Политические страсти, разыгравшиеся той весной вокруг президентской экономической программы, были нешуточными. В конгрессе царило смятение, Я не раз шутил тогда, что перед каждым выступлением на Капитолийском холме мне приходится надевать бронежилет. В феврале 1 975 года журнал Newsweek поместил мою фотографию на обложку, сопроводив ее заголовком «Далеко ли еще до дна?». Конгрессмен Генри Рейсс высказал мнение, что президент Форд, подобно Герберту Гуверу в 1930 году, доведет страну до новой Великой депрессии. В прессе цитировались его слова по этому поводу: «Экономические рекомендации, которыми руководствуется нынешний президент, уже были опробованы Гербертом Гувером». Во время моего выступления перед Бюджетным комитетом сената его председатель Эд Маски заявил, что администрация делает «слишком мало и слишком поздно». Конгрессмены выдвигали предложения о стимулировании экономики, в случае принятия которых дефицит бюджета мог достичь $80 млрд и более — сумма по тем временам устрашающая. Джордж Мини, президент АФТ-КПП, был еще более категоричен, «Американская экономика находится в самом ужасном состоянии со времен Великой депрессии. — безапелляционно заявил он. — Положение дел. и без того плачевное, ухудшается с каждым днем. Это не просто очередной спад — по своим масштабам он не идет ни в какое сравнение с теми пятью спадами, которые мы пережили после Второй мировой войны. Страна давно перешагнула ту черту, до которой ситуация могла выправиться сама собой. Правительство должно принять немедленные и решительные меры». В частности. Мини требовал, чтобы государство начало стимулировать экономический рост, в том числе путем кардинального снижения налогов для семей с низким и средним доходом. Это означало увеличение дефицита федерального бюджета до $100 млрд.

Как ни странно, сложная ситуация в экономике не вызвала массовых волнений в обществе. После десятилетия маршей в защиту гражданских прав и протестов против войны во Вьетнаме уровень безработицы в $% вполне мог стать поводом для многотысячных демонстраций и баррикад, причем не только в США, но и в Европе с Японией, где экономические проблемы стояли не менее остро. Однако этого не произошло. Возможно, мир просто устал от нефтяного шока и тех потрясений, которые ему предшествовали. Так или иначе, эпоха публичных протестов завершилась. Наступивший период Америка переживала с новым настроением, которое можно было охарактеризовать как общенациональная сплоченность.

Президент Форд выдержал давление, которое на него оказывали, и его экономическая программа была принята в законодательном порядке. Конгресс все же увеличил размер налоговой льготы почти на 50%, в результате чего она составила около $125 в расчете на среднюю семью. Но главное, оздоровление в экономике началось именно тогда, когда мы предсказывали. - в середине 1975 года. Темпы роста ВВП взлетели и к октябрю достигли максимума за минувшие 25 лет. Уровень инфляции и безработицы постепенно начал снижаться. Как это часто бывает, все политические гиперболы сошли на нет в считаные дни, а зловещие пророчества были очень быстро забыты. В июле, когда кризис миновал, мы свернули программу еженедельного расчета ВВП, к всеобщему удовольствию сотрудников Экономического совета.

Отказ от регулирования экономики был одним из самых славных (и не воспетых пока) достижений администрации президента Форда. Трудно даже представить, какими цепями был опутан американский бизнес в те годы. Авиатранспорт, грузовые автоперевозки, железные дороги, автобусное сообщение, трубопроводы, телефонная связь, телевидение, биржи, финансовые рынки, сберегательные банки, электроэнергетика — все эти отрасли работали в условиях жесткого регулирования. Деятельность компаний осуществлялась под строгим контролем государства, вплоть до мельчайших деталей. Лучше всего, на мой взгляд, эту ситуацию описал Альфред Кан, острый на язык экономист из Корнеллского университета, которого Джимми Картер назначил руководителем Комитета гражданской авиации. Его называют отцом дерегулирования сферы авиаперевозок.

В 1978 году, выступая с речью о необходимости перемен, Фред не удержался от комментария по поводу бесчисленных пустяковых решений, которые он и его ведомство должны были постоянно принимать: «Может ли оператор авиатакси приобрести пятидесятиместный самолет? Может ли вспомогательный авиаперевозчик транспортировать лошадей из Флориды в северо-восточные штаты? Следует ли разрешить регулярному перевозчику принимать на борт застрявших пассажиров чартерных рейсов и перевозить их по чартерным расценкам на тех местах, которые в противном случае остались бы незанятыми? Может ли перевозчик установить специальный тариф для лыжников и должен ли он в этом случае возвращать им стоимость билета при отсутствии снега? Могут ли сотрудники двух аффилированных авиакомпаний носить одинаковую форму?» После этого перечисления он посмотрел на конгрессменов и сказал: «Стоит ли удивляться тому, что я каждый день задаю себе вопрос, нужна ли вообще такая работа? Неужели мое призвание именно в этом и состоит?»

Президент Форд начал кампанию по ликвидации уродливых форм государственного регулирования своим выступлением в Чикаго в августе 1975 года. Он пообещал собравшимся в зале предпринимателям «освободить американских бизнесменов от оков» и «отучить федеральное правительство, насколько это будет в моих силах, влезать в ваш бизнес, в вашу жизнь, в ва-ши кошельки». Символично, что эта речь была произнесена именно в Чикаго: доктрину о нежелательности государственного вмешательства в экономику первоначально сформулировал Милтон Фридман и другие приверженцы либеральных идей так называемой «чикагской экономической школы». Они написали массу работ с обоснованием теории о том, что наиболее эффективными механизмами распределения ресурсов общества являются свободные рынки и цены, а не централизованное планирование. Согласно кейнсианской концепции, господствовавшей в Вашингтоне со времен президента Кеннеди, экономикой можно и нужно активно управлять. Чикагские экономисты полагали, что государство должно как можно меньше вмешиваться в экономическую сферу, и считали утопией идею научно обоснованного регулирования. Сейчас, после нескольких лет стагфляции, на фоне свежих воспоминаний о провале попыток установить контроль над зарплатами и ценами политики по обе стороны баррикад готовы были признать, что правительство чересчур увлеклось мелочным регламентированием экономической деятельности. Настало время умерить активность в этой сфере.

Надо заметить, что в этот период левые либералы и правые консерваторы в Вашингтоне проявляли удивительное единодушие s вопросах экономической политики. Вдруг все стали выступать за ограничение инфляции, сокращение бюджетных расходов и дефицита, ослабление режима регулирования и стимулирование инвестиций. Кампания по дерегулированию изначально была нацелена на железнодорожный транспорт, грузовые автоперевозки и авиатранспорт. Несмотря на активное противодействие компаний и профсоюзов, в течение нескольких лет конгресс отменил регулирование во всех трех названных секторах.

Трудно переоценить значимость этой акции президента Форда. Правда, понадобился не один год, чтобы ее плоды стали ощутимыми, например тарифы на грузовые железнодорожные перевозки поначалу практически не изменились. Однако именно дерегулирование подготовило почву для могучей волны созидательного разрушения в 1980-е годы. Раздробление телекоммуникационной компании AT&T и других мастодонтов, зарождение новых отраслей (компьютерные технологии, экспресс-доставка грузов и т.п.), бум слияний и поглощений на Уолл-стрит, масштабная реструктуризация компаний — все эти события стали отличительными признаками эпохи Рейгана. Наконец, как выяснилось впоследствии, дерегулирование значительно повысило гибкость и устойчивость экономики.