Как будто после секса, промелькнуло, исчезая.

«Все будет, - сказал внутренний голос. - Но не сейчас.»

Елена

Я никогда не умела жить настоящим. То жалела о прошлом, то мечтала о будущем. Но вот сейчас хотелось остаться подольше именно в этом моменте. Это был такой прекрасный день. И он обещал многое, но. я боялась думать о том, как все может сложиться. или не сложиться.

Вот так ехать бы и ехать. Прислонившись к его плечу, чувствуя, как он рассеянно гладит мои пальцы и думает о чем-то своем. Остановись, мгновенье.

За окном промелькнуло Рощино, когда проснулся телефон Кирилла. Вытащив мобильник из кармана, он посмотрел на экран, и я увидела ту особенную улыбку, которую запомнила с первого вечера.

- Да, солнце?.. Сейчас, подумаю. Где-то минут через двадцать буду на Удельной. И оттуда еще. В общем, минут через сорок подъеду. Пока-пока.

Нажав на отбой, Кирилл вздохнул с сожалением:

- Прости, Лен, не смогу тебя проводить. Надо Ксю забрать с дня рождения. Как хорошо, впереди еще несколько лет, когда она будет приходить с вечеринок трезвая и веселая, а не пьяная и в слезах.

Чуть поколебавшись, он поискал что-то в телефоне и протянул его мне. До этого Кирилл рассказывал о дочке, но ни разу не показывал фотографии. Девчонка была совершенно очаровательная. И, что удивительно, до смешного похожая на мои детские снимки. Темные, почти черные волосы, карие глаза с искорками. Только буйно кудрявая, а у меня волосы всегда были прямые и непослушные, как лошадиный хвост.

Кирилл словно услышал мои мысли, переводя глаза с фотографии на меня и обратно:

- Лен, а она чем-то на тебя похожа.

- Да я в ее возрасте и в половину такой хорошенькой не была, - возразила я.

- Чертенок...

В нем чувствовалось столько немного смешной и очень трогательной отцовской гордости, что я не смогла сдержать улыбку.

- Кирилл, ты папа-фанатик? Обычно бывают мамы-фанатики, папу первый раз вижу.

- Ну. - он смутился. - Наверно. А ты?

- Эх. Я настоящая мама-ехидна. Даже сам ребенок говорит, что заброшен. Впахиваю, как папа Карло, а он в основном с бабушкой.

- А покажи фотку.

Я нашла последнюю, которую сделала на прошлой неделе. Кирилл аж присвистнул:

- Ни фига себе! Вот вырастет гроза девчонок. А на тебя совсем не похож. Разве что глаза.

- Да, в папашу удался, - я бросила телефон в сумку. - Генетика на нем отдохнула. Правда, мой отец тоже блондином был.

- Был?

- Ну, вроде как, и есть. Не слышала, чтобы он умер. Мама с ним развелась, когда мне десять было. С тех пор виделись хорошо если раз пять. Он поляк, работал здесь. Потом уехал обратно в Польшу. Так что в Тимке адская смесь. Мой дедушка по матери грек, бабушка русская. Маму мою в девичестве звали София Венитиади. А тетя - Афина.

- Правда? - Кирилл обнял меня за плечи. - Я почему-то так и подумал. Про греков. Есть в тебе что-то такое. греческое. Не будешь смеяться?

- Буду, конечно. Говори.

- Подумал, что так должна была выглядеть Елена Троянская. Как ты.

- Пальцем в небо, - фыркнула я. - Троя - это в Турции. Какие там греки?

- Ну и плевать. Все равно... Лен, а отец Тимы? - нерешительно спросил он.

- Наполовину эстонец, - вот уж о ком мне не хотелось сейчас говорить, так это о Пашке.

- Да я не о том.

- Ааа. Отец Тимы изящно слился, когда узнал, что я беременна. С тех пор я его больше не видела. Хотя в свидетельство о рождении все-таки записала. Знаешь, есть такая формулировка: «со слов матери». Чтобы прочерк не ставить. Кого угодно можно записать, хоть папу римского. Но никаких прав не дает.

Кирилл ничего не сказал, и это было лучше, чем любые слова в утешение. Какое тут утешение, все уже произошло, давным-давно. Поэтому за молчание я была ему благодарна. Впрочем, оно оказалось недолгим, и разговор вдруг свернул в том направлении, которого я точно не ожидала.

- Лен, извини, что спрашиваю, но у тебя с ним какие-то проблемы? С Тимой?

- Ты такой проницательный? - я почувствовала, как подступают слезы.

- Нет, я наблюдательный.

- Смотря что понимать под проблемами. Он отличник. И весь просто зашибись положительный.

- Но?

- Но, как сказала учительница, у него проблемы с коммуникацией, - вздохнула я.

- В смысле? - Кирилл смотрел на меня более чем серьезно. - Не общается или неправильно общается?

- И то, и другое. Моя мама говорит, из него замполит растет. Строит всех в колонну по четыре. Тех, до кого снисходит. Кстати, до субботы со мной не разговаривал. Потому что пришла поздно. И потому что на звонки не отвечала.

- А почему не отвечала?

- Потому что звук выключила.

- Ну, дорогая моя, - он дернул меня за прядь волос, - справедливости ради, я бы тебе тоже за такие дела всыпал.

- Давай еще ты меня повоспитывай! - возмутилась я.

- Только если надо будет. Поднимайся, уже Шувалово. А то к двери не пробьемся, так до Финбана и поедем.

Выйдя из электрички, мы остановились у входа в метро: мне надо было на маршрутку.

- Спасибо, Лена, - Кирилл поцеловал меня. Впрочем, вполне прилично, можно даже сказать, целомудренно. - Хороший день получился, правда?

Я молча кивнула.

- Что у тебя завтра?

- У Тима соревнования. Я даже с работы уйду пораньше. Поболеть за него. Во вторник?

- Я позвоню... Черт, как не хочется тебя отпускать.

Его глаза опасно блеснули. Наклонившись, Кирилл поймал губами мочку моего уха и шепнул:

- Скоро каникулы.

Меня в жар бросило, когда я поняла, о чем он. И всю дорогу до дома улыбалась, как пьяная. Да и чувствовала себя так же. Наверно, люди смотрели на меня и думали. всякое. Но мне было все равно.

Перед дверью квартиры я все-таки постояла немного, аутотренингом собирая себя в приличное человеческое существо. Оказалось, напрасно. Мама привезла Тима домой и ушла, а сам он прилип к телевизору, где показывали соревнования по прыжкам в воду. Я пробралась в ванную, встала под душ и наконец-то смогла расслабиться.

Теплые струйки воды ласкали кожу, напоминая о том, как Кирилл целовал меня в парке. Прикосновения его губ, слова, взгляды, от которых по всему телу разбегались горячие волны. Я вспоминала - и представляла.

Скоро каникулы.

Да, я точно мама-ехидна!

Кирилл