в том, что погибнуть я могу и ничего не делая. Последствия сыворотки, после того, что натворила бабушка, непредсказуемы. Генри очень переживает, сыворотка может перестать помогать в любой момент и тогда… Страшно представить, да и не хочется вовсе.

— Изабель, — откашлявшись, начала я. Женщина достала муку и яйца, оставила их на тумбочке и зачем-то полезла в шкафчик. Она замерла, когда услышала свое имя. Пока я думала, что сказать, Бель поставила к муке баночку с сахаром и повернулась ко мне. — Мне жа…

— Лилу, я виновата, — не дав мне продолжить, произнесла тетя. На ней висел фартук со слониками и попугаями. Когда мне было восемь, нам дали творческое задание что-то сделать своими руками, не важно что. Я сделала этот фартук, а после подарила Бель. Теперь, когда она готовит, он всегда на ней. Забавно, тогда мне казалось, все вышло идеально, но сейчас вижу неровные строчки и швы… За что мне поставили пятерку? — Я эгоистично пытаюсь заставить тебя принять мою сторону, потому что боюсь. Мне страшно потерять тебя, как когда-то потеряла брата и подругу. В ту ночь у меня почти никого не осталось. Я была в панике, — голос блондинки дрогнул, она поспешила взять салфетку и высморкалась.

Всегда, когда Изабель плакала, ее нос предательски начинал истекать соплями. Когда-то она сказала: «Не быть мне актрисой с таким некрасивым плачем». От воспоминания на моем лице появилась улыбка, но поспешила ее убрать, не хочу, чтобы Бель подумала, что мне смешно от ее слов.

— Я очень хочу понять тебя, но мне пока тяжело это дается. Солнышко, ты все что у меня осталось. Тяжело заставить себя, признать… — на лице Изабель появилась кривая улыбка. — Моя… маленькая девочка… выросла и стала красивой девушкой.

— Если ты хочешь понять меня, — начала я, когда неловкая тишина поглотила кухню. — То начни слушать, не только мои слова. Очень часто тебе что-то пытается сказать Хё, да и Генри тоже. Я понимаю, мы есть друг у друга, но они тоже, как-никак, часть нашей семьи, — больно произносить имя Хёну рядом с семьей, понимая, что не могу назвать его больше чем хороший друг. Порой хочется кричать, рассказать всем о моих чувствах. Но молчу, предавая саму себя…

— Я постараюсь, — произнесла Изабель, посмотрев на нее, увидела боль во взгляде. Ей тяжело переступать через себя и свои страхи, но она пытается измениться ради меня. — Давай постараемся вместе, мне так не хватает моей Лилу.

— Мне тебя тоже не хватает, — улыбнувшись, произнесла я, где-то внутри появилось приятное тепло. Конечно, мало верю, что все изменится по щелчку пальцев, но хотелось, чтобы хоть что-то поменялось.

Изабель включила телевизор, объемный экран появился над столом будто из ниоткуда. На стене вверху, почти на стыке между потолком, находился специальный датчик, который производил изображение и звук. Маленький проектор, подобный, но более мощный, был и в кинотеатре, в который мы ходили с Хёну.

— Вот и наступил знаменательный день, — послышалось с экрана. Подняв взгляд увидела молодую девушку, с пшеничного оттенка волосами. Строгий черный костюм придавал ей солидности, но отчего-то казалось, ей было неуютно. Позади нее зеленый холст, на который с опозданием наложили картинку города в реальном времени. В одном из парков столицы сейчас проходил благотворительный концерт, там выступала группа, на концерт которой меня позвал Хёну. — К глубочайшему сожалению, мы так и не знаем точно, какова была причина гибели старого мира, — знакомая пластинка, хотя бы соврали про метеорит или что-то в этом роде. В это бы точно поверили, чем в непонятную загадку вселенной, которая стерла с лица земли почти все, оставив крайне мало после себя. Хотя очень многое, касаемо культуры и знаний старого мира, уцелело, и это самое удивительное. Загадка, которую совершенно не хотят разгадывать. — Отсчет нового мира начался тринадцатого июля две тысячи семидесятого года. Тогда официально появились новые страны, — закатив глаза, нашла второй пульт и снизила громкость, до нейтральной.

— Тебе помочь? — спросила я, посмотрев на тетю.

— Не стоит, солнышко, — сказала блондинка, продолжая делать тесто для блинов. — Сегодня на завтрак блинчики, — улыбнувшись, сказала она и подняла на меня серо-зеленые глаза, в которых появился странный блеск. — Я купила вчера натуральный клубничный джем, — улыбка на ее лице стала еще шире, а мое сердце сжалось от смеси приятных и болезненных воспоминаний.

Мама часто готовила блины и покупала специально для меня натуральный клубничный джем. Он безумно дорогим был еще в те времена. А сейчас я даже не смотрю на него, заходя в каталог товаров, заказывая что-то домой, или же проходя мимо прилавков в магазине. Есть дешевый вариант, из искусственной клубники с кучей сахарозаменителя, гадость редкостная. Искусственные овощи еще ничего, но фрукты — это какое-то разочарование. Конечно там есть все нужные витамины, но вкус… Порой кажется, что я просто ем воду с привкусом травы и земли, при этом со слабыми нотками сладости.

У нас конечно нет проблем с айхи. Тетя хорошо зарабатывает в издательском доме, она является его незаменимой главой, да и Хёну не жалеет денег, порой отказываясь забирать долг. Я же нигде не работаю, по крайней мере официально.

После получения диплома у меня просто упали руки и не знаю, чего хочу. Без сыворотки, точнее умения ее делать и самой себе вкалывать, тяжело выбрать кем хочу быть. Да и факультет Искусств выбрала не я, а моя рука. Это было первое во что ткнула, заполняя бумаги. Мне нравились лекции, но как это применить сейчас, ума не приложу. Хёну предлагал мне пойти работать в галерею, мол с моими знаниями меня возьмут без проблем. Только вот проблема была и довольно серьезная. Частые путешествия в поисках новых объектов для выставок… А я привязана к дому и Генри, по факту, без него мне никуда нельзя. Ну и мои документы, с ними тоже могут быть проблемы, хотя Хёну вроде как все подчистил в системе.

Деньги мне выдавала тетя, хотя я и не особо просила. Хё тоже часто подкидывал пары тысяч айхи в неделю, отмахиваясь, мол мне они лишними не будут. Гадкое ощущение, по сути я живу за их счет. Да у меня бывали какие-то подработки, которые мне предлагал бывший одноклассник, но о них никто не знал, и никогда не узнает. Этого хватало на мои небольшие хотелки, при этом все мое время после окончания университета занимали поиски формулы, благодаря которой я не буду привязана к дому и Генри.

— Лилу, ты чего расплакалась? — озадаченным тоном спросила Бель, она была где-то близко.