в том, что, когда Эмсворт провожал доктора до лестницы, часы на церкви как раз пробили двенадцать и Эмсворт, остановившись, произнес небольшую речь насчет наступления нового, радостного дня. Таким образом, время ухода Чесни твердо установлено. Ну, а Эмсворт живет на другом конце Содбери Кросс. Добраться сюда к моменту, когда было совершено преступление, Чесни никак не мог. Что вы на это скажете?

– Только одно, сэр, мне кажется, что тут все до одного имеют алиби, – ответил Эллиот и рассказал о том, что только что услышал.

– Гм-м! – протянул майор.

– Именно так, сэр.

– Трудный случай.

– Да, сэр.

– Чертовски трудный, – прорычал майор. – Вы уверены, что в салоне было действительно достаточно светло, чтобы они могли видеть друг друга?

– Разумеется, это надо будет проверить, – сказал Эллиот и, чуть поколебавшись, добавил: – Однако, я и сам думаю, что там не было настолько темно, чтобы не заметить, как кто-то выходит из комнаты. Честно говоря, сэр... я верю им.

– Вы не подозреваете, что они все трое могли сговориться?

– Все возможно. Тем не менее...

– Вы в это не верите?

Эллиот ответил с предельной осторожностью:

– Во всяком случае, мне кажется, что нам не следует концентрировать внимание только на обтателях этого дома. Надо смотреть и дальше. В конце концов, этот фантастический пришелец в смокинге мог быть и впрямь пришельцем. Черт возьми, почему бы и нет?

– Поживем – увидим, – спокойно ответил майор. – Дело в том, что нам с Боствиком удалось найти доводы – точнее говоря, один довод, – того, что убийца живет в этом доме или, по крайней мере, тесно связан с ним.

Майор подвел Эллиота, испытывавшего сейчас иррациональное ощущение того, что весь мир виден ему в кривом зеркале, что где-то он совершает грубую ошибку, к лестнице. Вид у майора был слегка виноватый.[1]

– Это было, конечно, не по правилам. Абсолютно не по правилам, – сказал он, прищелкнув языком, – но дело сделано, и нам повезло. Когда Боствик поднялся наверх, чтобы взглянуть – можно ли уже поговорить с этим самым Эмметом, ему пришло в голову заглянуть в ванную. В аптечке он обнаружил коробку капсул для приема касторки...

Майор бросил на Эллиота многозначительный взгляд.

– Это может и не иметь особого значения, сэр. Насколько я понимаю, это довольна обычная штука.

– Согласен! Согласен! Погодите, однако. В глубине полки, за коробкой с зубным порошком, он обнаружил бутылочку, наполненную до четверти чистой синильной кислотой... Ну, могу себе представить, как он был ошарашен, – не без удовлетворения проговорил майор. – Впрочем, ошарашен был и я сам, и не могу сказать, что сейчас, когда выяснилось, что все в этом доме имеют алиби, мое удивление уменьшилось. Заметьте, что во флаконе был все-таки не более слабый раствор цианистого калия, а чистая синильная кислота – самый быстродействующий яд в мире. Во всяком случае, мы почти уверены в том, что это именно она. Вест проведет, разумеется, анализ, но сомнений у него нет никаких. На флаконе была этикетка с четкой надписью: "Синильная кислота".

Боствик не мог поверить своим глазам. Он откупорил флакон, но, едва почувствовав запах, поспешил вновь ее закупорить. Он слыхал, что глубокий вдох паров синильной кислоты может убить, и доктор Вест сказал потом, что это чистая правда. Взгляните на эту красавицу.

Майор осторожно вытащил из кармана флакончик с глубоко заткнутой пробкой и наклонил его, чтобы показать находившуюся внутри бесцветную жидкость. На флаконе была наклеена этикетка с аккуратно выведенными словами "Синильная кислота".

Майор поставил флакон на столик и отступил с видом человека, собирающегося зажечь фитиль адской машины.