— Плохое место, — шепотом сказал Роберт, когда мы зашли внутрь по нижнему слою и насколько огляделись. — Оно какое-то… мертвое. И границы миров практически стерты.

Я молча кивнул.

Все верно. Там, где долгое время обитает обезумевший пациент, граница миров неумолимо истончается. Тьма начинает просачиваться в реальный мир. Тот реагирует соответственно. В камере сумасшедшего никто не может долго находиться. В ней моментально сохнут и увядают цветы. Оттуда со всей доступной скоростью сбегают все жучки-паучки и тараканы. Их даже мухи облетают стороной, несмотря на то что заключенные такого плана никогда не отличались опрятностью.

Вот и здесь тоже никого живого не было. Только грязный матрац виднелся в углу, а на нем валялось такое же грязное и скомканное оделяло. Кроватей, насколько я помнил, пациентам не полагалось. Деревянные конструкции они ломали, при этом нередко стремясь причинить себе вред. Об железные быстро травмировались. Светильники били. Посуду и любую другую мебель швыряли в стену. Поэтому толстый матрац без пружин, теплое одеяло и пижама являлись для бедолаг единственной привилегией.

Увидев все, что хотел, я вынырнул в реальный мир, но и там обстановка выглядела откровенной унылой. А единственной разницей по сравнению с темной стороной было то, что в грязи имелось множество отпечатков босых ног, большинство из которых имело метку убийцы.

— Мастер Рэйш, а на этот след можно встать? — задал напрашивающийся сам собой вопрос ученик.

— Можно, конечно. Но это будет след мертвеца.

— Почему? Разве Альтис Шоттик мертв?

— Нет, ученик. Ферза сообщила, что его душа к ней пока не отлетела. Так что Шоттик вполне может быть жив, однако поглотившее его безумие сделало создаваемые им тропы такими же хаотичными, как и его мысли, поэтому его след будет обрывочным, и отследить по нему беглеца нельзя.

— Что же тогда делать? Как нам его найти?

Я молча бросил дополнительный поводок брату и вопреки здоровому смыслу все-таки приценился к отпечаткам.

— Арт, ты сдурел? — тут же отреагировал Мэл.

— Мастер Рэйш, что вы задумали? — не на шутку всполошился при виде моих приготовлений Роберт.

— Хочу попробовать… Вдруг удастся отследить цепочку?

Мэл тут же нахмурился, мальчик прикусил губу, однако след мертвеца я ему уже показывал, так что Роберт прекрасно знал, какие ощущения он вызывает. Как и то, куда он приведет. Но для меня сейчас было важно другое — я хотел понять, отличается ли след Шоттика от следов, скажем, Йена, которого я таким образом смог отследить, благо Тьма сдала мне его с потрохами. Тогда, несмотря на то что следы у нас с ним почти одинаковые, для меня это большого труда не составило. Да и Тьма мне все еще благоволила. Поэтому я подумал, что с Шоттиком тоже может получиться, после чего отыскал самый четкий отпечаток, осторожно на него наступил и…

Практически сразу меня с него столкнули.

Причем грубо, бесцеремонно. С такой силой, что я едва не упал.

— Демона печенка!

Какое-то время после этого мне пришлось постоять в сторонке, восстанавливая дыхание, тряся гудящей головой и справляясь с рвотными позывами. И только после того, как в глазах прояснилось, а в голове слегка рассеялась кроваво-красная муть, я смог выпрямиться и проанализировать то, что увидел.

Когда я шел по пятам Йена, это было неприятно, порой даже очень, но вполне терпимо. Гул в голове, дрожь в коленках, подкатывающая к горлу тошнота… Тьма оберегала от чрезмерных последствий, да еще и подсвечивала оборванные цепочки следов, поэтому мне не составило труда с собой справиться. Ну а когда я освоился и привык, то заставил Норриди немного побегать, а сам просто открывал одну за другой прямые тропы, от одного следа к другому, и спокойно нагнал Йена, чуть не доведя его до заикания.

С Шоттиком же все оказалось иначе.

Во-первых, его след вел не просто в никуда, а в такой беспросветный мрак, что даже я со способностями мгновенно там потерялся. Вокруг меня, как когда-то давно, сомкнулись беспросветно черные стены. Уши мгновенно заложило. В голове неистовым звоном отдался чей-то отчаянный крик. Меня закрутило, завертело и чуть на затянуло в какую-то воронку. При этом я почувствовал себя так, словно меня одновременно четвертовали, запихнули в камнедробилку, напоили до зеленых демонят и до кучи еще освежевали. А еще мне показалось, что из меня кто-то очень настойчиво пытается вынуть душу…

— Арт, ты как? — с беспокойством спросил Мэл, когда я немного пришел в себя.

— Еще не понял, но вроде живой. Это ты выдернул меня с тропы?

— Нет.

Я недоверчиво уставился на брата.

— Роберт?

— Нет, мастер Рэйш, — с испугом отозвался Роберт. — Я даже сделать ничего не успел, как вы сами со следа спрыгнули.

— Я не спрыгнул, — медленно проговорил я, торопливо просматривая собственные воспоминания. — Меня оттуда вытолкнули. Причем довольно невежливо.

— Кто?!

— Судя по всему… Тьма. И еще, кажется, там был Альтис Шоттик.

— Так он все-таки жив?! — ошарашенно воскликнули Мэл на пару с Робертом.

Я как в дурном сне припомнил идущий из глубины проклятой воронки вопль:

— РЭ-Э-Э-ЭЙШ!..

Причем голос Шоттика я узнал бы из тысячи. Хриплый, пропитой, с совершенно незабываемыми интонациями. Это был он. Без дураков. Даже сомневаться незачем. Но по всем законам жанра Шоттик должен был истово меня ненавидеть. Проклинать, измысливать всевозможные кары на мою седую голову. Вот только крик, который я услышал, вовсе не был похож на пожелание сдохнуть. Что бы с Альтисом ни произошло, он действительно был еще жив, но при этом не проклинал меня, а, наоборот, отчаянно звал на помощь.

Домой я вернулся в наисквернейшем настроении, и ни вкусный ужин, ни старательно ластящиеся псы не помогли избавиться от тягостных раздумий.

День выдался трудным, за эти сутки столько произошло, что я даже при большом желании не сумел бы, как обычно, разложить все по полочкам. Странная тварь, откровения Лотия, ведьмы, загадочные намеки Ферзы, отлучение Фола, вызванная хаосом, но пока неопознанная болезнь, которая в любой момент могла вернуться… да еще Шоттик с его пропащей душой добавил сумятицы.

По этой же причине спал я тоже преотвратно. А поутру, как и следовало ожидать, на прикроватной тумбочке яростно завибрировала зачарованная монетка.

Едва я глянул на нацарапанную на маячке букву, как у меня из глотки вырвался раздраженный рык.

Корн…

Опять!

Ну что там могло еще случиться, если на улице даже не рассвело?! Или шеф надумал отомстить мне за все хорошее и теперь не он, а я при каждой встрече буду испытывать сильное желание его убить?