Кэш идет к старательно замаскированной двери в дальнем конце бара. Как я и подозревала, там его кабинет. Довольно мило оформленный, кстати. Особенно если учесть, что он находится в баре.

Цветовая палитра одновременно мягкая и мужественная – насыщенные кремовые тона и спокойные серо-коричневые. По комнате разбросаны черные акценты – декоративные подушки на диване и лампы на журнальных столиках. Все это связывает воедино большой черный письменный стол и резной кабинет за ним.

В дальней стене полуоткрытая дверь. Похоже, она ведет в отдельную комнату, очень просторную и красивую, насколько я могу судить.

Тоскливо сердцем думаю: Кэш и Тарин, наверное, были там. В постели.

Меня тошнит.

Кэш предлагает мне сесть на стоящий перед столом мягкий стул, обитый тканью в черную и серо-коричневую полоску. А сам опускается в кожаное кресло за столом, нажимает пару клавиш на компьютере, распечатывает несколько листов с анкетами и толкает их мне. Листки скользят по столу. Я беру ручку из стоящего слева от меня стаканчика.

Молча заполняю необходимые бумаги для налоговой и для нанимателя, а Кэш тем временем собирает в папку личное дело, как я поняла. И вот с документами покончено, подписывать больше нечего, я откладываю в сторону ручку и жду. Наконец и Кэш поднимает голову. Он улыбается:

– Ну как тебе нравится работа? За исключением Тарин, конечно.

Заставляю себя улыбнуться и отвечаю:

– Все отлично, спасибо.

Замечаю, как Кэш опять слегка хмурит брови.

– Может быть, ты хочешь о чем-нибудь поговорить? Попросить меня сделать что-нибудь, чтобы тебе стало легче работать?

Может быть, чтобы ты держался от меня как можно дальше?

Я прикусываю язык и продолжаю мило улыбаться, отрицательно качая головой. Кэш кивает, пристально глядя на меня:

– Ну хорошо. Тогда, думаю, лучше я отпущу тебя домой.

Коротко кивнув, я встаю и ухожу как можно быстрее, но так, чтобы моя поспешность не была замечена. Выхожу на улицу, иду к ярко освещенной парковке и даю выход бессильной ярости. Совсем чуть-чуть. Вместо истошного крика получается тихое рычание, по правде говоря.

Топаю к машине, швыряю сумочку на капот, роюсь в ней, чтобы достать ключи. И тут слышу шаги. От испуга я резко оборачиваюсь, рядом со мной стоит Кэш:

– С тобой все в порядке?

Брови Кэша все еще нахмурены, но глаза при этом широко раскрыты. Он явно встревожен. Вероятно, услышал мой крик-рык, раз вышел из клуба.

Великолепно!

– Я в порядке, – шиплю в ответ. – Иди обратно. Я сейчас поеду.

– Забыл отдать тебе твою копию освобождения от ответственности, – объясняет Кэш и протягивает мне сложенный листок бумаги.

Я выхватываю бумажку у него из руки и запихиваю в сумочку.

– Спасибо. Спокойной ночи, – говорю пренебрежительным тоном и возвращаюсь к охоте за ключами.

Кэш берет меня за плечи и разворачивает к себе:

– В чем дело?

Я огрызаюсь:

– Убери от меня руки, – требую и выворачиваюсь. Кэш выглядит пораженным, и я впадаю в еще большее бешенство. – Не смей меня трогать. Я не Тарин.

– Что? – Кэш сбит с толку, без шуток. Потом он выкатывает глаза. И я заливаюсь краской.

– Это ты о том поцелуе?

Я сжимаю руки в кулаки. Это все, что я могу сделать, чтобы не броситься на него.

– Нет, речь не о поцелуе. А о поцелуях, боди-шотах, ночных звонках в твой офис «давай потрахаемся» и целого набора других вещей, которых не должно здесь происходить!

Я начинаю повышать голос и сама это осознаю. Кроме того, я сделала шаг вперед и оказалась прямо у груди Кэша, в которую ввинтился мой указательный палец. Я гляжу на него, будто сама не понимаю, как попал сюда этот палец, что по большей части правда.

Потом смотрю на Кэша, но он тоже уперся взглядом в мой палец. Медленно, продуманным движением он обхватывает мою руку своими длинными пальцами и опускает ее вниз, резко тянет к себе, заставляя меня буквально упасть на него.

– Так вот из-за чего весь сыр-бор? Ты думаешь, что я сплю с Тарин?

– Не сомневаюсь! Уверена, это не секрет!

– Зачем ты так говоришь?

Кэш так спокоен. Ему вроде даже любопытно. А меня это приводит в замешательство.

– Ну, прежде всего, она эффектная…

– Ты эффектная, – тихо произносит Кэш.

В животе все переворачивается, но я продолжаю:

– И она открыто флиртует с тобой.

– Я бы хотел, чтобы со мной открыто флиртовала ты. – Кэш бросает быстрый взгляд на мои губы, и они начинают трепетать, будто от прикосновения.

– Перестань. Не изображай, будто ничего не происходит.

– Я не изображаю. У нас с Тарин был роман, но это случилось до того, как она стала работать здесь. У меня всего несколько правил, и одно из них – никогда не вступать в близкие отношения с наемными работниками. А сейчас она на меня работает. Вот так. И ничего другого.

– Но ты целовал ее. Я видела.

– Нет, ты видела, как она целовала меня. Даже если бы ты увидела обратное, это не повод устраивать сцену посреди клуба.

– Но с виду не казалось, что тебе это отвратительно.

– Но это так. Я все время думал о том, что на самом деле хочу целовать только тебя. – Кэш начинает наклонять голову ко мне.

В ушах у меня гудит кровь.

– Но ты не вступаешь в близкие отношения с персоналом, – тихо напоминаю я.

– Для тебя я делаю исключение. – Лицо Кэша приближается и приближается. Медленно. Сантиметр за сантиметром.

– Но это твое правило.

– Я нарушу его ради тебя, – шепчет он.

– Нет, не делай этого, – задыхаясь, говорю я.

– Хорошо, тогда ты уволена, – произносит Кэш в момент, когда наши губы соприкасаются.

Губы Кэша теплые и давят на мои несильно. Сперва. Я хочу устоять, но моя решимость летит в тартарары, как только Кэш проводит языком по моим губам. Не раздумывая, я приоткрываю их.

Всего только и надо было.

Кэш на вкус, как старое виски высшего качества, – изысканный букет. Язык скользит по моему, поглаживает его, щекочет, а рукой Кэш поддерживает мою голову и притягивает меня к себе. Что мне остается? Только одно – растаять.

Пальцами свободной руки Кэш пробирается в мои волосы и склоняет набок мою голову, погружаясь в поцелуй. Он становится более агрессивным, как будто хочет проглотить меня. И я этого хочу. Боже, я этого хочу.

Кэш отпускает мою руку, и я чувствую его ладонь у себя на спине, внизу спины. Он расставляет пальцы и прижимает меня к себе.