идти, — говорю я, действительно желая быть подальше от него и чувствуя себя незащищенной.

— Клянусь Богом, если бы я не знал, что награда того стоит, я бы не тратил свое гребаное время на это дерьмо.

Его слова подобны пощечине, и я вздрагиваю, закрывая глаза на секунду, прежде чем снова открыть их.

— Слезь с меня, — тихо говорю я, и он сильнее прижимает меня к кровати.

— Черт, я не…

Я обрываю его, толкая в грудь и крича во всю глотку:

— Отвали от меня сейчас же! — Я извиваюсь, пытаясь освободиться. Когда становится ясно, что недостаточно сильна и не могу оттолкнуть его, глаза наполняются слезами разочарования. — Пожалуйста, слезь с меня, — шепчу я, закрывая глаза. Мое тело перестает бороться, зная, что это бессмысленно; вся власть у него.

— Это еще не конец, — тихо говорит он, целуя меня в лоб.

Я ничего не говорю, просто жду, пока он встанет. Как только его вес перестает меня придавливать, я вскакиваю с кровати и оглядываюсь в поисках своих вещей с прошлой ночи. Быстро хватаю их и открываю дверь его спальни. Потом захлопываю ее за собой и бегу по коридору в свою комнату, захлопываю и запираю за собой дверь.

Роняю одежду, которую держала в руках, на пол, подхожу к шкафу, вытаскиваю сумку и начинаю собирать вещи. Мне нужно убраться отсюда. Мое сердце слишком уязвимо рядом с ним. Каким-то образом он сумел прорваться сквозь мою защиту и теперь может причинить мне боль, а я не доверю ему эту власть.

Он не раз доказывал, что может быть ослом. Как я могу позволить себе снова пострадать? Я слышу, как он идет по коридору, и напрягаюсь. Когда его кулак колотит в дверь, я закрываю глаза и кричу:

— Уходи!

— Только подумай о том, чтобы бросить меня, Отэм, и я выслежу твою задницу и отшлепаю тебя до полусмерти, — он делает паузу, и его голос смягчается. — У меня сейчас нет времени говорить с тобой, но мы обязательно обсудим это позже.

Что со мной происходит? От звука его голоса я роняю сумку на пол шкафа.

— Я напишу тебе позже, детка, — мягко говорит он.

Я подхожу к кровати и ложусь, поднося волосы к лицу, чтобы понюхать их. Как и в прошлый раз, когда я спала с ним, его запах пропитал мои волосы. Нужно взять себя в руки и перестать убегать от него. У меня такое чувство, что если я все-таки уйду от него, то это будет самой большой ошибкой в моей жизни, а я совершила столько ошибок, что хватит до конца дней моих.

Я встаю и подхожу к окну, убеждаясь, что он ушел, прежде чем спуститься вниз. Мне нужен телефон, а он в сумке, которую я вчера оставила в машине, когда вернулась домой. Я натягиваю шорты и выхожу из своей комнаты. Перед тем, как открыть входную дверь, выключаю сигнализацию. Как только выхожу на крыльцо, подъезжает серебристый кабриолет. Я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть, кто это, и, узнав водителя, бегу к своей машине, открываю дверцу, быстро хватаю сумку и бегу обратно к крыльцу.

— Ты когда-нибудь носишь одежду? — кричит бывшая Кентона, Кэсси.

Мне хочется сказать ей «нет», но вместо этого я бегу в дом, бросая сумку рядом с дверью. Я уже почти закрываю дверь, когда она распахивается и Кэсси хватает меня за волосы.

Я никогда в жизни не дралась. Меня били много раз, но я никогда не сопротивлялась, зная, что последствия будут намного хуже, если я это сделаю. Я замираю, а затем адреналин резко поднимается. Поворачиваюсь и бью ее по лицу. Она прижимает руку к щеке, глаза ее то расширяются, то сужаются.

— Ах ты сука, — говорит она, шлепая меня в ответ гораздо сильнее, чем я ее ударила.

— Я сука? — я недоверчиво качаю головой. — Убирайся из этого дома немедленно, — говорю я с пугающим спокойствием, держась за щеку. Я слишком взрослая для этого дерьма.

— Каково это — знать, что ты спишь в кровати, которую я выбрала… в которой я трахала его?

Ладно, это было не очень приятно, но я сохраняю нейтральное выражение лица, не желая доставлять ей удовольствия знать, что ее слова повлияли на меня.

— Убирайся на хрен. — Говорю я, наклоняясь вперед и указывая на дверь.

— Ты спишь в моей постели с моим мужчиной и хочешь, чтобы я убралась отсюда? — она издает смешок и оглядывает меня с ног до головы.

— Он не твой, — шиплю я.

— Он всегда будет хотеть меня! — кричит она. — Как ты думаешь, почему он не поменял кровать и не сделал ремонт?

Ничего себе, эта цыпочка сумасшедшая, но то, что она снова и снова рассказывает мне о себе и Кентоне в той постели, действует мне на нервы. Я поворачиваюсь и бегу вверх по лестнице так быстро, как только могу. Слышу, как она бежит за мной, но у меня есть цель.

Я бегу в комнату Кентона и запираю за собой дверь. Взгляд падает на кровать, постель на которой все еще не убрана с сегодняшнего утра. Я оглядываюсь и вижу, что в его комнате есть большая раздвижная стеклянная дверь, ведущая на балкон. Кэсси колотит в дверь, и я быстро оглядываюсь, а потом бегу к кровати, сбросить покрывало, простынь и подушки на пол.

Кровать королевского размера, но у меня получается стащить матрас, даже учитывая, что весит он немало, и сдвинуть его в сторону. Боковые рейки цепляются за изголовье кровати, а планки удерживают матрас, поэтому я отбрасываю планки в сторону, а затем подтягиваю боковины. Кровать разваливается, изножье падает на пол, а изголовье ударяется о стену.

Я подхожу к изножью кровати, беру его и переношу на балкон. Открываю раздвижную дверь и подтаскиваю доску к перилам. Увидев машину Кэсси, припаркованную прямо подо мной, я говорю: «К черту все», — и бросаю ее. Доска приземляется на заднее сиденье, и я улыбаюсь. И проделываю то же самое с двумя боковыми досками, но промахиваюсь, и они приземляются рядом с машиной на землю.

Кэсси понятия не имеет, что происходит; она все еще колотит в дверь спальни. Я подхожу к изголовью кровати и, поскольку этот предмет намного тяжелее, перекладываю его на деревянный пол и выхожу на балкон. Я поднимаю его над перилами, где изголовье раскачивается, прежде чем упасть на улицу; громкий хруст стекла и металла успокаивает мой гнев.

Я слышу, как Кэсси что-то кричит, выбегая за дверь. Я быстро беру матрас, выталкиваю его на балкон и тоже