– О! Верно! Я знаю «Боже, храни королеву» вдоль и поперёк, – сказала Алиса. – Моя сестра и её глуповатый дружок поют гимн всё время, даже перед тем, как отправиться на очередной из своих дурацких митингов.

– Только поперёк, пожалуйста, – поспешно сказал Додо. – Не думаю, что нам хватит времени ещё и на вдоль.

– Если я встану, то зонтик перевернётся, – заметила Алиса, ёрзая. – Надеюсь, никто не обидится, если я пропою сидя. – Затем она прочистила горло и завела знакомый мотив:

О тебе, страна моя

Свободы сладкая земля

О тебе пою я...

– Нет, постойте, не то, – сказала она, хмурясь. – Здесь даже не упоминается королева.

– А мне нравится, – сказал Шляпник. – Это как раз то, что нам сейчас нужно. Свобода. И никаких больше королев. Никогда.

Алиса и не заметила, когда деревья расступились, уютный лес сменился, казалось, бескрайней водой, которая расходилась рябью и беспорядочно колыхалась. Алиса обмакнула палец и попробовала каплю на вкус, та оказалась очень солёной, возможно, даже солонее Северного моря. И гораздо, гораздо теплее. Можно сказать, температуры тела. Они вышли в озеро Слёз.

– Оно ведёт в коридор с замочной скважиной?

– Только в марте. Все на выход! – приказал Шляпник.

Додо подхватил Соню и шагнул вперёд, зонтик, каким-то образом оказавшийся теперь на кафельном полу, стал гораздо устойчивее, и Додо высадился с большим апломбом. Алиса сошла следом, а Шляпник ступил на берег последним, толкая зонтик обратно в воду.

– Не возьмёшь его с собой? – спросила Алиса.

– Нет, он отслужил свой срок. Пришло время его освободить. – Шляпник снял цилиндр (тот, что побольше) и помахал на прощанье. Ручка зонтика распрямилась и помахала в ответ, что выглядело несколько жутко. Затем зонт как бы прицелился и нырнул под воду, словно морской змей, ткань со спицами разделились на два задних плавника.

Чёрно-белый плиточный пол, по которому они теперь ступали, продолжал подниматься в гору, удаляясь от воды. Иногда он резко вздыбливался, принимая форму уже привычных волн (Алиса не сразу сообразила, что перед ней дюны). Квадраты по мере необходимости меняли размер, чтобы вписываться в границы, но их линии и углы всегда оставались прямыми, к получившейся мозаике было невозможно присмотреться как следует – сразу кружилась голова. Наконец они пришли к аккуратно подстриженной лужайке. Впереди расположилась прелестная английская деревушка.

Во всяком случае, такой она виделась на первый взгляд: там были дома, главная улица, фонтан для лошадей, народ, спешащий за покупками. И цвета выглядели такими, как надо, все движения казались нормальными.

Вот только здания были построены друг на друге. Буквально. Большой семейный дом, выкрашенный в ярко-жёлтый, с просторной верандой и черепицей балансировал на крыше симпатичной однокомнатной хижины из флага и речной гальки, прямо поверх него разместился узкий трёхэтажный кирпичный особняк. Мечта зелёной ведьмы с круглыми башенками и замысловато украшенными карнизами подпирала солидный фермерский дом, абсолютно симметричный: с тремя окнами на верхнем этаже и дверью между парой окон на нижнем. Дымоходы, конечно, торчали вбок, поскольку на это жилище взгромоздилось нечто, дополненное купальной машиной и напоминавшее лачугу на берегу моря.

Судя по всему, фонтан (или поилка для лошадей) на рыночной площади не работал. К тому же конструкция была слишком высокой для скакунов. Каменный столб поддерживал широкий вогнутый диск, наполненный водой. Когда кому-то хотелось промочить горло, он или она садились на край и, наклонившись, делали осторожные глотки.

Однако удивительнее всего (хотя, возможно, для Страны чудес в этом не было ничего удивительного) было некоторое сходство сельчан с птицами. Многие из них щеголяли клювами. У большинства имелись перья, хотя дамы в большинстве своём прятали их под чепчиками или укладывали маслом в причудливые причёски и завитушки, которые на первый взгляд напоминали шляпки. Крыльями пользовались как руками, а у босых ног имелись когти.

– Что за чертовщина здесь происходит? – сказал Шляпник, моргая.

Алиса изумлённо на него посмотрела. Уж ему-то эта сцена не должна была показаться особенно необычной. Это его родина, и странности здесь привычное дело, для чудостранцев они обыденность.

Так что Алиса осмотрелась по сторонам ещё раз, пытаясь представить, что она из этих краёв.

И тут до неё дошло.

Сельчане двигались, словно терзаемые духами. Крадучись, совсем не по-птичьи, пригибаясь к земле так, что кости крыльев образовывали горб. Они быстро вертели головами туда-сюда, осматривая пейзаж шустрыми испуганными глазами.

Вывески повсюду были наспех исправлены брызгами краски: символ в виде кролика намалевали на кондитерской, мясной лавке и ателье. Иногда встречалось красное сердце, но в основном это был кролик. Порой кролик был красным, но в большинстве случаев белым.

На рынке возле купальни для птиц возвышалась гигантская, уродливая, сколоченная наспех статуя. Казалось, её смастерили из оставшихся досок. У её основания, словно скульптура была святыней, лежали всевозможные съедобные подношения. Вот только Алиса не сразу сообразила, кого это творение изображает: деревяшки были прибиты тяп-ляп.

Затем, когда она наклонила голову и отступила назад, её осенило: кролик.

– Шляпник, – произнесла она взволнованно, сама не понимая почему.

– Нет, мне это не нравится, нет-нет-нет, – произнёс Шляпник, как бы соглашаясь. Однако было очевидно: он наконец чуток обезумел и от него не было теперь никакого толку. Казалось, Шляпник даже малость уменьшился. Додо был занят промыванием ран в купальне, а Соня, разумеется, спал. Так что Алиса собралась с духом и подошла к одному из лори (который попугай, а не обезьянка), спешившему мимо с корзинкой в руке. Однако внутри оказались вовсе не семечки, как ожидала Алиса. А кучка сочно пахнущего мягкого сена с тремя тщательно вымытыми морковками.

– Простите... ой-ёй. – Удивил Алису вовсе не огромный крючковатый оранжевый клюв и не роскошный жёлто-синий шиньон почтенной дамы, а наспех завязанный платок. Два длинных конца были накрахмалены и слегка загнуты вверх, чтобы походить на кроличьи уши. – Что здесь происходит? Почему повсюду кролики?

– Есть только один кролик! – сердито прошипела женщина и присвистнула. – Если он придёт, мы готовы. Мы, местные, любим кроликов. Все славят Кролика. Дай бог им с госпожой здоровья! Подальше от нашего надела.

– Городок у нас хороший, это верно, – похвалился, проходя мимо, волнистый попугайчик в утреннем сюртуке и котелке. Сзади у него был пришит кусочек белого пуха вместо хвостика. – Безгранично преданный. Мы