Это несколько обескуражило Гордиана и он задался вопросом: неужели за много лет существования «хомутной» системы ни одному из рабов не пришло в голову выкрасть свой пульт и сбежать? Возможно, такая пассивность объяснялась всего лишь тем, что большинство сервов, оказавшихся в новых клонированных телах, были уроженцами миров, не знакомых с техникой, и просто не понимали, как функционируют пульты. В любом случае препятствий воспользоваться этим способом для себя лично бывший демиург не видел.

Продолжая тащить свою ношу, он взошел по лестнице и осторожно постучался в личную комнату Гаврина.

– Да! – прорычали из-за двери.

Гор зашел, аккуратно закрыл за собой дверь и, стараясь по-прежнему изображать из себя тупого напуганного юнца, специально шамкая губами, невнятно произнес:

– М-мастер старшина, в-вот вино, в-вы просили.

И в то же время решительными шагами он приблизился к стоящему посреди комнаты ублюдку.

– Какое… Я не просил… Да куда ты прешь?!. – удивленно вопросил старшина.

Быстро обогнув Гаврина, с потупленным взором и неописуемо глупым выражением на юной роже, Гор прошел к столу и стал наливать вино из амфоры в кубок.

Старшина шумно выдохнул, злясь на тупость недавно избитого им раба и явно не понимая, что происходит. Тупость серва он списал на суровость прошлой экзекуции и даже дал себе слово в следующий раз не бить юнца столь ретиво. Тут явно произошла ошибка: он ничего не просил. Гаврин хотел было уже дать затрещину тупому уроду, но сдержался – тот мог пролить вино на ковер. Тогда он по своему обыкновению просто заорал.

– Ты куда приперся, дерьмоед?! Кто тебе сказал, что я хочу это пойло?

В этот момент Гор закончил наливать и, сгорбившись в нелепом поклоне, сунул кубок Гаврину почти в лицо. Задохнувшись от гнева, Гаврин чуть не поперхнулся своей тирадой. «Ну все, – решил он, забыв только что данное самому себе обещание, – сегодня же спущу плетью шкуру».

Чтобы отвести кубок, протянутый почти в переносицу, и врезать наконец маленькому уроду, не боясь пролить напиток на пол, Гаврин схватился за бокал. Гор слегка дернул кистью как от испуга и резко выплеснул терпкий напиток прямо в рожу мастеру-старшине. Тот задохнулся от неожиданности.

В ту же секунду, не теряя несущихся мгновений, Гор сложился пополам, присев перед Гаврином. Маленький нож вынырнул из-за пояса и врезался габелару в пах. Затем, скользящим движением, протягивая свое лезвие через плоть, Гор сдвинулся влево, одновременно выпрямляясь.

Пораженный страшной и резкой болью, Гаврин только успел выпустить из рук все-таки пролившийся кубок и втянуть грудью воздух, чтобы разразиться душераздирающим от боли воплем.

Однако Гор не позволил ему этого.

Держа корпус чуть левее, чтобы не забрызгаться кровью и выплеснутым вином, правой он нанес удар ножем снизу вверх, буквально вбив свое хрупкое оружие в мягкую плоть под нижнюю челюсть мастера старшины, пробив лезвием язык и воткнувшись в небо.

Обе фигуры застыли.

Челюсти и язык охранника-садиста оказались стиснуты узким кухонным ножом, как гвоздем скрепляются доски. Вместо крика о нападении последовал только жалкий и сдавленный хрип ужаса – звук-отголосок кошмара. Мычание трупа в преддверии отлета души.

Оставив застрявшее в костях оружие, заменившее собой кляп, Гордиан подхватил плавно падающее тело и медленно опустил мертвого Гаврина на пол. Единственным относительно громким звуком, который прервало тишину в комнате, стал стук кубка, упавшего на ковер. Однако в это время улица была полна шума и разговоров. Никто ничего не услышал, да и ковер был мягким.

Все прошло отлично.

Гордиан быстро запер дверь и обыскал Гаврина, но «хомутных» пультов при нем не оказалось. Учинив небольшой обыск в комнате, Гор быстро нашел четыре пульта в ящике стола.

Перебрав их, он легко обнаружил свой. Вход в ситсему пульта не был защищен паролем, а меню оказалось до примитивности простым. В каждом пульте содержался список сервов, подответственных старшине. Список разделялся на группы, чтобы болевые импульсы можно было посылать не только каждому в отдельности, но всем членам группы. Установив стрелку поисковика напротив соответствующего имени можно было войти в меню «Информация». Тут содержались исчерпывающие учетные данные о серве (например, возраст, рост, вес, краткая биография, адреса предыдущих хозяев и пр.), а также данные о текущем состоянии его здоровья – «койн» одновременно являлся еще и диагностическим прибором: например, можно было узнать частоту пульса и множество прочих показателей.

Через имя серва также можно было войти в меню «Управление», что позволяло не только наказывать раба болью, но и погрузить его в гипнотический транс, усыпить, убить или совершить непонятную операцию «авторежим». По-видимому под этим последним понималось превращение серва в своего рода зомби, подчиняющегося всем приказам господина с неким тупым бессознательным автоматизмом.

Кроме того, в списке команд присутствовал режим «паралич», в котором серв полностью сохранял сознание, но ниже шеи управлять мышцами не мог – только вертеть головой и говорить.

Да уж, забавная игрушка, подумал Гор. Немного дьявольская, правда. Не удивительно, что «низшим» рабам даже не приходит в голову брать такую в руки. Зато старшие, похоже, отрываются с ней вовсю.

Он тряхнул головой. Ну ладно, нужно торопиться и добыть второй пульт, а затем – деру! В комнате Гаврина имелось множество полезных вещей: здесь было несколько неплохих мечей, пара пистолетов в деревянной коробке с резьбой, охотничий мушкет, висящий на стене, походная фляжка для воды или вина. Мечи и мушкет Гор сразу же мысленно откинул. Таскаться по поместью с крупногабаритным оружием было просто смехотворной идеей.

Немного задержал свой взгляд на пистолетах, но тут же захлопнул коробку. Он не особый умелец стрелять из такого допотопного оружия, а шум, поднятый пальбой, сразу его выдаст, даже если план удастся и он сможет вырваться на свободу. В итоге Гор взял только фляжку и короткий кинжал с мощным лезвием – тот являлся хорошей заменой кухонному ножу и мог наверняка пригодится в оставшейся части операции.

Закрыв дверь найденным в кармане у покойного Гаврина ключом, Гордиан с той же амфорой выбежал наружу. Оказавшись на улице, он снова сгорбился, а лицо опять приняло дебильное выражения замученного непосильным трудом и плохим обращением серва на побегушках. Однако, несмотря на упомянутое «тупое» выражение лица, мысли кружились в его голове бурлящим торнадо.

Гор только что убил человека. В сытом прошлом акционера Корпорации ему тоже доводилось убивать, и не раз, однако все эти убийства являлись тренировочными и разыгрывались в клубах между демиургами. Демиурги Нуля, мучимые скукой, часто устраивали игровые поединки между собой, заканчивающиеся смертью или телесными повреждениями для одного или обоих участников.

Убитого в таком «игровом» бою миллиардера уносили в больничный покой, и рана, даже если она оказывалась смертельной, тут же зарастала, а ткани регененировалась. В мире Нуль-Корпорации смерть привычно отступала перед наукой. Важно было лишь совершить операцию по регенерации тканей в течение определенного времени, до того как начнут отмирать клетки мозга. Но даже если это происходило, то погибшего на тренировке демиурга ждал всего лишь Хеб-сед, то есть внеочередное воскрешение в новом теле, путем переноса матрицы сознания в мозг искусственно выращенного клона. Впрочем, медицинская служба при закрытых игровых клубах была поставлена как надо, так что Гор не помнил случаев, когда погибшие Хеб-седировались. Последствия смерти таким образом обычно ограничивались привлечением усилий медиков.