Она покачала головой.

— Нет. Я хотела сказать… Билли… Нужно было дать ему время, чтобы он рассказал про Билли все, что знает.

Услышав эти слова, он в порыве неподдельного, острого разочарования еще крепче сжал ей плечи, словно желая встряхнуть, глубоко вздохнул, плотнее запахнул куртку и застегнул на ней верхнюю пуговицу.

— Послушайте, — охрипшим от волнения голосом произнес он. — Забудьте про Билли. Больше не стоит играть с огнем. Все это слишком рискованно, черт побери!

Она невольно вздрогнула, и он привлек ее к себе. Она уткнулась лицом ему в плечо. Отвернувшись от пианино, они посмотрели в направлении выхода.

В дверях, сгрудившись, стояли мужчины, поднявшиеся из-за карточного стола, и с любопытством смотрели на них. Испуганный взгляд Челси остановился на Гарри, который, как ей показалось, сочувственно глядел на нее. Он пробормотал:

— Что случилось?

Зик крепче обнял ее за плечи.

— Ничего, — отрывисто ответил он. — Так, вышла размолвка кое с кем, только и всего.

Повернувшись к группе спиной, Зик проводил Челси к черному ходу, а потом повел вниз по деревянной лестнице.

Дойдя до конца лестницы, она почувствовала, что полностью пришла в себя, и уже уверенно ступила на тротуар.

Остановившись, Зик привлек ее к себе, ласково гладя по руке, скрытой под курткой.

— Все в порядке, — внезапно произнес он нежным, тихим голосом. — Выбрались. Я отвезу вас домой.

Челси позволила ему обнять себя и отвести к джипу. Она наслаждалась спокойствием от ощущения того, что он рядом, с головой погружаясь в произносимые им слова, словно в ноты неоконченной фортепьянной пьесы, зыбкие и неуловимые, но все же недостаточно четкие, чтобы выразить порыв, шедший из самой глубины души.

Он бережно усадил ее на сиденье джипа, и она до боли мучительно почувствовала, как ей не хватает рядом его мужского тела, его руки, обнимающей ее за плечи. Когда он сел в джип, она искоса посмотрела на него. Интересно, мелькнула у нее мысль, чувствует ли он такое же смятение, как и она, протянет ли он снова руку, чтобы обнять ее?

Зик этого не сделал. Но, посмотрев на его шею и плечи, она увидела, что они напряжены так же, как и тогда, когда он садился в джип, поцеловав ее в первый раз. Зубы его были стиснуты так плотно, что на скулах выступили желваки. Она уже видела у него такое выражение, и этот слабый симптом обуревавших его противоречивых желаний вызвал у нее волнение и внезапную, острую, непонятно откуда взявшуюся боль в горле.

— Зик, — тихо позвала она, с трудом выговорив это единственное слово.

Последовала секундная пауза, потом он мельком посмотрел на нее.

— Я так рада, что ты оказался рядом.

У него вырвался глубокий, тяжелый вздох.

— Если бы я не привез тебя туда, то и не понадобился бы тебе. Да тебя и самой там бы не было.

— Не будь в этом так уверен.

Он снова стиснул зубы.

— Я в этом не уверен. Но уверен, что ты туда больше не пойдешь.

Челси ничего не сказала, не сводя глаз с его напряженных плеч.

— Что ему было нужно? Деньги?

На секунду ей показалось, что он не будет отвечать или, на худой конец, отделается каким-нибудь ничего не значащим ответом, мол, это не ее ума дело, но он снова посмотрел на нее и отрывисто бросил:

— Ага. Судя по его виду, ему это занятие нравится.

Челси почувствовала, как по спине, как и в прошлый раз, побежали мурашки. Она мысленно представила глаза, глядевшие из-под полуопущенных ресниц. Усилием воли она отогнала от себя этот образ.

— Может… если я положу побольше денег в свою копилку…

— Ты что, думаешь, Билли еще возьмет у тебя деньги? — резко спросил Зик.

В наступившей тишине слышалось только, как дворники с силой ударяют по ветровому стеклу.

— Нет, — наконец ответила она. — Нет, если своим воспитанием он обязан тебе.

Он плотно сжал губы.

— Я воспитал его так, чтобы он во всем полагался на себя, если ты это имеешь в виду.

— Не всегда так получается… — Челси запнулась, уставившись на Зика, зная, что она все равно ни в чем не сможет убедить его. — А как вышло, что воспитанием Билли пришлось заниматься тебе? — передумав, спросила она.

Однако в следующую же секунду пожалела об этом. Не нужно было задавать этого вопроса. Во всяком случае, не Зику Норту. Он ведь на личные вопросы не отвечает. Еще подумает, что из любопытства она станет расспрашивать всякий уличный сброд, чтобы они втолковали ей, что к чему. Челси вцепилась в полу куртки и начала теребить ее. Когда он заговорил, она вздрогнула от удивления.

— Мой старик пил почем зря. Не каждый день. Время от времени. Но если уж напивался, то в стельку. — Она замерла, не желая неосторожным словом нарушить хрупкое доверие, установившееся между ними. — Он то и дело попадал в вытрезвитель и торчал там по нескольку недель.

Челси разжала руки в карманах куртки. Он же говорил ей, что вытаскивал своего старика из множества переплетов и в конце концов выяснил, что тот попадал туда не от любви к музыке. Интересно, мелькнула у нее мысль, сколько раз потребовалось, чтобы он угомонился? И почему именно Зику приходилось вести подсчет?

— А мать?

Мельком бросив на нее взгляд, Зик отвел глаза.

— Она не могла терпеть его бесконечные запои, — кратко ответил он.

Челси подавила желание дотронуться до него, она почти забыла о случившейся с ней самой неприятной истории, охваченная состраданием к Зику и желанием, чтобы он открылся ей.

— Она ушла от него?

— Нет. — Он сбросил скорость, чтобы повернуть за угол. — Но, когда отец стал пить, нервы у нее вконец сдали, то и дело начиналась истерика. — У него вырвалось какое-то нечленораздельное восклицание, в котором сквозили ироничные нотки, но смешком его нельзя было назвать при всем желании. — Я этого никогда не мог понять. Думал, она должна понимать, что рано или поздно он снова начнет пить. Так и получалось. Но каждый раз, когда запой кончался, он клялся и божился, что больше не возьмет в рот ни капли. А она ему верила… каждый раз.

— Вам с братом, наверное, было тяжело… на все это смотреть.

— А нам не нужно было смотреть. Просто мать закатывала очередную истерику, а потом уезжала. Обычно к сестре в Коннектикут, но нам с Билли не нашлось там места. Нас то и дело отдавали в какую-нибудь семью, бравшую детей на воспитание.

У нее вырвался еле слышный, но горестный вздох, и Зик снова пристально посмотрел на нее.

— Для нас все складывалось не так уж плохо. Во всяком случае, мы всегда были вместе.

— Но ведь…

Заметив, как у него дрогнули губы, она осеклась.