Найдя удачное сравнение, Деклан успокоился и вернулся к насущной задаче. Он должен вместе с Эдвиной открыть то, что им необходимо изменить, чтобы приумножить и укрепить уже существующую между ними связь.

Ту фундаментальную связь, которую ни один из них не хотел разрушить, тем более потерять.

В пылающем вихре страсти они то и дело поглядывали друг на друга из-под полуприкрытых век; оба тяжело дышали, их губы прикасались к разгоряченной коже. Они пробовали то одно, то другое, ища и находя, радуясь вновь обретенной близости, прочнее которой у них еще не было.

Никогда раньше ему не приходило в голову, что можно разговаривать, общаться языком страсти. Он не мог и представить себя в таком положении ни с одной другой женщиной, но сегодня… Он разговаривал с нею своими руками, всем телом, утверждал и спрашивал, и она ему отвечала.

Ощущения все больше захватывали их, накал чувств все повышался.

Они обменивались эмоциями напрямую, без помощи слов.

Деклан демонстрировал Эдвине свою благодарность за то, что она была здесь, что, несмотря на его предыдущие утверждения, ее общество приносило ему радость, он был счастлив разделить эту часть своей жизни с ней. И она отвечала ему восторгом, кипучей радостью от его признания; она показывала ему, как счастлива от его согласия, от его готовности открыть для себя что-то новое в жизни вместе с ней.

Желание нарастало, страсть, которую они высвободили, подстегивала их.

Когда Деклан поддался этому всемогущему потоку, одно последнее открытие поразило его разум, почти полностью охваченный жаром страсти.

Все люди многослойны. Эдвина и ее родные управляли светским обществом, словно надевая очередной слой поверх и без того сложных личностей. Но для того, чтобы по-настоящему узнать друг друга, раскрыться, разделить с кем-то жизнь, нужно сбросить с себя эти слои светских манер, защиты, самообороны.

Сегодня, переплетясь пальцами, крепче сжимая руки, когда нарастало желание, буквально слившись воедино, словно вплавляясь друг в друга, они поднимались к самым вершинам наслаждения, держась друг за друга посреди водоворота страсти, и один за другим сбрасывали защитные слои, поднимаясь на новый уровень близости.

На новый уровень интимных отношений.

Еще один шаг – с того места, где они были раньше, туда, где находились сейчас. Еще один шаг по пути, по которому они хотели и должны были пройти.

Наслаждение моментом, признание прошлого и надежда на будущее – все это смешалось в их общем вздохе, прежде чем они оказались во власти сильнейшего шторма.

И наконец, они вознеслись на вершину. Соединенные, слитые воедино в экстазе. Эдвина храбро пыталась подавить свой вскрик; Деклан спрятал лицо в подушку рядом с ее головой и протяжно, низко застонал.

Затем он упал подле нее, и она обвила его руками и притянула к себе.

Вместе они направились к берегам забвения, связанные на еще более глубинном уровне, чем раньше.

Тринадцать дней спустя Деклан стоял рядом с Эдвиной у правого борта «Большого баклана» и наблюдал, как приближаются дома Фритауна. Им повезло, и ветра оставались благосклонными к ним в течение всего путешествия; они буквально пролетели Бискайский залив, обогнули северную оконечность Испании и поплыли дальше на юг. Какое-то время шли вдоль испанского и африканского берега, и наконец повернули на запад и вошли в устье реки Сьерра-Леоне. Колония Фритаун выросла на одном из заливов на правом берегу устья.

Благодаря хорошей погоде им удалось почти весь путь идти на всех парусах. Деклан принял такое решение, учитывая, что задание нужно выполнить как можно скорее. Количество натянутых парусов привлекало внимание встречных судов и, конечно, вызывало немало удивления.

Встретилось им и одно судно Фробишеров, правда, как раз его Деклан сейчас хотел бы видеть меньше всего. На север на своем «Принце» шел Калеб. Он возвращался домой после того, как отвез группу купцов в Кейптаун. Разумеется, Калеб заметил, что старший брат идет на всех парусах. Кроме того, он, конечно, знал, что «Большой баклан» не должен был выходить в море еще несколько месяцев. Братья уже давно изобрели собственную семафорную азбуку. Заметив «Большой баклан», Калеб тут же поинтересовался с помощью флагов: «Что случилось?»

Деклан притворился, будто не заметил. Он не сомневался, что Ройд найдет Калебу какое-нибудь занятие, которое заставит его держаться подальше отсюда. Никто из их семьи не хотел бы, чтобы самый юный Фробишер, которому еще было незнакомо слово «страх», узнал о задании Волверстоуна. Подобная ситуация только разбудит в Калебе бесшабашность; он тут же поспешит вмешаться, не обращая внимания на опасность, которой мог бы подвергнуть себя или других.

Хотя Калеб был всего на три года моложе Деклана, в семье все обращались с ним как с ребенком, которого нужно всячески защищать ради его же собственного блага. Вот почему Ройд довольно редко занимался усовершенствованием «Принца» – гораздо реже, чем занимался своим кораблем и кораблями Роберта и Деклана. Калеб, конечно, дулся – если можно так говорить о взрослом мужчине. Однако Ройда обиды младшего брата совсем не трогали.

И все-таки Деклан предпочел бы, чтобы Калеб не заметил, как «Большой баклан» на всех парусах несется на юг.

Вытеснив мысль о младшем брате на задворки сознания – ему было над чем поразмыслить, – Деклан сосредоточился на том, как лучше войти в шумный фритаунский порт.

Они вошли в залив Кру на рассвете и бросили якорь в некотором удалении от берега. Он послал Генри и еще двух членов экипажа вперед, чтобы они подыскали подходящее и безопасное жилье. Теперь Генри ждал на правительственном причале, отправив на корабль одного из матросов, которые ходили с ним, и передав, что им удалось отыскать свободное бунгало в «приличном» районе.

Если бы с ним не было Эдвины, Деклан и не подумал бы снимать жилье в городе. Он ночевал бы на корабле, а днем совершал вылазки в город. Но он сразу же отмел мысль о том, чтобы запирать Эдвину на корабле, такой расклад помешал бы осуществлению их нового плана, к тому же он еще не забыл слова отца. Эдвина и ее близкие обладали талантами, которых не хватало Деклану и его родным. Она по-прежнему не сомневалась, что без труда узнает все, что нужно, у местных дам. В таком случае, Деклан был бы дураком, если бы не позволил ей попробовать и не смог бы, в случае удачи, воспользоваться ее способностями.

К тому же дом подкрепит их легенду о свадебном путешествии. Чем больше Деклан обо всем думал, тем больше склонялся к мысли, что подобное прикрытие его тайного расследования ниспослано ему свыше.

Он посмотрел на Эдвину, свою жену. В течение последних тринадцати дней она на многое открыла ему глаза. В силу привычки он уже не обращал внимания на многие радости, какие доставляет плавание на корабле, но благодаря ей научился снова ценить их, переживая их все вновь вместе с нею. Они видели дельфинов, китов, альбатросов и кричащих чаек, рассветы и закаты, ежились под порывами соленого морского бриза, любовались бриллиантовыми россыпями звезд на ночном небе. И еще многое, многое другое он учился ценить заново благодаря тому, что видел вместе с нею.