— Пойду за постой заплачу и Ваську выведу.

Вовка сходил в бухгалтерию, затем почистил Ваську и отгонял её на корде. Он с удовлетворением отметил, что в этот раз лошадка сразу повела себя абсолютно спокойно, да и у него получалось гораздо лучше.

Поставив Ваську в денник и попрощавшись с ней, Володя поднялся в кафе, чтобы перекусить. Перед входом висело объявление.

Приглашаю на празднование своего дня рождения, которое состоится в нашем кафе в 18 часов в это воскресенье. Явка всех строго обязательна.

Марина Измайлова, хозяйка Фройляйн.

Подошёл Михалыч.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу?

— То же, что и раньше. Тем более меня не приглашали.

— Как это не приглашали? Видишь, написано «Явка всех строго обязательна». Значит, и тебя пригласили. В общем, не дури. Чтобы пришёл. Как положено, с цветами и подарком. Если проигнорируешь мою просьбу, мы с тобой крепко поссоримся.

Всю обратную дорогу Вовка думал, как ему поступить. Ссориться с Михалычем не хотелось. Ещё больше хотелось увидеть Марину. Надо идти, решил он, подарок успею купить, до воскресенья ещё три дня.

Следующие три дня Вовка посвятил совершенствованию работы Васьки на корде. Ему помогала Лена, которая пару раз приезжала на конюшню раньше Вовки и ухаживала за Васькой не менее старательно, чем её хозяин. Девочка обрадовалась, когда узнала, что ей предстоит ездить на Ваське верхом. И тут же очень огорчилась, узнав, по какой причине её сажают на лошадь. Она хотела даже отказаться. Вовка и Михалыч, как могли, успокаивали её.

— Пойми, девочка, нельзя превращать лошадь в хомячка, — втолковывал ей Михалыч. — Это большое и сильное животное.

Ему нужно двигаться и работать. А без всадника, сама понимаешь, много не наработаешь. Так что готовься, на следующей неделе начнём. Предупреждаю сразу: работы у нас впереди очень много. И с тобой как с всадником тоже. Так что не пищать. Я дядька добрый, но лентяев не люблю.

По совету Михалыча, Вовка съездил в конный магазин «Алькор» и приобрёл кое-что из амуниции.

— На седло и уздечку не траться, — предупредил Михалыч. — На первое время возьмёшь у меня. Какой я начкон, если у меня в заначке нет пары-тройки сёдел и уздечек. А железо вообще подбирать надо не один день, этим я сам займусь.

Побродив по магазину, Володя купил подарок Марине — смешную и симпатичную лошадь в свитере, джинсовом комбинезоне и с рюкзаком на спине.

Пришлось докупать и лекарства. Журавлёва в Вовкином присутствии осмотрела Ваську и написала новый список. Он был гораздо короче предыдущего.

— На той неделе переведём Ваську в основную конюшню, — сказала Ирина Николаевна. — Карантин заканчивается, кобыле в гостевой конюшне больше делать нечего. Анализ крови на предмет установления, кто же у лошади отец, я в Рязань отправила, будем ждать ответ. Ты подарок Марине купил?

Вовка ответил утвердительно.

— Молодец, послушал Михалыча. Думай, что хочешь, но у меня большие надежды на этот день рождения, — загадочно сказала Журавлёва.

Наступило воскресенье. Вовка купил большой букет белых роз (Марина говорила, что именно к этим цветам она неравнодушна), упаковал подарок в красивую коробку и поехал в клуб. Цветы он поставил у Михалыча в комнате, предварительно оповестив его об этом. Потом выпустил Ваську в леваду погулять на пару часов. К шести вечера в кафе начали собираться приглашённые. Приехала и Журавлёва.

Марина появилась ровно в семь, одетая в красивое длинное платье с открытыми плечами. Выглядела девушка просто потрясающе. Вовке показалось, что в её глазах промелькнула грусть, когда их взгляды случайно встретились. Когда Марина вошла в кафе, гости, устроив живой коридор, хором запели «Happy Birthday to You», а потом принялись поздравлять Марину. Подошёл и Вовка.

— Здравствуй, Марина. Поздравляю с днём рождения. Я никогда не желаю при поздравлениях никаких конкретных вещей. Вдруг у тебя другие пожелания. Пусть всегда сбывается то, чего ты больше всего хочешь. — Володя протянул Марине букет и подарок и поцеловал её в щёку. Когда Вовкины губы коснулись щеки девушки, Володе показалось, что невидимая искра пробежала от неё к нему и потом вернулась обратно.

— Спасибо, Володя. Я рада, что ты пришёл, — тихо ответила Марина.

— А теперь давайте праздновать. — Михалыч взял бразды правления в свои руки. — И не забывайте почаще произносить тосты в честь именинницы.

Два часа пролетели незаметно. Гости не сидели, уткнувшись в свои тарелки, как это часто бывает на таких мероприятиях, а оживлённо беседовали. Кто-то завёл разговор о поэзии. Как ни странно, первым его поддержал Михалыч.

— У меня в молодости были друзья, которые, собравшись в компании, непременно начинали сочинять буриме. Темы были совершенно невероятные. Качество оценивалось коллегиально. Победителю доставалась бутылка шампанского.

— А что такое «буриме»? — спросил Михалыча начальник охраны Костя Сергеев, рыжий мужчина лет тридцати пяти.

— Это когда даются конечные слова в строчках, в рифму. И нужно придумать остальное стихотворение, — пояснил Володя.

— И как часто ты шампань на халяву пил? — не отставал от начкона глава местной секьюрити.

— Не скрою, бывало, — последовал ответ.

— А сейчас слабо? — поинтересовался Костя.

— А вот и не слабо, — начал заводиться Михалыч, — давайте тему.

У Вовки с начальником охраны были натянутые отношения. Костя считал, что ничего героического Володя не совершил, поскольку бандитов пачками не отстреливал, ударником капиталистического труда не являлся и амбразуру дота грудью не закрывал. О своём мнении Сергеев добросовестно оповестил уже добрую половину клуба. В последнее время количество вновь оповещённых резко сократилось, потому что Михалыч, выслушав начальника охраны, пообещал поступить с ним, как президент страны с террористами, — то есть замочить в сортире. Теперь Вовка решил отыграться.

— Михалыч, есть тема. Верига — расстрига, рыжий — бесстыжий.

Марина и Журавлёва, знавшие о Вовкиных отношениях с Сергеевым, широко улыбнулись. Ухмыльнулся и Михалыч. Немного подумав, он продекламировал:

Не знала она про веригу,

Тем более — про расстригу.

Но тут появился рыжий,

Ей всё объяснил бесстыжий.

Кафе грохнуло смехом. Сергеев залился краской, сердито посмотрел на Володю и, демонстративно достав из кармана сигареты, вышел в фойе.

— Теперь моя очередь, а вот и тема, — продолжал развлекаться Михалыч. — Тропка — робко, люблю — ловлю.

Вовке вообще не пришлось думать, строчки сложились сами: