Секунду он удивленно разглядывал ее, в глубине души считая, что она все же недостаточно осведомлена о происходящих на шабашах оргиях. Затем он спросил:

— Как давно вы занимаетесь этим?

— Еще ребенком у меня проявились психические способности, — медленно произнесла она. — Моя мать поощряла меня развивать их. Когда она умерла, я уехала в Будапешт и стала членом группы спиритистов. Я любила мать и не хотела терять с ней связь.

— Но уверены ли вы, что это была именно она? — скептически спросил он, вдруг вспомнив, что писали газеты о таких сеансах.

— В то время я часто испытывала сомнения, но сейчас от них не осталось и следа.

— И она — ваша мать — до сих пор ваш советчик?

Танит покачала головой.

— Нет, она удалилась, и я не пыталась удерживать ее, но появились другие, и теперь мое знание о потустороннем мире возрастает с каждым днем.

— Как странно, что молодая девушка, вроде вас, посвящает свою жизнь подобным вещам. Вам следует танцевать, играть в гольф, развлекаться — и с вашей красотой нетрудно было бы найти себе подходящего супруга.

Она несколько пренебрежительно пожала плечами.

— Такая жизнь скучна и тривиальна; через год я устала бы от нее. Мало кто из женщин способен взбираться на скалы или охотиться на диких зверей, но все могут заниматься куда более увлекательным делом — исследовать неизвестный нам иной мир.

Ее голос опять изменился, а непроницаемые глаза, придававшие ей сходство с серьезными странными красавицами итальянского Ренессанса, вновь фанатично засверкали.

— Религии и морали изобретены людьми, они преходящи и не универсальны. То, что станет скандалом в Лондоне, может оказаться предметом гордости в Гонконге, а современный архиепископ Парижский будет шокирован, если ему намекнуть, что он чем-то похож на средневекового кардинала, хотя оба занимают одну кафедру. Во все времена не изменялось лишь тайное учение о приобретении власти. Ничто иное не имеет ценности в мире, и, чтобы добиться здесь успеха, требуется отбросить всякую щепетильность — что я и собираюсь сделать сегодня ночью.

— Но неужели — неужели вы не боитесь? — недоумевающе спросил Рэкс.

— Нет. Если я буду следовать выбранным путем, со мной не случится ничего плохого.

— Однако это путь зла, — настаивал он, удивляясь произошедшей в ней перемене. Теперь перед ним была, казалось, совершенно другая женщина и, когда она цинично улыбнулась в ответ, Рэкс подумал, что она похожа на человека, повторяющего заученную цитату на иностранном языке и следящего за правильностью ударений, но не понимающего ее истинного смысла.

— Идущие правым путем чересчур озабочены благополучием Вселенной как целого, тогда как следующие левым путем используют свои знания для управления человечеством. Руководить людьми, воздвигать на их пути неожиданные препятствия или осыпать их почестями — не лучше ли это, чем богатство и слава, не это ли кульминационная точка развития человека? И я намерена достичь ее прежде, чем умру.

— Возможно, возможно, — озабоченно нахмурившись, кивнул Рэкс. — Но вы молоды и красивы. Стоит ли отвергать радости мира? Отложите ваши занятия на пару лет. Просто ужасно слышать, когда вы рассуждаете, будто разочаровавшаяся старуха.

Ее губы сжались еще плотнее.

— Не знаю, поверите ли вы мне, но в некотором смысле я — старуха, и слово «ждать» для меня не имеет смысла. И я знаю это так же верно, как то, что солнце зайдет за горизонт сегодня вечером. Я умру прежде, чем закончится нынешний год.

Они замолчали. Лениво струилась река, и тысячи солнечных зайчиков отражались от ее поверхности, мягкий ветерок колыхал окрашенные в золото ветви ив.

Постепенно огонь в глазах Танит угас, и она откинулась назад, на спинку сиденья, в то время как Рэкс недоверчиво глядел на нее. Казалось совершенно невероятным, что для столь мрачного пророчества существуют веские основания, однако ее голос прозвучал с оттенком фатальной уверенности.

— Неправда! — Рэкс схватил ее за руку и крепко сжал, словно собирался таким образом влить в нее часть своих жизненных сил. — Вас хватит на добрых пятьдесят лет. Это Моката вбил вам в голову такую жуткую чушь.

— Глупый! — Она закрыла его руку своей, и на мгновение у нее на глазах, казалось, навернулись слезы. — Будь все иначе, я смогла бы, наверное, даже увлечься вами. Задолго до встречи с Мокатой я знала отпущенное мне число дней, которое ничто не в силах увеличить хотя бы на час.

— Покажите мне вашу руку, — неожиданно сказал он. Это была единственная область оккультизма, о которой Рэкс имел хоть какое-то понятие. Год назад, выслеживая гризли в Скалистых горах, он подвернул ногу и был вынужден проваляться неделю в крохотной гостинице, библиотека которой насчитывала не более десятка замусоленных книг. Одной из них оказалось руководство по хиромантии, и ее изучение помогло ему скоротать долгие часы вынужденного безделья.

Танит протянула ему руку. Рэкс сразу увидел, что такая рука может принадлежать только человеку, щедро одаренному психически. Рука была очень длинная, узкая и хрупкая, запястье — маленькое, пальцы — ровные и слегка заостренные, с длинными миндалевидными ногтями. Указательный, средний и безымянный пальцы были длиннее ладони почти на дюйм каждый, и рука казалась прекрасной, но не приспособленной для практической деятельности. Он обратил внимание, что верхняя фаланга большого пальца была худой и заостренной, что опять-таки говорило об отсутствии желания связывать свою жизнь с материальными приобретениями.

— Видите? — она повернула свою руку ладонью к нему. — Арабы говорят, что судьба человека написана у него на лбу, а мою может прочитать всякий, кто это умеет.

Поверхностных познаний Рэкса хватало лишь на то, чтобы определить характер и некоторые склонности человека, но даже он был изумлен, увидев на узкой ладони необычные знаки.

Первое, что ему бросилось в глаза, был твердый и выступающий холм Луны, который, казалось, доминировал над всеми остальными и свидетельствовал об очень сильном воображении, утонченности и любви к красоте; его подножье пересекалось линией интуиции, что говорило о большой психической силе и склонности к мистицизму очень опасного типа. Маленькая звезда на холме Сатурна, под средним пальцем, заставила его сердце забиться сильнее и он тщетно искал квадраты, которые могли бы означать защиту в критический период. Но хуже всего было то, что необычно яркая линия жизни прерывалась чуть ли не в самом начале, где она пересекалась с линией ума.

Он молча смотрел, не зная, как расценивать столь зловещее предзнаменование.

— Не волнуйтесь, прошу вас, — сказала Танит. — Приговор звезд обжалованию не подлежит, поэтому теперь вы сможете понять, почему замужество, дети, уютный дом и тому подобное ничего не значит для меня.

— Так вот в чем причина вашего увлечения этими ужасными вещами, — задумчиво проговорил Рэкс.