после вылета из пистолета, необходимо, чтобы пролететь те десять-двенадцать метров, что отделяли Ивана от стрелявшего в него ходока.

С ней он разминулся на сотые доли секунды.

Иван замер, как учил его Сарый, и поплыл в будущее с некоторым отставанием от настоящего, в котором сейчас оставались только сторонники Радича. Они его не видели. Раза два или три кто-то из них тоже зависал, страхуясь, но способности Ивана проникать во времени, по сравнению с ними, были значительно выше, и он без труда уходил от контакта вдоль по дороге времени.

Наконец, он вернулся в реальный мир.

Их было семеро. Кто-то к ним присоединился ещё. Иван лежал за валуном почти рядом с камнем, на котором восседал их предводитель. К нему все ходоки-отщепенцы обращались почтительно, не как-нибудь, а только — «господин Радич», он же их называл по именам.

— Война наконец-то объявлена! — самодовольно провозгласил господин Радич. — И мы их развеяли как… стадо баранов.

Они засмеялись, зашумели, загомонили все сразу. Кто-то тонким надтреснутым голоском несколько раз прокричал:

— Я его продырявил!..

Общий шум перекрыл густой хрипловатый возглас. Иван узнал сказавшего на слух — это он, здоровяк и красавец, сидел к ним с Симоном ближе всех и понравился ему.

— Рано веселиться начали! Война-то только ещё объявлена.

— Иди ты!.. — отреагировал господин.

— Пойду… Но мы, Джо, не всё учли.

Иван не ослышался — он назвал Радича по имени, даже сокращённому, панибратскому и без примелькавшегося слова — господин.

— Чего там? — недовольно пробурчал Радич почти над головой притаившегося Ивана.

— А ты видел этого… Рядом с Симоном? Здоров… Как Севильяк. И, по всему, тренирован.

— Здоров и здоров. Ну и что? — спросил обладатель тонкого надтреснутого голоса.

— Думать надо, дурачки вы этакие! Это же новый ренк.

Ивану не было видно их лиц, зато он с некоторым волнением — речь-то шла о нём — пережил молчаливую паузу, вдруг наступившую у ходоков.

— Плевать на него! — хохотнул господин Радич, обидев Ивана навсегда. Встать бы и стукнуть его по голове. А тот, уже строже, продолжал: — У нас и без него дел невпроворот. Дел, заметьте, а не сонных заседаний и ненужного прозябания в этой жизни. Пора нам, молодым и сильным, объединить вокруг себя тех, кто пожелал бы переделать мир и жить красиво и интересно, без пугливой оглядки на дурацкие законы и надуманные порядки, измысленные для тех, кто не умеет ходить во времени. Это они пусть ползут в своём сером настоящем, а нам, ходокам, не пристало пристраиваться к их миру. Он нам не нравится! У нас должен быть другой мир, свои законы, свои дела! — Радич витийствовал довольно складно, иногда переходя на распев. Создавалось впечатление, что он сам себе подвывает. Иван понял: у них всё уже оговорено, имелась, похоже, даже какая-то программа действия. А Радич подтверждал догадки: — Когда наши патриархи вымрут… Чёрт их возьми!.. Тойво и ты, Эдуард, займитесь, наконец, Симоном по-настоящему, а то он водит вас, как щенков неразумных, за нос. Ты же. Арно, можешь, если хочешь, конечно, присмотреть за новым ренком. Встреться, поговори с ним, пощупай его, пригласи к нам. Что ему со стариками делать?.. Тебе, Владимир, придётся покрутиться в Фимане.

«Кто из них Арно?» — разобрало Ивана ненужное любопытство.

Он старался изловчиться, посмотреть и удостовериться, что Арно, приставленный заняться им, и есть тот ходок, который ему понравился. Но старался, как оказалось, неуклюже, чем и выдал себя.

— Лёгок на помине, — спокойно и без особого удивления сказал Арно, увидев, как Иван высунулся почти из-за плеча Радича. — Мы о нём, а он здесь…

Не дожидаясь, когда в его сторону повернуться все остальные, Иван стал на дорогу времени, так и не рассмотрев ни Арно, ни Радича, сидевшего к нему спиной.

Прежде чем направиться к себе домой, он сделал хитроумную, подсказанную Сарыем, петлю во времени, чтобы никто за ним не увязался и не установил место его квартиры.

Впрочем, образ Арно постепенно как-то выкристаллизовался в его памяти: открытое лицо, большие, как будто, голубые глаза, аккуратный нос и лёгкая, красящая его, постоянная улыбка.

— Приятный парень, — поделился Иван своими наблюдениями с Симоном, который спокойно, несмотря на произошедшие, а, по мнению Ивана, на возмутительные события, поджидал его, мирно беседуя с Сарыем, пьющим чай.

Ваня может

— Мне он самому таким всегда казался, — ответил Симон и попросил ещё раз пересказать подслушанный разговор. — Да, компания у них, Ваня, крепкая, — продолжил он после нового повтора Иваном за всех, в лицах, беседу заговорщиков, уже с подробностями, по сути, слово в слово. — Сам Радич, я тебе как-то говорил, ренк с довольно большим временным диапазоном. Вот проницаемость у него — так себе… Между ренком и вертом. Он себя считает ренком, а мы — не против… Далее, Арно… Арно Сорель. Сложная и противоречивая, есть такое выражение, фигура. Ренк с высокой подвижностью, но диапазон не ахти, тысячи две с половиной или чуть больше. Как у Камена. Всегда жил сам по себе. Любит показать себя, покрасоваться. А в остальном — нормальный человек. Я бы сказал, мягкий человек, добрый. И, честно говоря, я его не понимаю. Не понимаю его связи с Радичем. Что-то тут есть тёмное. Я Арно не видел вот уже года два, но… Впрочем, кто его знает? Люди, тем более ходоки, порой меняются. Пожил где-нибудь в подобающей обстановке, нахватался глупостей… Надо бы о нём подумать, поспрашивать кое-кого…

— Да они все разбежались, спрашивать некого, — саркастически высказался Иван, вспомнив недавнее, словно неживое, собрание ходоков и их исчезновение, лишь запахло порохом.

— Ты, Ваня, не прав. Не разбежались, а давай сформулируем это по-другому. Скажем, ушли от греха подальше.

— Какая разница?

Симон поднял брови, выражая крайнее удивление реплике Ивана и своё несогласие с ним.

— Жаль, что ты не видишь разницы. Ты разве, когда воевал, под пули лез?

— Не лез, конечно, — вяло отозвался Иван, но остался о поведении ходоков при своём мнении.

— Я его последний раз видел в Фимане, — неожиданно подал голос Сарый. Его красивые карие глаза оживились, в них запрыгали огоньки заинтересованности. До этого казалось, что он пил чай и к разговору побывавших на собрании даже не прислушивался. И вот эта валаамова ослица заговорила: — Там Арно встречался со Шломом.

Симон подпрыгнул так, как если бы его снизу кто-то уколол иголкой до самой кости.

— С кем, с кем?.. Со Шломом?!. Ин-те-рес-но! Сейчас, Ваня, я кое-что соображу, а уж потом объясню… Видишь ли… Камен! Давно ли это было?

Учитель, припоминая, важно прищурился.