— Он молод, против этого я не могу возразить, но обладает большим потенциалом. Мне приходилось видеть таких парней и раньше. Если оставить его без должного руководства, он может свернуть на неверную тропу и погибнуть. Но если отнестись к нему с заботой и осторожностью, он превратится в боевого брата, достойного в один из дней занять должность боевого капитана.

Раль удивленно моргнул.

— А я считал, что ты его недолюбливаешь.

— Почему? Из-за моих постоянных придирок? Так я придираюсь ко всем, в этом часть моего обаяния. — Андус наклонился к собеседнику и заговорил тише: — Конечно, если ты передашь ему хоть слово из этого разговора, я буду все отрицать, а потом переломаю тебе ноги.

Послышался резкий удар дерева по дереву, и Раль, оглянувшись, увидел, что Сендек опрокинул свою императрицу на доску, признавая поражение. На лице Дециуса расцвела широкая улыбка:

— Отлично сыграно, брат. Ты — достойный противник.

— Видишь? — спросил Хакур.

— А, он просто позволил ему выиграть, — нехотя отозвался Раль. — Это всего лишь акт милосердия.

— К милосердию прибегают неуверенные в себе,— вступил в разговор вошедший в тренировочный отсек Войен, с напыщенной серьезностью произнося одну из боевых аксиом.— Кто просит милосердия? — спросил он, сбрасывая с головы капюшон повседневного одеяния.

Андус кивнул на своего собеседника:

— Оно необходимо брату Ралю. Он уже в который раз ошибся, и это его сильно огорчило.

Раль, начиная сердиться не на шутку, оскалил зубы:

— Берегись, старик.

Хакур в притворном испуге закатил глаза.

— Ну а как ты, Мерик? Где ты был?

Вопрос был задан мимоходом, но Раль заметил искры напряженности в глазах апотекария.

— Занимался своим делом, Андус, и больше ничего.— Войен быстро постарался отвести разговор от своей персоны.— А ты, Пир, надеюсь, готов к предстоящей битве? Насколько я помню, счет еще в мою пользу, не так ли?

Тот кивнул.

Раль и Войен постоянно соревновались, кто из них первым убьет противника в начале каждой операции.

— Но считаем только воинов, помнишь? А то в прошлый раз это был сервитор.

— Сервитор-стрелок, — поправил его Войен. — И он наверняка бы меня подстрелил, если бы я ему позволил. — Он огляделся по сторонам. — Я думаю, что нам выпадет отличный шанс прощупать оборону Истваана. Операция будет проводиться по этапам, и сначала предстоит высадиться и разгромить станцию связи в удаленном мире. А потом последует полномасштабная атака на планету.

Хакур скривил губы:

— А ты неплохо проинформирован. Капитан Гарро еще не вернулся с корабля Воителя, а тебе уже известны все детали миссии.

Войен заколебался:

— Ну, это общеизвестное положение.

Тон его голоса изменился, стал более настороженным.

— Вот как? — Раль почувствовал что-то неладное. — А кто тебе сказал, брат?

— Какая разница? — раздраженно бросил апотекарий. — Информация поступила, и я решил поделиться с вами, но если вы предпочитаете оставаться в неведении…

— Об этом никто не говорил, — прервал его Андус. — Давай, Мерик, расскажи, откуда ты это узнал. От какого-то раненого в лазарете, под действием болеутоляющих средств, или от болтливого астропата?

Раль заметил, что все воины в комнате замолчали и прислушиваются к их перепалке. Даже денщик Гарро поднял голову в своем углу. Войен заметил интерес Калеба и метнул в него ледяной взгляд.

— Брат, я задал тебе вопрос, — произнес Хакур, и на этот раз в его голосе прозвучал металл, как на поле боя, когда сержант отдавал приказы и не сомневался в их исполнении.

У Войена напряглась челюсть.

— Я не могу сказать.

Апотекарий обошел ветерана и сделал несколько шагов к своей нише. Хакур остановил Войена, схватив его за руку.

— А что это у тебя в руке?

— Ничего, что было бы тебе интересно, сержант.

Ветеран-сержант был, по меньшей мере, вдвое старше апотекария, но за долгие годы службы боевой опыт Хакура нисколько не потускнел. Он легко повернул руку Войена и нажал на нервное окончание, так что пальцы разжались сами собой и на ладони открылась потертая медная монета.

— Что это? — негромко, но требовательно спросил Хакур.

— Ты и сам знаешь! — бросил в ответ Войен. — Не строй из себя глупца!

На тусклом металлическом диске виднелся символ Легиона.

— Знак ложи, — выдохнул Раль. — Ты состоишь в ложе? И давно?

— Я не могу сказать! — ответил Войен, стряхнул руку Хакура и шагнул к своей комнате, где хранились немногочисленные личные вещи. — Не спрашивай меня ни о чем!

— Тебе известно мнение боевого капитана о подобных вещах, — сказал Андус. — Он отвергает любые тайные сборища…

— Он отвергает, — прервал его Мерик. — Он, а не я. Если капитан Гарро отказывается вступить в братство ложи, то это его выбор, и твой тоже, раз уж ты во всем ему подражаешь. А я не отказываюсь. Я — член ложи. — Он резко вздохнул. — Ну вот. Все сказано.

Дециус вскочил на ноги.

— Мы все принадлежим к Седьмой роте, — крикнул он. — И капитан тоже! Гарро подает нам пример, которому мы должны следовать без всяких вопросов!

— Если бы он нашел время выслушать, он бы все понял. — Мерик покачал головой и снова показал значок. — Вы должны понять, что это не какое-то секретное общество, это место, где люди могут свободно встречаться и разговаривать.

— Похоже, что так, — проворчал Сендек. — Из того, что ты недавно рассказал, выходит, что в ложе свободно передается даже самая секретная информация.

Войен сердито тряхнул головой:

— Все совершенно не так. Не искажайте мои слова.

— Ты должен выйти из ложи, Мерик, — сказал Хакур. — Поклянись нам, и мы больше не будем разговаривать на эту тему.

— Нет. — Он крепко сжал монету. — Вы все меня знаете. Мы боевые братья! Я лечил каждого из вас и некоторым даже спас жизнь. Я, Мерик Войен, ваш друг и товарищ по оружию. Неужели вы допускаете, что я мог бы принять участие в мятеже? — Он коротко рассмеялся. — Поверьте, если бы вы видели лица присутствующих там людей, вы бы поняли, что это вы вместе с Гарро остались в меньшинстве!

— Что делают Грульгор и Тифон в своих ротах, нас не касается, — заметил Дециус.

— И остальные тоже! — парировал Войен. — Я далеко не единственный представитель Седьмой роты в сообществе!

— Нет! — не поверил Хакур.

— Я бы никогда не стал тебе лгать, и если после такого разговора вы считаете меня недостойным… — После долгой паузы он подавленно опустил голову. — Значит, наше братство не настолько крепкое, как я думал.