Карл Нильсен

Григ и Сибелиус еще при жизни стали суперзвездами на своей родине и далеко за ее пределами. Датский национальный композитор Карл Нильсен (1865–1931) такого признания не получил. По сегодняшний день многие из любителей классической музыки все еще не знают произведений Нильсена — и это стыдно, поскольку его композиции блестящи, подчеркнуто самобытны, волнующи и вместе с тем, написаны весьма экономно. Кроме того, вам не нужны всякие смешные буквы, чтобы написать его имя. (Портрет Нильсена приведен на рис. 2.21.)

Островная жизнь

Нильсен (так же, как и Ганс Христиан Андерсен) родился на острове Фин у берегов Дании. Этот остров, с его резкими изменениями погоды, и сама простая и суровая здешняя жизнь оказали громадное влияние на музыку Карла. В 17 лет он уже сочинял, а в 18 отправился в консерваторию Копенгагена.

Однако столкнувшись со старомодными музыкальными представлениями местных учителей, Карл поехал (трудно ли догадаться?) в Германию, чтобы посмотреть, что происходит в музыкальных столицах. Подобно другим национальным композиторам, упомянутым в этой главе, Карл изучал немецкую и австрийскую музыку, глубоко усваивал ее уроки, но, возвратившись домой, полностью от них отказался. “Кто сильнее ударит, запомнится надолго, — писал он тогда, — Бетховен, Микеланджело, Бах, Берлиоз, Рембрандт, Шекспир, Гете, Генрик Ибсен и подобные им в свое время ходили с подбитым глазом”.

Нильсен также нанес удар, особенно шестью своими симфониями. Каждая занимает свою музыкальную нишу, и в каждой есть свои чудесные изюминки — такие, как одно из мест в Пятой (впервые исполненной в 1922 году), где Нильсен инструктирует музыканта, играющего на малом барабане, как следует “разрушать музыку”. (По нашему мнению, музыкантов, играющих на малом барабане, не нужно об этом просить специально.)

Несмотря на новое звучание его музыки, часто кажущейся фальшивой, диссонансной и заполненной необычными гармониями, Нильсен в конце концов получил признание и заслуженное восхищение всего музыкального мира.

Нильсен в записях

 Лучше всего подходить к Нильсену, начав с его наиболее доступных (в смысле “не слишком странно звучащих”) пьес. Мы рекомендуем в первую очередь послушать такие его работы.

˅ Маленькая сюита, соч. 1

˅ Увертюра к опере Маскарад

Далее можете перейти к более значительным шедеврам.

˅ Симфония № 3 (Экспансивная), соч. 27

˅ Симфония № 4 (Неугасимая), соч. 29

˅ Концерт для флейты с оркестром

˅ Концерт для кларнета с оркестром, соч. 33

Глинка и “Могучая кучка”

Тиранические, жадные правители России питали склонность к захвату в свои когти таких беззащитных стран, как Финляндия, тем самым побуждая молодых хулиганов типа Яна Сибелиуса к бунту. Нельзя сказать, однако, что в России не было своих собственных национальных композиторов. Как вы, вероятно, уже могли убедиться, читая эту главу, что старый тезис “Там, где есть крестьянская народная музыка, есть и национальная классическая музыка”, остается верным почти всегда — а в России в изобилии было и то и другое.

 Михаил Глинка (1804–1857) был первым, кто привнес фольклор в русскую классическую музыку. (Портрет композитора — на рис. 2.22.) Вам, возможно, известно одно из самых знаменитых его произведений, увертюра к опере Руслан и Людмила. Благодаря контрастным переходам от светлой, искрящейся музыки к звучным вспышкам, прекрасным мелодиям, исполняемым альтами и виолончелями, и сравнительной простоте исполнения это произведение по праву занимает почетное место в программах симфонических концертов.

Глинка был мастером больших, завершенных композиций (в отличие от немцев, которые вплетали в свои сочинения множество коротких фрагментов). Среди русских композиторов эры Романтизма он считается признанным героем. В подражание Глинке, группа из пяти композиторов, называвшая себя “Могучей кучкой”, решила избавиться в своем творчестве от влияния Западной Европы и возродить в отечественной музыке русский дух. Пятью пальцами в этом сжатом кулаке были Михаил Балакирев (1837–1910), который и собрал группу вместе, Цезарь Кюи (1835–1918), Александр Бородин (1833–1887), Модест Мусоргский (1839–1881) и Николай Римский-Корсаков (1844–1908).

 Все они были приличными музыкантами, но только один из них, Балакирев, изначально сделал музыку своей профессией. Кюи был профессором Военно-инженерной академии, Бородин — химиком, Мусоргский — государственным служащим, а Римский-Корсаков — морским офицером.

Лучший из Пяти

Когда мы были детьми, мы думали, что Римский-Корсаков — это тандем композиторов, пишущих песни, как Роджерс — Хаммерстайн или Леннон — Маккартни.

Еще ребенком Римский-Корсаков был отличным пианистом, но ему грезился океан. В возрасте 12 лет он поступил в Военно-морскую академию в Санкт-Петербурге. По окончании учебы он 22 года провел на флоте — 11 из них он плавал на судах и 11 служил в военно-морских оркестрах.

Морской офицер Римский-Корсаков познакомился с вышеупомянутым композитором Михаилом Балакиревым. По мнению Балакирева, современные русские композиторы были слишком зависимы от влияния именитых французских и немецких коллег; они же (как сказал однажды Балакирев Римскому-Корсакову на палубе корабля) должны черпать вдохновение из собственного отечественного наследия. Балакирев страстно стремился привлечь Римского-Корсакова и других молодых талантливых людей к своему делу. Так родилась “Могучая кучка” (интересно, предвидел ли Балакирев наши сегодняшние ухмылочки по поводу такого могучего названия?).

По окончании морской службы Римский-Корсаков получил должность профессора композиции в Санкт-Петербургской консерватории. Вообразите, насколько трудным показалось ему вначале его новое назначение, если принять во внимание послужной список, в котором 22 года морского дела и 0 (ноль) лет профессиональной композиции. Но Римский-Корсаков, будучи очень хорошим педагогом даже по отношению к самому себе, стал самостоятельно изучать гармонию, формы, анализ и контрапункт, чтобы быть хотя бы на шаг впереди своих учеников.

Со временем некоторые из питомцев Римского-Корсакова стали великими композиторами — среди них были Сергей Прокофьев и Игорь Стравинский. Римский-Корсаков учил их обязательным музыкальным предметам, но особенно отличался он в одной из дисциплин — оркестровке (преобразование фортепианной пьесы в произведение для полного оркестра). Римский-Корсаков даже написал классическую книгу, посвященную этой теме, служащую композиторам по сей день. Он мог бы назвать ее Оркестровка для чайников, если бы не боялся быть сосланным в Сибирь.

 Одно из самых известных произведений Римского-Корсакова — симфоническая сюита Шехерезада. История старая: гадкий Султан, олицетворяющий самые шовинистические и свинские черты мужской