не реки. Но, наверное, в каждом что-то есть от березы, и от кедра, от лося и от горностая…»

– Послушай, Брок, а ты совсем не помнишь своего прежнего имени? Ну, может быть, то место где ты жил в детстве – город или село? Хоть что-нибудь, из прошлого…

– Зачем? – хмуро спросил он, и гримаса застарелой боли пробежала по загорелому лицу.

– Мы могли бы попытаться найти твоих родственников, у тебя ведь могут быть братья, сестры, племянники, тети, дяди… что-то о родителях твоих узнать.

– А почему бы не поискать мою родню в глухой чащобе? – оскалился Брок.

– Потому что ты прежде всего человек! – быстро ответила Маша и задумалась, прежде чем развить тему.

– Хотя, сказать по правде, человек ведь тоже животное в иерархии природы. Если сопоставить факты из цитологии, эмбриологии и генетики – все мы одинаковы по сути. Тот же набор элементов, сходная анатомия и физиология. На ранних стадиях развития зародыш имеет жабры и хвост, а появление атавизмов… Биология восьмого класса. Это знает каждый.

Маша говорила с воодушевлением, а Брок любовался ее живой мимикой.

– Даже если человек стоит на вершине живого мира, с одной стороны, он всего лишь высокоразвитое животное! Между микробом и слоном тоже колоссальная разница. Но все-таки, амеба и собака гораздо ближе друг к другу и бесконечно далеко от человека.

– Сейчас ты опять будешь говорить о Боге, – зевнул Брок, – ну, продолжай, продолжай, мне нравятся и эти твои сказки. Хотя они очень злые и жестокие.

– Как это – злые? Ты о чем?

Он вдруг сел на кровати, напряженно глядя на Машу.

– Ну, вот ответь мне, если Христос был принесен в жертву для спасения людей, то кому была предназначена эта жертва? Кого она должна была задобрить?

Она растерянно молчала, понимая, куда может завести такой разговор.

– Кто придумал, что для спасения погрязшего в грехе человечества, непременно нужна кровь сына Божьего? Кто поставил такое условие? Не пот, не слезы, не труд миссионера, а непременно его кровь? Только бог дикарей мог быть столь кровожадным. Бог людоедов, ацтеков Южной Америки! Слово, видите ли, не может спасти, непременно нужно очиститься кровью, что за варварский ритуал?

– Возможно, следует понимать эту жертву иносказательно, – Маша попробовала вступиться за Книгу Книг, но Брок и не думал отступать.

– Тогда зачем эти страшные сказки рассказывают детям? Чтобы их сразу запугать? Стали бы люди так истово верить в Бога, если бы не боязнь ужасов загробной жизни, если бы не было понятий рая и ада? А ведь однажды в нашей русской истории бога и сопутствующие ему атрибуты уже отменяли. Мощный эксперимент, правда? За советский период русское общество уж точно не погрязло во грехах более, чем все предшествующие поколения. Среди атеистов было немало честных людей, заменивших бога совестью! А вот те, кто носил Библию за пазухой сжигали людей живьем.

– Я думаю, надо иносказательно понимать Евангелие, искать смысл…

Брок перебил ее новой гневной тирадой:

– Мне совали под нос разные сочинения, я неплохо их выучил. Да-да… Страдания Иова и страдания Христа в итоге были вознаграждены и оправданы. А множество замученных в годы инквизиции, погибших за «истинную веру» во время религиозных войн? Страдания миллионов людей в лагерях смерти… дети, отправленных фашистами в газовую камеру? Муки матери, потерявшей на Великой Отечественной войне пятерых сыновей и мужа…

– Давай успокоимся. Я тебя прошу.

– Маш, скажи, с чем сравнится ее боль, и будет ли от нее избавление?

Чем же страдание матери-солдатки слабее горя Богородицы? Чем меньше ее жертва? И ведь из ее детей уже точно никто не воскреснет, никто не родится заново. Утешение лишь в том, что воля Божья непостижима, да? Нам не дано понять его замыслов, верно?

– Ну, так…

Брок яростно замотал головой, стиснув зубы от напряжения мысли.

– Но если пути Господни неисповедимы, тогда почему вы – люди, считаете, что ваше трактование Библии исключительно верное, что ваше понимание божьих замыслов соответствует первоисточнику?

А вам в голову не приходит мысль, что Сатана, напротив, есть очень значимое и чрезвычайно ценное творение Божье? Вдруг на него-то как раз и возложена особая миссия? Может ли древо доброе принести худой плод? Дьявола создал, учил и воспитывал Бог, за Дьявола и отвечать должен Бог. А если твое порождение тебя подводит, предает, да еще и других заставляет страдать… Как следует с ним поступить? Может, по примеру Тараса Бульбы, а? Сразу в расход.

Брок помолчал немного перед ошеломленной Машей и продолжил развивать свою странную теорию:

– По моему разумению, здесь напрашивается всего два вывода: Бог не может уничтожить или «улучшить» дьявола, но тогда какой же он всемогущий? Или Бог согласен с положением дел и всеми дьявольскими кознями, то есть дьявол нужен Богу. Ну, хотя бы как средство устрашения людей. Также возможно, они между собой договорились на равных, заключили договор на поставку грешных душ и их утилизацию.

– Пожалуйста, не кричи. Ты меня пугаешь.

– Сейчас, сейчас, я только последнее тебе скажу… Вот представь, Маш, был такой парень лет восемнадцати, рожденный в семье советских атеистов, настоящий комсомолец. Вырос в среде отрицания Бога, сам снимал иконы в бабкиной избе, смеясь над проклятьями – причитаниями. Потом началась страшная война, парень добровольцем пошел на фронт, пережил пару боев, увидел множество жутких картин – гибель и тяжкие увечья товарищей, сожженные деревни, изуродованных мертвых женщин и детей, санитарку с выколотыми глазами в снегу. Даже сумка с красным крестом ее не спасла от похоти и злобы.

И вот сам он был ранен, попал в плен, прошел всяческие мучения в концлагере, там помер от голода или истязаний. Душа его предстала перед Божьим судом и сурово говорит ей Создатель:

– Не верил в меня! Лики святых на дрова пустил! Ступай теперь в ад на вечные муки, нечестивый грешник!

– Брок, давай оставим эту тяжелую тему… Я тебя понимаю.

– А душа парнишки посмеется горько над этими словами: "Так ведь я только что оттуда, дедушка! Куда уж хуже…"

Потрясенная неистовым монологом, Маша тихо спросила:

– Ты действительно Библию знаешь. Читал раньше?

– Нет! – сквозь стиснутые зубы процедил Брок, – мне пришлось слушать, много слушать… Он любил рассуждать о Боге, о том, что все они избранная им раса, а мы, свиньи советские, есть скотские отродья, нас нужно держать на цепи или в клетках.

Он утверждал, что Бог поможет им завоевать нашу страну. Да, у них на пряжках ремней были выбиты эти слова: «Gott mit uns» – «С нами Бог». Только где он сейчас сам, а?