В таких жилищах могли жить зимой, конечно, только оседлые, или полуоседлые, т. е. безоленные юкагиры. Юкагиры-оленеводы, кочевники, подобно тунгусам, пользовались более удобными для переноски с места на место чумами — легкими сооружениями из тонких шестов. Конический каркас чума летом покрывается в тундре ровдугой, а зимой — подстриженными оленьими шкурами.

Спиридонов считал, что юкагиры заимствовали чум у ламутов, но это не совсем точно. Традиционное ламутское жилище — усовершенствованный чум цилиндро-конической формы, который скорее можно назвать юртой. Юрта гораздо вместительнее и удобнее чума, но и сооружать ее гораздо труднее, чем чум.

На фотографии, приложенной Иохельсоном к опубликованному им в 1898 г. докладу о юкагирах, обитавших на реке Ясачной, показан типичный остроугольный тунгусский чум. Он заметно отличается от тупоугольной и широкой ламутской юрты, которая изображена на другой фотографии под названием — «тунгусская ураса». Фотографию юрты читатель найдет на вклейке.

Ламутская юрта стала распространяться у юкагиров по мере продвижения ламутов в Северо-Восточную Якутию. В ней, как правило, жили две семьи, каждая на своей половине, имевшей свой вход — один против другого. Но если поднимался сильный ветер, какой-нибудь из входов закрывали, и обе семьи пользовались общим входом.

В начале XIX в. коренные жители нижней Колымы строили большие зимние юрты, вмещавшие, по словам А.-Э. Кибера, от 50 до 70 человек: «в них можно было свободно расхаживать, держась прямо и поодаль от огня»{94}.

По фотографиям, иллюстрирующим труды Ленско-Колымской экспедиции К. А. Воллосовича 1909 г., видно, что тундровые, алазейско-индигирские, юкагиры в начале XX в. еще жили в чумах, но к 30-м годам нашего столетия ламутская юрта уже почти полностью вытеснила чум на всем пространстве от Анадыря до Индигирки. Лишь к западу от последней чум удерживает свои позиции.

Полуоседлые, таежные, юкагиры до революции тоже, без сомнения, пользовались ламутской юртой, однако наряду с ней у них сохранялся и чум.

Сегодня верхнеколымские юкагиры называют конический чум одун-нумэ — «юкагирский дом». Аналогичный перевод имеет термин вадун-нимэ, которым алазейские юкагиры обозначают цилиндро-коническую юрту (живущие среди них эвены называют ее унэн). Это не просто забавное недоразумение, это лишнее напоминание о том, что юкагиры в значительной степени состоят из тунгусов и ламутов.

ЮКАГИРСКИЙ КОСТЮМ

В русский период истории юкагиры носили одежду тунгусского образца. Ее элементами были знаменитый «фрак» (он же «камзол», или «кафтан»), сшитый из ровдуги, с красными и черными накладками; нагрудник; короткие кожаные штаны — теперь бы их назвали шортами — и шапка. Одежда мужчин и женщин имела много общего.

Юкагиры нижней Колымы зимой надевали «двойной кафтан»: один из шкуры молодого оленя — шерстью внутрь, а другой из шкуры старого оленя — шерстью наружу. «Кафтан» доходил до колен и был раскроен в обычной тунгусской манере — нараспашку. Роль пуговиц играли тесемки из ремешков. Сзади к мужскому «кафтану» пришивали «хвост» из тюленьих шкурок, который свисал до земли, раздваиваясь на конце. На женских «кафтанах» «хвосты» обязательно пришивались с обеих сторон по бокам. Воротника «кафтан» не имел, его заменяло «боа» — у мужчин из лисьих, а у женщин из беличьих хвостов.

Самобытного в юкагирской одежде было немного: вот эти «боа» да, может быть, поддевавшаяся под нагрудник зимой заячья шкурка.

Юкагиры использовали тунгусские приемы орнаментации кожи и шкур, шитье бисером, роспись на ровдуге, составление мозаики из цветной кожи, отделку кожаной бахромой и меховой выпушкой, серебряные бляхи в качестве украшений.

А.-Э. Кибер сообщает об обилии украшений на одежде ламутов и юкагиров нижней Колымы. «К ремням, висящим от пояса, из лосиной кожи, привешивают разные побрякушки, например железные и медные кольца, бляшки треугольные, жестяные, медные и железные, величиною с карманные часы, и разные другие вещицы, выбитые или литые, — писал он. — У богатых они бывают серебряные. Шум от сих гремушек слышен за четверть версты… Бляха серебряная или медная, довольно толстая, величиною почти с чайное блюдце, покрывает грудь. Она бывает литая и украшена изображением разных животных, а более лошади»{95}.

Юкагиры называли такую бляху «грудным солнцем». Киберу говорили, что бляхи на месте «не делаются, а переходят из рода в род по наследству».

Украшали юкагиры и свои прически. Мужчины заплетали волосы в косу, к которой привязывали железную бляшку или несколько ниток бисера, молодые женщины и девушки — во множество косичек, к которым подвешивали медные кольца, нитки жемчуга.

Головным убором юкагирам служила круглая кожаная шапочка, красиво вышитая шелком или оленьим волосом, а также бисером разного цвета и величины. Зимой мужчины и женщины поверх такой шапочки надевали теплую шапку из лисьих или собачьих лап, закрывавшую щеки и уши. В головных уборах юкагиров угадывается нечто свое, особое.

Своеобразна цветовая гамма юкагирской одежды. Если, например, в эвенском костюме бросаются в глаза контрастные голубые оторочки из бисера и нашивки, то для юкагиров характерны иные цвета — белый, красный, черный. Отличается от эвенского и юкагирский орнамент. Вместо типичных для эвенов (да и для эвенков) горизонтальных штриховых фигур, выполненных белым или подкрашенным оленьим волосом, юкагиры используют аппликацию в виде зигзагообразной полосы. Этот орнаментальный мотив близок соответствующему мотиву таймырских долган, у которых он носит название «северное сияние». Благодаря столь своеобразной детали орнамента юкагиров можно отличить от других обитателей нашего Северо-Востока — чукчей, коряков, эскимосов, алеутов и ительменов. Зигзаг встречается, помимо одежды, также на женских кроильных досках, коробочках, рукоятках сверл, гребнях и других юкагирских поделках.

На зимнюю одежду юкагиров известное влияние оказали чукчи. В чукотские «кукашки» (т. е. кухлянки) одеты герои преданий юкагиров верхней Колымы. Многие юкагиры-чуванцы в середине XVIII в. носили чукотские «куклянки» из оленьих шкур и «камлейки» из ровдуги. Кухлянка — это меховая рубашка, а камлея — кожаный футляр, надеваемый на кухлянку, чтобы предохранить ее от обмерзания на воздухе. Кухлянок, как правило, надевают две: нижнюю — мехом внутрь и верхнюю — мехом наружу.

Вместе с анадырскими чуванцами и ходынцами чукотские кухлянки и камлейки попали в конце XVIII в. на оба Анюя. Может быть, благодаря этому в первой четверти XIX в. одежда анюйских юкагиров была, по словам Ф. Ф. Матюшкина, «совершенно сходна с чукотской». В 40-х годах XIX в. камлеи с «кукулями» (капюшонами) стали надевать на свои пыжиковые парки и нижнеколымские юкагиры.

В романе С. Курилова «Ханидо и Халерха» уже упоминавшийся глава алазейских юкагиров Афанасий Курилов носит «новенькую чукотскую кукашку, каких юкагиры еще не носили». Как отмечает автор, «кукашку» вскоре переняли и остальные алазейские юкагиры.

На одежде таежных и тундровых юкагиров сказалось также якутское и русское влияние. Во второй половине XIX в. некоторые из них