Денис потянулся, едва не вылетев с кресла:

— Пойду оботрусь.

Занятый тренировкой Стюарт в ответ лишь неясно пробурчал. Денис проплыл к санузлу, стянул одежду и наскоро обтерся гигиеническим полотенцем. Душ последний раз он принимал на носителе, в его вращающейся жилой зоне. Увы, мытье в невесомости превращалось в сущее мучение. Вода стремилась растечься по тебе тонкой пленкой, заполнить своей взвесью весь объем кабинки. Не особо помогал и вентилятор, что создавал имитирующий гравитацию воздушный поток. Да еще нужно натягивать на себя кислородную маску — в общем, мучений столько, что на те пару недель, покуда длится полет, проще вообще воздержаться от водных процедур, обходясь гигиеническими полотенцами. Военный корабль — это вам не прогулочный лайнер, где даже бассейны случаются.

Денис скинул серебристые форменные шорты. Как там говорится в уставе: «Мужественно переносить тяготы и лишения воинской службы»? И в пятьдесят пять лет в отставку — нежиться на пляже. Оно того стоит!

Две большие салфетки — суточная норма. Как раз хватит, чтобы стереть пот и ликвидировать неприятный запах. Скомканные салфетки полетели в лючок утилизатора. Постояв перед вмонтированным в стену зеркалом, Денис причесал коротко стриженные светлые волосы и недовольно покосился на мускулатуру. Еще пару лет назад его мускулы бугрились, сейчас же на месте прежних канатов едва выделялись довольно тонкие, невзрачные веревки. Слишком мало времени удавалось выделить на тренировки, слишком много сидел за учебниками и жил в невесомости. Так что теперь в свои двадцать три он выглядел даже стройнее, чем в девятнадцать, когда поступал в училище. Высокий светловолосый парень, с очень бледной, отвыкшей от солнечных лучей кожей. Как же он соскучился по солнечному свету!

Но скоро на планету! Подышать свежим воздухом, размять мышцы, поглазеть на девчонок. Жаль только, что «желтая» боевая готовность ограничивает увольнения двумя неделями. И если вычесть неделю на реабилитацию после невесомости, то остается семь дней по двадцать шесть часов свободы каждый. А на той широте, где расквартирован флот, сейчас самая середина лета!

Иллион колонизировали двести десять лет назад, и сейчас его население превышало три миллиона человек. В основном фермеров и рабочих горнодобывающих и металлургических комбинатов. Растущая колония требовала много пищи для людей и металла для орбитальных заводов. А с недавних пор всего этого стало требоваться гораздо больше. Лига вкачивала в Иллион огромные средства. Два года тому назад уничтоженная колония Франца-Иосифа показала, что аспайрам известно направление, где искать сферу заселенного человечеством космоса. Люди же оставались в неведении, откуда исходит угроза. О враге вообще было известно довольно немного. Только одно: их технологии значительно превосходили человеческие. Более быстрые корабли, управление гравитацией, оружие, почти вдвое превосходящее по дальности огня человеческое. И все это против тринадцати человеческих колоний Солнечной Лиги. А зафиксированный два месяца назад чужой корабль-разведчик у границ системы Трои явно дал понять, что триста лет мира закончились. Крошечный, тридцатитысячный десантный корпус, космический флот из двенадцати тяжелых кораблей и полудюжины крейсеров, против ожившего кошмара старых человеческих фантазий.

Чужой агрессивный разум…

Динамик прошелестел голосом капитана:

— Дэн, Стюарт, полчаса до вахты!

Если бы не два люка, через весь кораблик можно было бы переговариваться, не повышая голоса. Такшип — это не километровый линейный флагман.

Через пятнадцать минут, облаченный в скафандр с откинутым забралом, Денис уже протискивался в свою кабину. Крошечный закуток, где едва хватало места для двух ложементов да пары пультов. Всего в такшипе «триста пятой» серии было три боевых отделения. Это увеличивало живучесть корабля, но лишь пилот и навигатор сидели в своем отсеке вдвоем. Командиру и бортинженеру приходилось летать в одиночестве.

Собственно, что такое тактический корабль «триста пятой» серии? Трехсоттонный, похожий на бумеранг, корпус с «бобровым хвостом» для атмосферного маневрирования, сорок два метра шириной и толщиной в двухэтажный дом. Классическое летающее крыло. Один мощный лазер по оси корабля, занимающий почти половину длины, две противокорабельные торпеды с термоядерными боеголовками, шесть подвесов для малых ракет да две оборонительные турели на «крыльях». И очень часто братская могила для четырех штатных членов экипажа. Почти никакой брони, мизерный запас рабочего тела, никаких удобств. Зато по вооружению они немногим уступали гораздо более тяжелым корветам. А за огневую эффективность положено платить.

Второй лейтенант Сигизмунд Кшиштинский, командир ТК-1926, приглашающе взмахнул рукой с экрана:

— Добро пожаловать на вахту! Орбита стабильна, коррекции не требуется, запас рабочего тела — семьдесят один процент. Командир вахту сдал.

Денис неуклюже козырнул в ответ — даже пилотажный скафандр сковывал движения:

— Пилот вахту принял. Приятного отдыха, командир!

Кшиштинский ответил уже вне поля зрения камеры, судя по звукам, в полете стягивая гермокостюм:

— Да уж постараюсь, твоими молитвами. Разбуди, когда база выйдет на связь.

Отвечать не требовалось, экран уже погас. Денис устроился в ложементе, оглядел показания приборов. Статус «зеленый», отклонений нет — теперь можно и расслабиться. В ста километрах от него монтировалась боевая платформа, даже с такого расстояния сверкая точечками вакуумной сварки. А за платформой голубел Иллион.

Планета земного типа, три материка, россыпи архипелагов, приятный климат и биосфера, с легкостью поддающаяся терраформированию. Ласковый мир, второй, колонизированный человечеством. Тогда, сразу после открытия дальнего прыжка, еще несовершенные корабли отправляли только к наиболее перспективным звездам. И получилось, что первые колонии были основаны дальше, чем многие из более поздних. Шестьдесят три световых года от метрополии, желтый карлик, с внушительной системой из пятнадцати планет, две из которых оказались пригодны для жизни. Жемчужина в звездном ожерелье Солнечной Лиги. А за драгоценности слишком часто приходится драться.

Из-за спины недовольно пробормотал Стюарт:

— Вахты через четыре часа меня добьют. Отдохнуть нереально!

Денис, не оборачиваясь, бросил:

— Покемарь.

— Угу, а запись в черном ящике ты тоже подчистишь? Датчики же запишут биоритмы сна.

— Думаешь, кто-то их просматривает? Кому мы нужны?

Стюарт рассудительно заметил:

— Обычно не смотрят, а ну как что случится? Уж комиссия обнюхает все!

Денис осуждающе кашлянул:

— Эй, не кликай беду!

— Не будь суеверным, приятель. Да и спать я не хочу. Просто обрыдло все: вахты, тупое висение в пространстве, стальная коробка. Я в десант шел, качался как проклятый, во все спортивные секции города ходил. А вместо этого меня — на такшип! — Стюарт заскрипел обивкой ложемента, устраиваясь поудобнее.