Порция ограничивалась пустой болтовней, пока они не взлетели, но едва стюардессы стали разносить завтрак, как она перешла к делу.

— Мелани вы очень понравились. Более чем. Мне даже показалось, что она влюбилась с первого взгляда.

— Надеюсь, что нет. Милая женщина, но у нас мало общего.

— Но вы пробыли вместе всего двадцать минут, — возразила она с сочувственной улыбкой, которую сам Хит приберегал для наиболее трудных клиентов. — Понимаю, что вы человек занятой, но этим временным лимитом создали немало проблем. Я в этом бизнесе довольно долго и хорошо вижу, когда людям необходимо дать второй шанс. Думаю, что вы с Мелани друг другу подходите.

— Простите, но этому не бывать.

Лоб Порции остался гладким, выражение лица — сдержанным.

— Так дело не пойдет, — спокойно заметила она, вертя баночку с йогуртом. — Я никогда не старалась раздавить конкурента, особенно такого слабого, как «Браки у Мирны». Но…

— «Идеальная пара».

— Что?

— Контора называется «Идеальная пара», — поправил Хит, сам не понимая, с чего это вдруг ему понадобилось уточнять название. Почему он чувствовал, что это необходимо?

— Мудрое решение, — ответила Порция с легчайшим оттенком снисходительности. — Но знаете ли, я терпеть не могу людей, считающих, будто броские визитные карточки — это единственное и необходимое условие, чтобы считаться свахой. Впрочем, как спортивный агент, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.

Ничего не скажешь, чистый гол! У Аннабел ни малейшего опыта. Один голый энтузиазм.

Порция отодвинула поднос, оставив завтрак почти нетронутым.

— Вы считаете, что наша работа недостаточно хороша? Что мы чего-то недодумали? Что заставляет вас подвергать моих кандидаток критике человека со стороны? Я солгала бы, сказав, что не чувствую ни малейшей угрозы, особенно еще и по тому, что предложила сама присутствовать при встречах.

— Об этом не волнуйтесь. У Аннабел напрочь отсутствует киллерский инстинкт. Мелани ей понравилась больше собственной кандидатки.

Такого Порция не ожидала.

— Ничего не скажешь… странная маленькая лиса… — пробормотала она.

Должно быть, из-за шума двигателей ему показалось, будто Порция сказала «странная маленькая киса», и перед глазами вдруг возникла обнаженная Аннабел.

Видение застигло его врасплох. Аннабел забавляла его, но не заводила. То есть не очень. Может, при виде ее у него раза два и возникали непристойные мысли, и он при малейшем удобном случае старался ее смутить. Но ничего серьезного. Так, от нечего делать.

Самолет провалился в воздушную яму, и Хит, изгнав из воображения кровать и голую Аннабел, вернулся к делу:

— Я и не ожидал, что вам это будет приятно, но, как сказал вчера вечером, процесс пойдет более гладко, если Аннабел будет сидеть с нами.

Огонь, вспыхнувший в глазах Порции, ясно говорил о том, что она сейчас думает. Но, как истинный профессионал она не могла позволить себе терять выдержку.

— Ну, это как посмотреть.

— Она головастик, Порция, а не акула. Женщины в ее присутствии расслабляются, и я за эти несколько минут могу лучше понять, что они собой представляют.

— Возможно, вы и правы. И все же я занимаюсь этим куда дольше, чем она, и уверена, что проведу эти встречи…

— Порция, даже если вы очень постараетесь, все равно не сможете говорить с ними на равных. Слишком вы властны по натуре. И поверьте, в моих устах это самый лестный комплимент. Я с самого начала объяснил, что хочу как можно больше облегчить себе задачу. Оказалось, Аннабел бесценна в роли некоего транквилизатора, и никто не удивлен этим сильнее меня.

Порция смирилась, хотя ситуация ей по-прежнему не нравилась. И трудно ее за это винить. Если бы кто-то браконьерствовал на его территории, он тоже полез бы на стенку.

— Хорошо, Хит, — кивнула она наконец. — Если вам это так необходимо, постараюсь сделать все возможное.

— Именно это я и хотел услышать.

Стюардесса взяла их подносы, и Хит вытащил последний номер «Спортс лоэрс джорнал». Но статья об ответственности за правонарушения и бесчинства футбольных фанатов не увлекла его. Несмотря на все усилия упростить процесс, поиски жены усложнялись с каждым днем.

— Мне она нравится, — объявил Хит в следующий понедельник, когда Рейчел ушла из «Сиенны». — Забавная. И собеседница занимательная. Я прекрасно провел время.

— Я тоже, — поддакнула Аннабел, хотя последнее вряд ли имело значение. Но свидание прошло лучше, чем она надеялась: сплошные взрывы смеха и оживленная беседа. Все трое имели определенные вкусовые предубеждения: Хит в рот не брал печенку в любом виде, Рейчел ненавидела оливки, а Аннабел не переваривала анчоусы. Они поделились самыми по стыдными случаями из своего школьного прошлого и обсудили фильмы братьев Коун: полное одобрение Хита, полное неприятие Рейчел и Аннабел. Хит, казалось, даже не заметил, что Рейчел далеко не столь сногсшибательна, как Гвен Фелпс. Зато она обладала так необходимыми ему лоском и умом. На этот раз Хит совершенно забыл о сотовом и ни разу не вынул его из кармана. Аннабел самовольно растянула двадцатиминутный лимит до сорокаминутного.

— Хорошая работа, Пустозвонка.

Он вынул электронную книжку и что-то в ней напечатал.

— Завтра же позвоню и приглашу на свидание.

— Правда?

У нее немного закружилась голова. Хит поднял глаза:

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке. Почему вы спрашиваете?

— У вас какое-то странное лицо.

Аннабел постаралась взять себя в руки. В конце концов, она теперь профессионалка и сможет с этим справиться.

— Просто представила газетные интервью, которые стану раздавать после того, как «Идеальная пара» сорвет джекпот.

— Нет ничего более вдохновляющего, чем девушка с заветной мечтой.

Он сунул книжку в карман и положил на стол зажим для денег. Аннабел нахмурилась. Хит свел брови.

— А что теперь?

— Неужели где-нибудь в кармане у вас не найдется приличной кредитки?

— В моем бизнесе главное — показуха.

Он выудил стодолларовую банкноту и бросил на стол.

— Я упомянула об этом только потому, что… видите ли, я, кажется, говорила, что в таком бизнесе, как мой, очень важен консультант по имиджу, — начала Аннабел и осеклась, понимая, что ступила на очень тонкий лед.

— Некоторые женщины… женщины определенного воспитания и происхождения, считают дурным тоном выставлять богатство напоказ.

— Поверьте, это вовсе не дурной тон для двадцатилетних мальчишек, все свое детство получавших талоны на еду.

— Я прекрасно вас понимаю, но…