– А плохая новость?

– Лишь теперь мы можем оценить масштаб повреждения. – Он постучал пальцем по лбу. – Пуля попала в левое полушарие головного мозга, в речевой центр. Ваш друг не может говорить.

Сабине показалось, что Белл дал ей несколько секунд, чтобы переварить информацию. Но она подозревала, что это еще не все.

– Он не может ни читать, ни писать, ни считать, – продолжил Белл.

Комната стала сжиматься вокруг Сабины, и стены грозили вот-вот навалиться на нее. Она оперлась о стол. И попыталась отогнать от себя образ Эрика, лежащего на кровати с перевязанной головой. В следующий момент она снова взяла себя в руки.

– Это ведь можно восстановить?

Белл скривил рот.

– Такое нарушение речи называется афазия. При правильной терапии, возможно, он снова овладеет многими навыками.

Возможно!

Сабина покосилась через стеклянную дверь в коридор, где находилась палата Эрика.

– Когда я могу с ним…

Белл покачал головой:

– Ваши коллеги из БКА хотели допросить его сегодня утром, но когда Эрик осознал, что не может ни говорить, ни писать, он так разнервничался, что нам пришлось дать ему сильное успокоительное.

Сабина вопросительно посмотрела на него.

– Лоразепам. Мы должны были действовать быстро, пока он не начал буянить, – добавил Белл. Это прозвучало как оправдание. – В настоящий момент он спокойно спит.

После очередного приступа кашля Белл, очевидно, заметил ее вопросительный взгляд и решительность.

– Больше я ничего не могу сказать вам в данный момент. – Он затушил сигарету. – Хотите на минуту зайти к нему?

Сабина кивнула. Белл отвел ее к палате Эрика, переговорил с полицейскими, которые стояли в коридоре и пили кофе, и затем открыл Сабине дверь.

– Одну минуту! – напомнил он ей и попрощался.

Сабина вошла в палату, закрыла за собой дверь и села на кровать Эрика. Он спокойно и ровно дышал, но его веки нервно подрагивали, словно его мучали ужасные кошмары.

«Ты видел, кто в тебя стрелял, верно?»

Она взяла его за руку. Его пальцы были холодными.

– Я с тобой, – прошептала она. – Когда ты выздоровеешь, мы попробуем еще раз, дадим нашим отношениям еще один шанс. Мы могли бы поискать квартиру. Я останусь здесь следующие два года. А когда окончу академию, мы с тобой станем коллегами. Твой отец будет беситься, но с другой стороны… – «Он даже не приехал к тебе», – мысленно добавила она.

При виде его перевязанной головы Сабина сглотнула комок в горле. Хоть бы Эрик смог, как раньше, говорить, шутить и смеяться над ее Jo mei. Она не должна думать о том, что теперь он, возможно, стал калекой.

Может, покушение на Эрика никак не связано с его расследованием дела Centipede или убийства на Ваттовом море. Возможно, он выяснил что-то совершенно другое?

– Почему ты не говорил со мной об этом? – прошептала она. Или он рассказал бы, не порви она с ним отношения?

Пока он не восстановится, никто не узнает правду. Очевидно только одно: кто-то пробрался ночью в здание БКА, чтобы отомстить Эрику или заставить его молчать.

Она пожала его руку.

– Клянусь тебе, я найду его.

Сабина припарковалась на территории кампуса. У нее оставалось еще полчаса до начала следующего занятия. В квартиру Эрика ее не пустят, как и в его кабинет, который сейчас является местом преступления. Кроме того, Снейдер ни за что не скажет ей, с какими коллегами Эрик контактировал в последнее время. У нее, студентки без прав, были связаны руки, и она чувствовала себя бессильной, но все равно не могла забыть обо всем и делать вид, что все отлично. Иначе она просто не выдержит.

Голос Маттиаса Швайгхёфера все еще раздавался из CD-проигрывателя, но Сабина больше не слушала. В ее голове зрел план, который, словно маленькими крючками, цеплялся за извилины мозга. Она хотела проверить, существует ли связь между делом «Многоножка» и случаем на Северном море. Возможно, за всем этим стоит один и тот же преступник, который копирует определенный способ совершения убийства, чтобы подозрение пало на другого человека. Это был эфимерный след; Сабине нужно было найти другие нераскрытые убийства, которые вписывались бы в данную схему. Потому что убийца, возможно, начал действовать давно. Но у нее не было доступа к онлайн-архиву БКА, где можно найти все дела. С ума можно сойти! Когда она служила в мюнхенской полиции, у нее и то было больше прав, чем сейчас.

Но существовала и другая возможность: как только расследование по какому-либо делу закрывалось, соответствующие материалы распечатывали, нумеровали, подшивали и отсылали в суд – и копия каждого документа направлялась в архив.

Когда Сабина покинула парковку кампуса и направилась на Таерштрассе, из подземного гаража выехали три машины мобильного оперативного отряда. Сабина дождалась, когда проедет колонна, и поспешила вверх по ступеням к главному входу в здание БКА. Она через стекло показала вахтеру свой пропуск и, миновав турникет и сотрудников из внутренней службы безопасности, направилась к лифтам. Ожидая кабину, она изучала информационное табло. Архивный отдел находился на самом нижнем этаже, на одном уровне с подземным гаражом.

Спустя минуту она была внизу. Неоновые лампы освещали коридор. Дверь в архив была открыта. В нос ударил типичный библиотечный запах старой пожелтевшей бумаги. За компьютером сидела женщина. У нее за спиной начинался лабиринт из десятков коридоров и высоченных, до потолка, оранжевых стеллажей для хранения документов. Сабина была ошеломлена. «А чего ты ожидала? Два, три дела на блюдечке?» С учетом 320 000 новых уголовных дел ежегодно, эта невероятная библиотека в массивных шкафах не могла выглядеть иначе.

– Добрый день! – крикнула женщина.

– Простите? – Сабина рассматривала сотрудницу с седыми волосами, которая тоже оторвала взгляд от компьютера, сняла очки для чтения.

– Чем могу вам помочь?

– Я хотела бы просмотреть материалы по всем случаям убийств, которые за последние пять лет направлялись в суд.

– Больше ничего не хотите? – с усмешкой ответила женщина. – Может, чашку капучино?

– Я… э-э-э…

– Девушка, – более строгим тоном произнесла женщина. – Это место похоже на справочное бюро? Если у вас есть необходимые полномочия, сделайте онлайн-запрос, и мы вышлем вам все необходимое в формате PDF.

– Я хотела бы…

– А я хотела бы на досрочную пенсию. – Женщина опустила взгляд, нацепила очки и продолжила печатать на клавиатуре.

Почему эта стерва такая вредная? Потому что заметила у Сабины студенческий пропуск?

– А я не могу?..

– Нет, не можете! – отрезала женщина, не поднимая глаз. – У студентов нет доступа к архиву; еще чего не хватало, пусть даже это высокоодаренные молодые кадры. – Она презрительно подняла одну бровь.