Это была ошибка. При упоминании доброго дела черт как-то весь напрягся, поджался и нахмурился. Туфля сделала скачок по полу и снова оказалась у Анечки на ноге.

– Нельзя. Мы этим не занимаемся. И вообще мне пора, засиделся я тут с тобой.

– Подожди! – Анечка вскочила вслед за ним. – Не уходи, не оставляй меня тут. Бабушка велела, чтоб ты ее дождался, – схватилась она, как за соломинку, за последнее средство.

– А, ну да, – черт снова уселся за стол. – Действительно, она просила. Бабушку нельзя огорчать. И поэтому – он махнул в анечкину сторону длинным пальцем, – я тебя отпустить не могу. Ты только подумай – она вернется, а я тут добрыми делами занимаюсь! Да она мне знаешь, что устроит!

Анечка судорожно соображала, что бы такое ему сказать, чтоб он все-таки снял с нее проклятые туфли. Надежда на избавление, несмотря ни на что, все-таки не покидала ее. Мысли скакали, как бешеные.

– Между прочим, – осторожно начала она, искоса следя за выражением чертова лица. – У меня тоже бабушка есть. Тоже, между прочим, строгая. А я ее так давно не видала. Да я появлюсь – она мне такое устроит за пропадание – почище твоей! Так что, если вдуматься, никаким добрым делом тут и не пахнет! И потом – твою бабушку нельзя огорчать, а мою можно, что ли?

– Ну я не знаю, – в голосе черта прозвучало что-то вроде неуверенности. – Бабушка, конечно... Но я так тоже не могу. Вот если б ты хоть душу заложила, что ли...

– Какую душу? – Анечка поняла, что надо ковать железо, пока горячо. – Давай, я не против.

– Да где она у тебя, душа-то? – Черт сморщился, как от кислого. – Ты и так, почитай, в аду. Будь у тебя душа приличная, ты б так легко сюда не попала.

– Ну, знаешь! Всему есть предел. Я тебе не навязывалась, ты сам меня со своими туфлями заморочил, а теперь душа моя ему, видите ли, не нравится! Не нравится – отпусти!

– Да не могу я так, – черт прямо взвыл. – Ты – бабушкина. Я тебя ей подарил. Подарки не отпускают.

– А если как будто я сама...

– Что – сама?

– Сама убежала...

– Умная такая. Чего ж ты раньше сидела? Бабушка нервная, но ведь не дура же. Я тут сидел, а ты сама вдруг убежала. Можно подумать! Вот если бы она – сама, тогда – да.

– Она сама убежала?

– Сама бы тебя отпустила. А так она обидится, а бабушку нельзя обижать.

Анечка погрустнела. Черт, похоже, оказался крепким орешком, не хуже бабушки.

– Отпустит она, как же. Она меня дома лишний раз одну не оставит.

– Вот видишь, ты ей нравишься.

– Мне от этого не легче.

– Конечно, не легче. Не нравилась бы ты ей, она бы тебя прогнала. Но меня, между прочим, она и вовсе любит – представляешь, каково приходится?

Снова наступила пауза. Анечка, почти простившись с желанной свободой, даже не знала, что теперь делать или говорить. И надо ли? Ей снова вспомнилась своя родная бабушка, почему-то не грустная, а сердитая. Вспомнилось, как бабушка воспитывала ее за очередную провинность:

– Вот, безотцовщина, опять поздно приходишь, опять пальто не одела. И вообще ты одеваешься черт-те как, на что это похоже?

Анечка тогда еще огрызнулась, дескать, нормально она одевается, и это вызвало новый поток бабушкиных эмоций:

– Я и смотрю – нормально! То-то тебя замуж никто не берет. До стольких лет дожила, а все одна да одна.

– Я не одна. У меня мальчик есть.

– Видела я! Разве ж это мальчик? Стыд один!

И что за мысли дурацкие в голову лезут? Ладно бы про бабушку, но про занудство ее... Хотя... Может, что-то в этом и есть. Бабушки-то действительно у них похожие...

– Слушай, а ты женат? – спросила она у черта.

Тот прямо-таки подскочил.

– Нет. А что? Тебе какое дело?

– А бабушка что говорит?

– Говорит, что пора уже. Что надо род продолжать, что, – тут он опомнился. – Нет, но тебе-то какое дело? Ты чего лезешь? Думаешь, я на тебе женюсь?

– А что? – хмыкнула Анечка. – Отличная идея.

– Совсем рехнулась? – завопил черт, утратив свое интеллигентное спокойствие. – Чего это я буду на тебе жениться? Ты на себя-то посмотри!

– Ну, – фыркнула Анечка, попав на привычную почву. – Ты, допустим, тоже не красавец, но это ладно. Я и сама, если хочешь знать, не больно-то и хотела, дело не в этом.

– А в чем? – подозрительно прищурился черт.

– Ты когда-нибудь с бабушкой кого-то знакомил? Ну, в смысле из девушек своих, или как они там у вас называются. Кто тебе, может, нравился, и вообще?

Черт заметно погрустнел. Анечка, похоже, попала в точку.

– Нет. Да. Один раз. А что?

– Она ей понравилась? Бабушке?

Черт промолчал, но видно было, что вспоминать об этом ему неприятно.

– О! – воскликнула Анечка. – Отлично!

– Не вижу ничего отличного.

– Да ты не обижайся. Смотри, что я придумала. Бабушка придет, а ты ей скажешь, что хочешь на мне жениться.

Черт заметно побледнел.

– Я? Жениться? На тебе?

– Да успокойся ты! – Анечку начала раздражать его недогадливость. – Сказала же – не собираюсь я за тебя. Ты ей скажешь – что она сделает?

– Я не хочу об этом даже думать! – твердо ответил черт.

– Ну, тебе она вряд ли что-нибудь страшное сделает, – махнула рукой Анечка, – сам говоришь, она тебя любит. А меня выгонит.

– Ну и что?

– Ну и то! Выгонит! Сама выгонит! Ты же говорил...

Черт начал вникать в ситуацию.

– Но это обман.

– Кто бы говорил, – усмехнулась Анечка.

– Хм. Да. Ну, вообще. А ты точно не...?

– Точно, точно, – успокоила его Анечка. – Мне еще карьеру делать, не беспокойся.

– Только ты сама ей скажи.

– Да легко, но мне она может не поверить. Ты тогда хоть головой кивай, что ли.

Видно было, как страх борется у черта с желанием поставить эксперимент на любимой бабушке. Все-таки, похоже, у них были какие-то свои, неведомые Анечке счеты.

– А что я получу от всего этого? – с сомнением спросил черт еще раз, скорее даже не Анечку, а будто бы сам себя.

– Избавишься от меня навсегда! – ответила Анечка твердо. И добавила со значением, – А то я еще и передумать могу...

Черт быстро закивал головой, соглашаясь. Издалека послышался рев мотоцикла.

Бабушка ворвалась в комнату через окно.

– Ну, как ты тут, дорогой? Не скучал? Видишь, а я быстренько. Фроська, – кивок в сторону Анечки, – не докучала тебе?