По двору пролетел порыв ветра, и острый запах горящего пороха ударил в ноздри. Даффи инстинктивно огляделся и метнулся к висящей на двери бадье. Из-под крепко пригнанной крышки торчал остаток фитиля, продолжавший шипеть и рассыпать искры, даже когда ирландец с воплем сорвал бадью с крюка. Хоть бадья весила добрых тридцать фунтов, Даффи одной рукой швырнул ее через двор и следом сам рухнул лицом вниз на булыжник

Вспышка и оглушительный треск разорвали ночь, и отскочившие от стен трактира щепки, крутящиеся доски, осколки камней градом застучали по мостовой, тогда как грохот взрыва эхом прокатился по темным улицам Даффи сел, откашливаясь от дыма и пыли, по щеке его стекала струйка крови из рассеченного куском дерева лба Пошатнувшись, он поднялся на ноги и обнажил клинок, ожидая, что из темноты хлынет поток враждебных фигур. Единственный поток, однако, хлынул из дверей кухни позади него, и состоял он из прислуги и посетителей, высыпавших на улицу поглядеть, что случилось. Один голос прорезался через общий гам. Вернер протолкался через толпу и выступил вперед.

– Даффи, будь ты проклят! – выкрикнул он. – Что ты теперь наделал? Мало того, что утром ты разбил мои окна, теперь ты разнес половину конюшен! Вон из моего дома, ты, грязная пьяная скотина! – Свои слова он сопровождал тычками в широкую грудь ирландца.

– Ого! – раздался голос из толпы. – Вернер не на шутку разошелся!

Даффи почти не чувствовал тычков, но в голове его точно что-то лопнуло.

– Городская шавка! – рявкнул он, мигом позабыв про оправдания. – Ты осмелился поднять руку на меня? На меня? Прочь, падаль, и моли бога, что я не осквернил мой меч твоей поганой кровью!

Зрители невольно отступили назад, услышав властный голос Даффи, меж тем как он отвесил трактирщику болезненный удар клинком рапиры.

– Прочь, – взревел ирландец, – или, клянусь Манананом и Ллиром, я раскрою тебе голову рукоятью!

Нервы Вернера не выдержали, и он стрелой кинулся за угол дома.

– И запомни, слуга! – крикнул вслед Даффи. – Ты не смеешь приказывать мне в доме своего господина. Аврелиан, а не ты, здесь распоряжается.

Обернувшись к толпе опешивших гуляк, ирландец указал на двух швейцарских наемников из числа тех, с кем он держал утром пари.

– Вы двое, – распорядился он, – сегодня будете спать во дворе, чтобы подобное не повторилось. Я прослежу, чтобы вам прислали одеяла. Держите мечи наготове. Все ясно?

Растерявшиеся ландскнехты беспомощно переглянулись, глотнули и кивнули.

– Отлично.

Толпа раздалась, когда Даффи уверенным шагом вернулся через кухонную дверь в дом. Через несколько мгновений оттуда появился Шраб с ведерком и шустро принялся заливать несколько занявшихся от взрыва костерков, тем временем двое других помощников конюха успокаивали уцелевших лошадей. Так и не дождавшись объяснения случившегося, оживленно переговаривающиеся гуляки направились в трактир, на ходу пытаясь выстроить собственные теории по поводу взрыва. На улице остались только двое наемников, которые понуро начали собирать деревяшки для костра.

Спустя час Даффи развесил одежду на стуле и улегся в постель. Он задул свечу из последних, как ему показалось, сил.

Недавняя вспышка ярости все еще не шла у него из головы.

«Не иначе, что-то задело меня глубже, чем я мог ожидать, – сказал он себе. – Никогда прежде я до такой степени не терял самообладания. Точно кто-то другой на время занял мое место. – Он покачал головой. – Видно, обдумывание ответа на вопрос, кому могло понадобиться взорвать пивоварню и похоронить бедного Гамбринуса в его подвале, придется отложить до утра».

И тут глаза его широко открылись, ибо мысль о подвале отчетливо воссоздала безвозвратно, казалось бы, забытый послеполуденный сон. Он вспомнил, что во сне оказался в старом деревенском доме, где прошло его детство, но через какое-то время обнаружил там нечто несообразное его детским воспоминаниям. В каменных плитах пола оказался люк, полускрытый ковром, который кто-то сдвинул в сторону. По какой-то причине увиденное наполнило его ужасом, но он совладал с собой и, потянув крышку люка за кольцо, поднял ее на заржавленных петлях. Спустившись вниз, Даффи оказался в подземелье, заполненном древними сокровищами. Но внимание его приковал каменный гроб, где лежало тело – короля, а может быть, бога, если судить по трагическому величию, что застыло в каждой линии скорбного лица. Даффи стоял над телом и тут, к своей радости, проснулся после стука Шраба в дверь.

Тут Даффи тряхнул головой, пытаясь прогнать воспоминание о нескольких последних секундах сна, – тогда, хоть фигура в гробу и не ожила, ее глаза открылись и посмотрели на него… И мгновение сам Даффи глядел на себя глазами мертвого короля.

Глава 7

Блуто отбросил с лица растрепанные ветром волосы и прищурился, глядя вдоль ствола железной пушки.

– Подтолкните-ка ее влево.

Двое потных, обнаженных по пояс людей ухватили пушку за вертлюги и, кряхтя от усилия, сдвинули ствол на дюйм или два влево.

– Хорошо, – заключил горбун, разгибаясь. – Будем считать, что она смотрит куда надо. Забейте ядро еще разок шомполом на случай, если мы его стронули.

Даффи отступил в сторону, наблюдая, как один из подручных схватил шомпол и сунул его в дуло.

«Чертовски здорово, что не мне приходится ворочать эти пушки ни свет ни заря», – подумал ирландец.

– Блуто, куда на сей раз стреляешь? – спросил он. Горбун наклонился над парапетом и указал:

– Видишь вон тот белый квадрат в полумиле отсюда? При таком освещении его толком не разглядеть, но так и рассчитано. Это рама с натянутым полотном. Я заставил парней изготовить его и сбегать туда установить. Мы представляем себе, что это шатер Сулеймана.

Подручные радостно осклабились.

«Господи, – понял Даффи, – да этим несчастным уродам только того и надо. Для них это не работа, а игра».

Блуто подковылял к казенной части и всыпал черный порох в запальный канал.

– Где, черт побери, фитильный пальник? – завопил он.

Один из канониров гордо выступил вперед и протянул палку с накрученным вокруг тлеющим шнуром.

– Деус вульт, – ухмыльнулся горбун и, отступив подальше в сторону, перегнулся и дотронулся тлеющим кончиком шнура до запального канала.

С оглушительным грохотом, который едва не разорвал Даффи барабанные перепонки и эхом отразился от далеких деревьев, пушка отскочила назад, изрыгнув шлейф почти прозрачного пламени. Щурясь сквозь пелену затянувшего парапет едкого дыма, Даффи увидел, как столб пыли поднялся в дюжине футов слева от «шатра Сулеймана».

– Ха-ха! – прокаркал Блуто. – Совсем недурно для первого раза. Ты, там, именно ты, двинь-ка разок по стволу со своего края. Теперь прогоняй шомполом и готовься заряжать. – Он повернулся к Даффи. – В конце концов я довел городскую артиллерию до ума. Первые две недели все, чем я занимался, это очищал изнутри стволы от ржавчины. Эти болваны не закрывали пушки от непогоды, даже не удосужились засунуть в жерла затычки. Похоже, совет воспринимает их как своего рода… железных демонов, способных самим о себе позаботиться.