– А мне можно? – с обидой в голосе спросил Олег, страдавший от жажды.

– В столовой тебе потом водки нальют, веселый ты наш. – Ведьме Шергин не понравился.

Потом пришел Дед, принес два комплекта чисто выстиранной и наглаженной холщовой одежды, чтобы гости могли переодеться.

В столовой их ждал накрытый стол с блюдами, больше привычными Олегу, – борщ, вареники и сладкий компот из местных ягод. В разгар трапезы в столовую вошла Калька, она поймала взгляд Шергина и скромно поздоровалась с гостями. А потом осоловевшие от еды и выпитого гости отправились в комнату, которую им показал Дед. Скромный закуток с двумя топчанами.

– Вот устраивайтесь, отдохните наконец, – важно сказал мальчик.

– Только вас, – Дед обратился к Олегу, – Старик звал к себе. По делу.

Шергин растерянно глянул на профессора и пошел вслед за Дедом.

– Ну что, садись, разговор есть. – Старик сидел за столом и чистил автомат.

Оле сел на краешек стула напротив, держа ровно спину.

– Я все знаю про тебя и про твою науку. Не могу сказать, что мне эта идея нравилась, но сейчас, видимо, уже поздно об этом говорить, – мрачно произнес пограничник, намотал на шомпол бумагу и стал чистить ствол, уперев приклад автомата в пол. – Но это дело такое, десятое.

– А что такое? – Шергин напыжился. – Я разве своей аспирантурой кому-то…

– Да успокойся ты со своей аспирантурой. Я тебе другое хочу сказать. Кальку обидишь – кишки выпущу, – нарочито безразличным голосом сообщил Старик, выдергивая туго засевший шомпол. – Понял?

– А я вам тоже скажу. – Олег говорил медленно, цедил слова сквозь зубы. – Вы тут все такие крутые, но если здесь хоть кто-то ее обидит, то я тоже со всех вас шкуру спущу, ясно? Потому что не вы за нее теперь в ответе, а я.

И, не дожидаясь ответа, вышел, даже не закрыв за собой дверь.

* * *

– И все же зачем ограбили хранилище? Я постоянно думаю об этом и все меньше понимаю. – Батрид сидел на разобранной койке и в который раз просматривал тетрадку Олега. – Вот это картудо… Ну, понятно, столько лет назад могли и нитки экспортировать к нам, в Центрум. Сейчас это налаженный процесс. Но ведь посмотри, среди похищенных вещей есть еще четыре с похожими названиями. «Картуча фила», «Моток», и даже с Земли есть… «Обмотка возбуждения».

– Обмотка возбуждения – это из элементов электромоторов, – ответил Олег. – У вас же нет электромоторов?

– Электричество у нас очень большая редкость, любая изоляция проводов из синтетических материалов разрушается. Я же изучал эту проблему подробно. Но вот что меня еще сильно беспокоит – откуда пограничники узнали о том, что нам грозит опасность? – Профессор закрыл тетрадь. – Их смутное упоминание собственных источников информирования…

– Вас это тоже беспокоит? – спросил Олег, глядя в сторону.

– Да, мне кажется, что наше путешествие, нет, наш поход получает какую-то ненужную огласку. Словно мы войну объявили и начали военные действия.

– Ну, во-первых, военные действия спасли нам жизнь. Во-вторых, если честно, то я не вижу ничего плохого, что пограничники оказались там так вовремя. Ну, есть у них, видимо, какие-то информаторы. Связь со своими, с Министерством Иных Миров. Так же оно называется, да?

– Как-то все это слишком конспирологично. Явки, информаторы, – покачал головой Лано. – Но ты меня убедил в одном. Я действительно должен тебя поблагодарить. Неизвестно, где бы мы были сейчас.

– Я думаю, как раз известно. Давайте спать, слишком много всего было за день. Даже за два, – сказал Шергин и растянулся на своем топчане.

Как и советовал Копайко, по вечерам я сидел дома и не высовывался. Самым главным моим развлечением было изучение странной книги. Я рассматривал ее, как в детстве тяжелые тома Большой Советской Энциклопедии – таинственные и часто непонятные. Кресло стояло у самой книжной полки, торшер словно окутывал меня оболочкой в моем маленьком мире, где были только я, книга и чужой мир. Язык я, конечно, расшифровать не смог, хотя было понятно, что по структуре он похож на какой-то романо-германский. Куча коротких слов, на две-три буквы, явно артикли, четкая структурированность предложений. Если, конечно, я правильно опознал знаки препинания. Но не это главное, главное – прекрасные картинки, скорее всего в технике гравюры. Романтические пейзажи, дома, замки в горах. Портреты благородных господ. И все это было таким не нашим, таким неуловимо неземным, что часто перед тем, как заснуть, у меня от волнения начинало биться сильнее сердце, как перед приоткрытой великой тайной.

На работу я старался ездить только на машине, а вечером не задерживаться у парадного. Хотя до последнего понедельника мне казалось, что Виктор преувеличивал опасность. Почему до понедельника? А все просто. Уже два дня подряд я замечал недалеко от моего подъезда девушку, которая с безразличным видом прогуливалась вдоль моего дома. Такие симпатичные девушки просто так не гуляют. А вот сегодня, в субботу, в пол-одиннадцатого мне позвонили в дверь. Естественно, на пороге была именно она.

– Здравствуйте, – улыбнулся я. – Надоело вдоль дома гулять?

– Меня Галина зовут, – не отреагировала девушка на мою шутку. – Мне нужны вещи Семенца. Я его родственница.

– Семенец кто у нас? Вы заходите. – Мне не хотелось говорить с ней через порог.

– Человек, которого вы сбили.

– Я не сбивал, он сам под колеса кинулся.

– Ну, так отдайте мне его вещи. У него должен был быть рюкзак. Маленький. – Она руками показала, какой маленький.

– Вот этот? – Я снял тот самый заплечник с вешалки.

– Там все? – тревожно спросила Галя. – Вы ничего не трогали? Ничего не доставали?

– Я не понимаю, почему вы устраиваете мне допрос? – Меня такая бесцеремонность стала раздражать. Тем более у такой хрупкой девушки. – И почему это я должен вам это отдавать?

Мне вообще-то было плевать и на рюкзак, и на все его содержимое, и ради такого знакомства я бы отдал. Но только не книгу. Это была попытка отнять у меня то, о чем я всю жизнь мечтал, – чудо.

– Пойми, мне очень это нужно. Тебя как зовут? Олег? – вдруг спросила девушка. – Давай войдем в квартиру и поговорим нормально.

И вправду, мы все еще стояли в прихожей. Я пропустил странную гостью в комнату, посадил ее кресло, стоящее спинкой к полке, на которой красовалась злосчастная книга злосчастного Семенца.

– Олег, послушай меня внимательно. В том, что ты сбил человека, твоей вины нет. Считай, он сам бросился под машину, чтобы скрыться от… – Девушка замялась. – Чтобы скрыть следы своего преступления. Так вот у этого человека в рюкзаке были документы. Документы, которые могут привести к гибели людей. Отдай нам все, что там было, и ты сделаешь доброе дело.