Хорошо, что к тому времени, когда ты пришел, немного осталось, чтобы ты мог «поучаствовать» в процессе.

А еще не так давно ты говорил, что побреешься вместе со мной, помнишь? Значит, передумал…

Все понимаю, но не могу и не хочу ни о чем думать, размышлять, анализировать.

Я люблю тебя, ты мне очень нужен…

Весь день, проходя мимо зеркала, не перестаю пугаться образа, который вызывает острую, пронзительную боль в груди. И в то же время брезгливость и неприязнь. Разве можно любить это???

Все зеркала хочется закрыть темной тканью. Обычно так делают в России, когда в доме кто-то умирает. Да, это так, в ближайший год меня нет. Как же мне это выдержать? Я должна…

После уколов, которыми меня пичкали все выходные, только сегодня немного пришла в себя. Кстати, состояние крови они действительно улучшили, но я не ожидала такого сильного побочного действия. Впервые в жизни почувствовала абсолютное бессилие и отсутствие контроля над собственным телом, находясь в сознании, в состоянии полной адекватности.

Воскресенье провела неподвижно, любая попытка движения сопровождалась невыносимой в буквальном смысле болью в костях и суставах. К тому времени простуда разыгралась до температуры в сорок.

Несмотря на выходные, фрау Мерц приехала поставить укол, чтобы сбить температуру. Она и объяснила действие препаратов, которые в таких дозах разрушительно действуют на костную систему, особенно при весе сорок три килограмма. Но выбора не было, необходимо поднять иммунитет.

Сегодня встаю и даже могу ходить, правда очень медленно, резкие движения все еще причиняют немыслимую боль.

Герман очень испугался, ничего подобного наблюдать ему не приходилось. В самом начале мы обсудили всю серьезность случившегося и возможные последствия, после чего я пообещала, что все будет хорошо и к следующему лету буду почти здорова.

Но в субботу я заметила в его глазах страх. Сначала он был расстроен и подозрительно спокоен, изредка заглядывал ко мне в комнату, проверить, нахожусь ли еще в постели, чем занимаюсь и могу ли уже вставать. Но в воскресенье сразу прибежал ко мне, как проснулся, и, увидев, что мне стало хуже, начал плакать. Он сел рядом на кровати и спросил: «Мам, скажи честно, может так случиться, что ты умрешь?»

Я ответила: «Никогда!»

19:30

Почти два часа продремала. Несмотря на тотальную усталость, так и не смогла уснуть, как будто что-то мешало. Сначала это были звуки текущей воды в ванной, потом какой-то шум, а потом окончательно проснулась от звука громко хлопнувшей двери.

Встала посмотреть, что случилось. Дома никого не было. Открыла входную дверь, выглянула в коридор. Посередине площадки стояло почти до краев полное ведро с водой. Этажом ниже кто-то пыхтя мыл пол и лестницу. Наклонившись вниз через перила, я увидела Германа со шваброй, напоминавшего маленького юнгу на огромной палубе. Совсем забыла, что на прошлой неделе была наша очередь дежурить на лестничной площадке, но я не могла, была не в силах, и соседи пожаловались домовладельцу. Конечно, я извинилась, объяснила ситуацию, но мне сразу напомнили о том, что на первом этаже нашего дома живут мои родители, и они могут делать это за меня. Так и не поняв, почему они должны за меня мыть пол в подъезде, Герман принялся «дежурить» после школы, теперь за нас обоих.

Целый час болтала с Аннет по телефону! Она – необычный человек! Один ее звонкий голос любого выбьет из тоски и депрессии. После разговора с ней захотелось перебрать последние письма друзей из России. Закрывшись в спальне, выдвинула ящик старого комода и достала папку, где лежит мое сокровище – рукописные письма.

Из Омска, от коллеги Маринки, которая как-то написала: «Вот читаю твое письмо и сразу узнаю – Лилька! По почерку видно, ты всегда спешишь! Но не потому, что нет времени и ты торопишься быстрее дописать. Ты словно боишься не успеть передать самые главные мысли и чувства, растеряв их в сумасшедшем потоке других, менее важных…»

А это от любимой Ленки из Салехарда, знаешь, как холодно там зимой? Минус 45! «Как же опустел Омск без тебя, ты уехала, и жизнь остановилась…» Или Леха написал: «В России появился огромный недостаток – отсутствие Лильки Кох…»

Перечитываю эти строчки, и сердце замирает и сжимается до боли. В то же время радость от любви и тепла заставляет сквозь слезы улыбнуться.

Для меня эти строчки представляют особую ценность, не то что сообщения в мобильном или печатный, сухой текст в компьютере. Именно поэтому все письма пишу рукой. Почерк иногда рассказывает больше, чем содержание самого текста, глубже раскрывает смысл, передает характер рассказчика и его истинное настроение.

Когда закончила читать дорогие мне строки, поймала себя на мысли, что впервые за последнюю неделю почувствовала себя счастливой. Вокруг так много хорошего! Мама говорит всегда: «Твоя любовь к людям так велика, неудивительно, что они тебя тоже любят! Когда-нибудь получишь за это вознаграждение!»

23:00

Все еще жду тебя и не иду спать. На кухне темно, сижу у окна, внимательно всматриваюсь в темноту за стеклом, наблюдаю и прислушиваюсь к шелесту листьев, обдуваемых легким ветром. За окном так тихо, слышно, как мурлычет сверчок, город спит. В первое время после переезда сильно удивлялась местным «коротким денькам» и никак не могла понять, почему люди так рано укладываются спать. Уже после девяти вечера город будто вымирает.

В России города живут круглосуточно. Каждый вечер я могла пойти на дискотеку, в клуб с живой музыкой или просто всю ночь напролет проболтать с подругой в тихом, уютном баре. И не важно, суббота сегодня или среда, повсюду царит веселье и праздничное настроение.

Почти каждый день мы разгуливали до двух-трех часов ночи, а в девять утра начинался рабочий день. Сама не знаю, откуда брались силы и энергия, но никак не хотелось «проспать» что-то особенное!

Самое интересное, я никогда не была уставшей и замученной. И не только я, так было со всеми! Как будто подобный ритм и образ жизни совершенно нормален и привычен. Наверное, физическая усталость компенсировалась и ослаблялась позитивными эмоциями.

Не знаю, что происходит теперь, но жить в таком ритме больше не получается. Может, так быстро отвыкла, приняв местные правила и условия, моментально ослабнув и состарившись в рутине здешних забот. Хотя вряд ли… Когда прилетаю в Россию, уже в аэропорту чувствую кураж, хочется праздника и веселья. Там это витает в воздухе, моментально пропитывая всех соответствующим настроением. Думаю, здесь другая энергетика и вместо куража в воздухе и повсюду только Ruhe и Ordnung[2]. Хотя в Берлине все было иначе.