– Ага, – сказала Марина, переступая порог.

– Привет. Ты подруга Димона? – спросил ее какой-то парень.

Девушка ушла, потом из кухни Марина услышала ее голос:

– Она и правда старше Димона! Ей, наверное, лет двадцать пять, не меньше.

«Комплимент», – подумала Марина.

Разувшись и с сомнением глядя на не совсем чистый пол, она вошла в кухню. Юная девушка покраснела и смутилась.

– Я не подруга Димона, – сказала Марина, – я сестра соседки. И мне уже не двадцать пять.

Юное существо приоткрыло рот.

– Надо же, – сказала девушка наконец. – А совсем на соседку не похожи.

– Да похожа, похожа, – подала голос ее подруга с волосами, выкрашенными в розовый цвет, и вздернутым носом, – вылитая. Ту бы только умыть и расчесать.

Девушки переглянулись.

– Моя сестра исчезла, – сказала Марина, – я так понимаю, что сбежала с любовником…

– О-о-о-о! У-у-у-у! – синхронно закатили глаза подруги.

Марина, которая боялась ездить на машине и поэтому провела целый день в общественном транспорте, села на стул.

– А с этого места подробнее, – попросила Марина. – Что значат эти ваши «у-у-у» и «о-о-о»?

– Они ужасно шумели, – сказала розововласка. – Орали, как ненормальные. Сначала шумно занимались сексом, так, что даже у наших парней уши вяли.

В этот момент в кухню заглянул один из упомянутых парней, румяный юноша лет двадцати, но тут же ретировался.

– Хороший секс – это такой секс, после которого выходят покурить на балкон даже соседи, – процитировала Марина анекдот.

Розововласка присела рядом с Мариной.

– А это настоящие бриллианты? – спросила она, глядя на сережки в ушах Марины.

Он нее пахло вином, юностью и мылом.

– Да, – сказала Марина, – я бы тебе их подарила, но, боюсь, у тебя их оторвут вместе с ушами. Я тебе что-нибудь попроще куплю. Только про сестру расскажите. Что-нибудь интересное.

– А мне тоже что-нибудь купите? – пристроилась рядом вторая девушка. – Подарите что-нибудь? Красивое.

Марине вдруг – впервые в жизни – захотелось родить дочку.

– А не облезешь? – спросила Марина.

Девочки захохотали.

– Да, они сначала громко занимались сексом, типа там: «Ах, поцелуй меня туда… да-да-да!», потом…

– Потом было «поцелуй меня в живот, ниже, еще ниже… вот так вот, вот, вот, во-о-о-от», – снова сунулся было в дверной проем мальчишка со своими комментариями, но девочки его выгнали.

– Но самое смешное, когда она начинала спрашивать его «ты меня любишь? ты на мне женишься? а когда?», – сказала девушка, теребя фиолетовые бусы.

– Ага, – сказала Марина.

– Она на нем совсем помешалась, – поддакнула розововласка. – Вообще всякую гордость потеряла. Рыдала, бывало.

– Точно, – поддержала ее подруга, – помнишь, она плакала и кричала «за что, за что мне это?»

– Она просто влюбилась. Бывает. Помнишь, ты в прошлом году…

Девчонка перестала теребить бусы и отвесила розововласке легкий подзатыльник.

– Не надо про прошлый год, – с угрозой сказала она.

– О’кей. Ты просто, как и соседка, совсем гордость потеряла. До полного идиотизма. А я тебе говорила, помнишь?

У Марины зазвонил телефон. Это был Олег Олегович, но Марина не подняла трубку, нажав сброс.

– Вы его видели? – спросила Марина девочек. – Любовника моей сестры?

– Сталкивались пару раз, но у нас на лестнице нет лампочки.

Марина скрипнула зубами.

– Обычный такой вроде, – сказала розововласка. – Я только помню полосатую куртку с капюшоном, смешную такую, как у зебры.

– Куртку и я запомнила. Он все время в ней ходил. Точно, яркие такие бело-черные полоски. Еще вроде и светоотражающие. Светились прямо.

Марина закрыла глаза. Надо же. Яркая и смешная куртка. Все, разумеется, смотрели на куртку. Ну и лампочки он, конечно, всегда выкручивал, умник эдакий.

– А на лицо я и не смотрела ни разу. К тому же темно все время у нас, – сказала девушка в фиолетовых бусах.

– Ну хоть возраст его скажите. Фигуру опишите. Обувь, сумку. Хоть что-то!

– А она правда с ним сбежала? – спросила розововласка. – Что-то я сомневаюсь.

В кухне повисла тишина.

– Уж очень она его доставала, – сказала девочка с бусами. – Вряд ли он согласился на совместную жизнь. Он, по-моему, не знал, как от нее отделаться. Мне даже кажется, что он ей деньги давал, но она, собственно, не денег хотела, а чтобы он все время с ней был.

– Поговорите с Кариной, – подсказала розововласка, задирая вздернутый носик еще выше, – она живет в соседнем доме в квартире сто семь. Карина работает на кассе в «Макдоналдсе», я несколько раз видела, как они с вашей сестрой разговаривают.

Это было уже что-то.

Марина вышла во двор дома и вдруг снова, как несколько дней назад, ощутила взгляд. Она остановилась. Ощущение усиливалось. Марине захотелось спрятаться назад в подъезд. Она оглядела двор, серое небо с низкими облаками, черные мартовские деревья, на которых пока не висело ни одного листочка.

Людей во дворе не было, зато полно машин. Наблюдатель мог скрываться либо в машине, либо смотреть из окна. Марина осмотрела машины. Старый «Форд», «копейка», «Сузуки Джимни»… Наглухо тонированной была только черная «Вольво».

Не таясь и с преувеличенным спокойствием, Марина пошла через двор, прислушиваясь к ощущениям. И через несколько метров поняла, что ей не страшно. Да, на нее смотрят, за ней следят, но ей не страшно.

Марина нащупала под подкладкой куртки пистолет.

«Ну, покажись, – подумала она, – высуни морду. Я хочу посмотреть тебе в глаза, гадина».

Но гадина, кто бы она ни была, морду показывать не собиралась. Марина добралась до сто седьмой квартиры соседнего дома и долго звонила, но дверь никто не открывал.

Аромат магазина специй манил.

«Имбирь, – потянула носом Марина. – И еще гвоздика».

Она повернула налево и вошла в магазин.

– Апчхи!

– Будьте здоровы, – вежливо сказал симпатичный продавец.

Марина мельком оценила его фигуру.

– Могу я вам чем-нибудь помо…

– Апчхи!!

– Будьте здоровы.

Марина потерла нос. Там чесалось и щекотало.

– Имбирь, – сказала она.

– О, с удовольствием, – расплылся в улыбке продавец.

– Апчхи!!