Отборочный цикл чемпионата мира-1986 знаменателен тем, что именно тогда стал болеть за сборную на стадионе (это, как правило, были Лужники, вернее, Центральный стадион им. Ленина). Первый увиденный, так сказать, вживую матч сборной состоялся 2 мая 1985 года, это была игра со Швейцарией. Собирались пойти компанией школьных приятелей и зачем-то изготовили крайне убогий и бессмысленный транспарант – неопрятную полосу красной ткани, на которой черной краской было коряво и кривовато написано URSS – Suisse 10:0. Типа, по-французски. Какое послание содержалось в этом тексте, сейчас очень трудно понять.

Швейцарцы были разгромлены в Лужниках с несколько более скромным счетом, чем указанный на транспаранте: всего лишь 4:0. На матче было 95 тысяч болельщиков (стадион тогда вмещал 103 тысячи), поразило огромное количество советских государственных флагов при исполнении гимна – все трибуны были красными (свой скромный вклад в эту тотальную красность внес и убогий транспарант URSS – Suisse 10:0).

После игры по дороге к метро развернули это позорное убожество и так с ним и шли, очень гордо. Небольшая группка швейцарцев увидела транспарант и радостно загалдела, подбежала. Тут же появились милиционеры. Один из них несколько раз тихо и крайне злобно проскрежетал: «Убери плакат, сука». Наверное, милиционеры подумали, что надпись на плакате содержит критику советского строя и образа жизни, намеки на преследование диссидентов и отсутствие свободы слова в стране. Трудно сказать. Впрочем, все закончилось вполне мирно – транспарант был отдан милиционерам без дальнейших последствий. Интересно, как они его потом использовали?

К осени 1985-го сложилась трудная ситуация – для попадания на чемпионат мира нашей сборной нужно было выиграть три последние домашние игры – у грозной в те годы Дании, не особо грозной Ирландии и совсем не грозной Норвегии. Был на всех трех играх, и все три были выиграны – 1:0, 2:0 и 1:0 соответственно. С норвежцами играли в конце октября, на снегу, оранжевым мячом.

В финальной части чемпионата мира, которая проходила в Мексике, сборная СССР стартовала невероятно – 6:0 против очень сильной Венгрии. На четвертой минуте счет уже был 2:0. Это была одна из лучших игр, когда либо виденных в жизни. Буря, натиск, смерч и ураган. Потом красивая и почетная ничья 1:1 с чемпионами Европы французами и легкая, на классе, победа над Канадой 2:0.

А в 1/8 финала случилась катастрофа – нелепо проиграли Бельгии 3:4 в дополнительное время, хотя вели 1:0 и 2:1. Из-за разницы во времени матчи показывали в записи, утром. Встал пораньше, чтобы посмотреть, и случайно услышал результат по радио. Все равно сел смотреть и обреченно смотрел, как бельгийцы забивают нам из вроде бы офсайда, а наши стоят и машут руками судье.

Это была пора выпускных школьных экзаменов, днем была так называемая консультация, пришел в школу. Все были понуры и растеряны – имеется в виду компания, интересовавшаяся и игравшая в футбол. Грустно ухмылялись, разводили руками. Ну как же так, а?! Как же так?! Сильная ведь команда. Ну как же так, как же так?! Из вне игры забили, суки. Судья козел. Суки, убили нас. А такая ведь команда. Ну как же так, как же так?!

Как же так?!

На следующий год ушел в армию, жизнь изменилась, все изменилось. И за футболом наблюдать стало практически невозможно. Хотя несколько игр сборной СССР на чемпионате Европы-1988 посмотреть удалось. Это как раз было время, когда первый год службы закончился, начался второй, и служить и вообще жить стало гораздо легче. Финальный матч СССР – Голландия смотрели коллективно, всей комендантской ротой, в коридоре казармы по телевизору, подвешенному к потолку. Гениальный гол ван Бастена и пенальти, не забитый Белановым, до сих пор помнятся очень ярко. Второе место – сейчас оно было бы расценено как невероятный триумф, а тогда было очень обидно за это поражение.

Сборная образца 1986–1988 годов – самая сильная из всех наших сборных, какие доводилось видеть.

В общем, получается, что самые яркие впечатления от игры сборной приходятся на так называемое отрочество и начало так называемой юности – средние и старшие школьные годы. Потом, после армии, было уже не так. В 1990 году на чемпионате мира в Италии постаревшая сборная Лобановского не смогла выйти из группы. Через два года на чемпионате Европы выступала странная институция под названием «сборная СНГ» (тоже невыход из группы). А потом началась серая и скучная история сборной России. Из нее как-то мало что помнится – эпическая ошибка вратаря Филимонова в матче с Украиной осенью 1999-го (за несколько минут до конца при счете 1:0 в нашу пользу отбил в собственные ворота несильный удар-навес Шевченко, 1:1 и непопадание на чемпионат Европы), эпические же 1:7 от Португалии осенью 2004-го и столь же эпическая победа над голландцами на чемпионате Европы-2008, которая принесла триумфальное, по нынешним временам, третье место (вернее, третье-четвертое, строго говоря). Вот, собственно, и все, больше и вспомнить нечего. Можно, конечно, вспомнить нелепейшее выступление сборной России два месяца назад на чемпионате мира в Бразилии (ничьи с Южной Кореей и Алжиром и поражение от Бельгии), но лучше об этом не вспоминать.

В процессе написания этого текста пришла мысль, что эмоциональная интенсивность боления за сборную России гораздо ниже эмоциональной интенсивности боления за Динамо. Наверное, в первую очередь потому, что поддержка клуба – это штука гораздо более древняя и укорененная в человеческой культуре, чем поддержка сборной страны. Футбольные клубы с их цветами, эмблемами, девизами, историей и легендами – это в некотором смысле рудимент рыцарства, а их игры между собой – дальний отголосок рыцарских турниров. В клубном футболе есть какой-то слабый отблеск тех времен, когда взаимоотношения сеньор – вассал значили больше, чем национальная принадлежность (во многих случаях туманная и неопределенная). Тех времен, когда невозможны были рыцарские турниры с участием, например, сборных рыцарей Испании и Франции. А феномен сборных команд уходит корнями в историю Нового времени, в эпоху формирования национальных государств.

Потом еще вот что. За сборную люди обычно болеют, что называется, по факту рождения – за сборную своей страны. Бывает, конечно, по-разному – например, в мире есть масса болельщиков сборных Англии или Испании, но это все-таки не очень часто встречается. А боление за клуб – это чаще всего результат личного выбора той или иной степени осознанности. Хотя, опять-таки, бывает по-разному – например, во многих семьях поддержка того или иного клуба передается по наследству: человек болеет за команду, за которую переживал отец, дед и так далее (в Англии немало семей, в которых таких поколений насчитывается до семи). Или бывает, что приверженность клубу определяется географией – например, жителю Петербурга требуется большое усилие, чтобы болеть не за Зенит, а, например, за питерское Динамо. Или вовсе за московский Спартак (такие есть).

При этом для любого нормального человека Родина (да, напишем это слово с большой буквы) значит гораздо больше, чем его любимый футбольный клуб. Но вот именно в футболе клуб важнее. Намного важнее.