телом – мандрил, лицом – осел, платьем – шут; Старый Шельма – несостоятельный должник в каждой своей черточке, Бутон-сын – ходячий тюфяк, набитый соломой или законами, как вам больше угодно; Бутон-отец – склянка с микстурой, сержант Древ – совершеннейшая горилла, капитан Древ – воплощение самодовольства, лорд Лофти – хлыщ, младший сын Старого Шельмы – многообещающий юноша и так далее и так далее. Судя по насупленным бровям и важным лицам, это пестрое сборище обсуждало нечто немаловажное. Я заметил в середине толпы моего брата, маркиза Доуро, и услышал следующий разговор между ним и лордом Лофти.

Лофти. Скажите, милорд маркиз, вы слыхали о дельце с ограблением публичной библиотеки?

Д. Да, и, признаюсь, чрезвычайно им удивлен.

Л. Барсук арестован и будет, надеюсь, подвергнут пыткам.

Д. В данном случае это было бы самой неоправданной жестокостью. По моему мнению, нет надобности проливать кровь.

Л. Тогда пусть его вздернут на дыбу. После нее человек остается совершенно целым, только немного растянутым. Ха-ха-ха-ха!

Тут Артур повернулся к капитану Древу и адресовал ему следующий вопрос.

Д. Древ, я надеюсь, вы более милосердны. Как, на ваш взгляд, следует поступить?

Др. Убить негодяя на месте без суда и следствия. Иначе он может оговорить невинных людей, назвав их сообщниками преступления.

Тут я выступил вперед и сказал:

– Верно, Древ! Убивать таких, как он, на месте без суда и следствия! Они могут оговорить невинных людей вроде вас, например, и легко найдутся свидетели, которые подтвердят под присягой, что в некую ночь видели вас вместе с ним идущим за гробом, содержащим в себе отнюдь не останки.

Др. (багровея). Что вы имеете в виду, сэр?

Я. Многое.

Я продолжил бы, но Артур меня остановил:

– Чарлз, Чарлз, не надо.

Потом он взял меня за руку и торопливо увел из аллеи.

Пока мы шли, свечерело; пылающий южноафриканский закат наполнял алым сиянием огромную столицу, отвечавшую ему глухим ропотом, и озарял ее исполинскую башню, стоящую средь величавых дубов, которые бесформенной массой чернели на фоне золотистого неба. Гавань вдали была усеяна бесчисленными белыми пятнышками парусов. Океан вздымался, прекрасный и грозный. Его мощный голос все крепчал. Звон бесчисленных ручьев совершенно заглушался этим неистовым ревом, и они струились по темнеющей земле средь сладостного покоя и благоухания. Довольно долго мы с братом стояли на террасе, целиком захваченные дивной картиной, пока наконец Кунштюк[22] не пришел напомнить, что выпала роса и на улице стало чересчур свежо…

Чарлз Уэлсли

18 июня 1830 года, Ш. Бронте

Журнал удальцов

№ 3

Октябрь 1830 года

Издатель Шарлотта Бронте

В продаже

у сержанта Древа

и во всех

остальных

книжных лавках Стеклянного города,

Парижа, Стеклянного города Парри,

Стеклянного города Росса,

Стеклянного города герцога Веллингтона.

Закончен 23 августа 1830 года

Шарлотта Бронте

23 августа 1830 года

Второй выпуск журнала

сохраняет принципы первого.

На его страницах по-прежнему

выступают те же видные

литераторы.

Содержание

I. День во дворце Парри, сочинение Ч. У.

II. Утро, сочинение маркиза Д.

III. Беседы

IV. Объявления

№ 3

Октябрь 1830 года

Закончен 23 августа 1830 года

Шарлотта Бронте

ДЕНЬ ВО ДВОРЦЕ ПАРРИ

Сочинение лорда Чарлза Уэлсли

– Ах, Артур, – сказал я как-то утром в прошедшем мае. – До чего же скучно в Стеклянном городе! Я умираю от тоски! Не посоветуешь, как можно развеяться?

– Полагаю, Чарлз, ты мог бы найти удовольствие в чтении либо в беседах с теми, кто умнее тебя. Не настолько же ты легкомыслен и глуп, чтобы изводиться бездельем!

Такая суровая отповедь прозвучала в ответ на мой вполне невинный вопрос.

– О да, брат! Я легкомыслен и глуп! Так что придумай мне какое-нибудь развлечение!

– Что ж, Чарлз, ты часто говорил, что мечтаешь посетить дворец капитана Парри. Сейчас у тебя есть время исполнить твое желание.

– Чудесно, Артур! Никакого золота не хватит, чтобы отплатить тебе за это любезное напоминание.

На следующее утро я спозаранку выехал в направлении страны Уильяма Эдварда и менее чем через неделю пересек границу. Меня изумило, как сразу все изменилось. Вместо высоких, жилистых людей с ружьями на плече или в руках, ищущих, кого бы отправить на тот свет, мне попадались вялые и бледные существа в чистых синих куртках и белых фартуках. Дома стояли ровными рядами, в каждом было по четыре комнаты, а перед крыльцом – аккуратный садик. Ни гордые замки, ни великолепные дворцы не возносились надменно над этими сельскими жилищами. Ни один аристократ не расхаживал среди вассалов с барственной спесью и не обозревал с кичливым видом наследственные угодья. Каждый дюйм земли окружала каменная стена. Реки не мчали, бурля и пенясь, в тесных ущельях, а спокойно катили неспешные воды меж берегов, забранных в гранит, чтобы ни одно резвое дитя не обрело безвременную смерть на их дне. Мглистое бесцветное небо не омрачали фабрики с высокими трубами, изрыгающими плотные клубы черного дыма. Женщины были исключительно в грубых коричневых платьях с белым платочком на шее и в белых чепцах; блистающий атлас, тяжелый бархат, дорогой шелк или нежный муслин не нарушали это скупое единообразие.

Итак, проделав многомильный путь, я наконец увидел впереди дворец Парри. То было прямоугольное каменное здание, крытое синим сланцем, с каменными украшениями, более всего напоминавшими тыквы. Сад, не слишком большой, состоял из круглых, овальных или квадратных клумб, грядок с горохом, кустов крыжовника, красной, белой и черной смородины и лужайки, над которой были натянуты веревки для сушки белья. Все службы – кухня, прачечная, конюшни и угольный сарай – стояли в ряд; за ними росли деревья. В загоне перед домом паслась одна корова, обеспечивающая семью молоком, маслом и сыром, и одна лошадь, запрягаемая в королевскую двуколку для поездок в гости или на рынок; при них были теленок и жеребенок соответственно.

Как только колеса моего экипажа застучали по булыжнику перед дворцом, дверь кухни отворилась и вышли престранные маленькие мучина и жечина[23]. При виде моего великолепного (по крайней мере, таким он им показался) экипажа они тут же убежали назад. Из дома донеслись суетливые звуки, и через несколько мгновений сэр Эдвард Парри и леди Эмили Парри уже встречали новоприбывшего гостя. Они тоже поначалу были слегка напуганы, но я развеял их страхи, назвав свое имя.

После этого мы все прошли в маленькую гостиную. Чай был на столе, и хозяева пригласили меня разделить их трапезу, но прежде Парри вынул из комода салфетку и велел мне повязать ее на шею, дабы не испачкать платье,