– Я не буду его дожидаться. Я хочу оставить ему книги.

– Мистер Траверс распорядился, чтобы вы его обождали.

– А мне наплевать на его распоряжения.

– Мальчик! – сердито крикнул портье. – Проведи этого человека в шестой номер к мистеру Траверсу. Мистер Траверс распорядился, чтобы его впустили к нему в номер.

Речь портье состояла всего из нескольких фраз, и он повторял их почти дословно. Роу подумал: сколько фраз ему нужно, чтобы прожить жизнь, жениться и народить детей? Он шел за посыльным по бесконечным коридорам, освещенным скрытыми в карнизах лампами; как-то раз навстречу из какого-то номера с писком выскочила женщина в розовых шлепанцах и халате.

– Вам, наверное, приходится, как Ариадне, разматывать за собой нить в этом лабиринте? – спросил Роу, пошатываясь под тяжестью чемодана – лакей и не думал ему помочь – и чувствуя легкое головокружение. Но спина впереди – туго обтянутые ягодицы в синих брючках и кургузый китель – шествовала безмолвно. Роу показалось, что отсюда до самой смерти не найдешь дороги назад, только портье за конторкой будет знать, куда ты запропал, но и сам он вряд ли отважится далеко заходить в эти дебри.

Правда, воду здесь можно нацедить из крана, а в сумерки выйти на добычу и набрать банок с консервами… Он шел, вглядываясь в убывающие номера: 49, 48, 47, и вдруг его захватила давно забытая жажда приключений. Потом они срезали угол и вышли мимо шестидесятых номеров прямо к тридцатому.

Дверь одной из комнат была отворена, и оттуда доносились странные звуки, будто там попеременно свистали и вздыхали, но мальчика ничто не могло удивить. Он шел и шел вперед – законный отпрыск здешних мест. Сюда заезжали на ночь самые разные люди – с багажом и без багажа, а потом уезжали прочь; иногда здесь умирали, и трупы тайком увозили в служебном лифте. Поэтому мальчик все принимал как должное. Роу спросил:

– А назад вы меня проводите?

На каждом углу висела надпись: «Бомбоубежище» – со стрелкой, показывающей дорогу. Натыкаясь через каждые несколько шагов на эти надписи, Роу испытал такое чувство, будто они кружат на одном месте.

– Мистер Траверс распорядился, чтобы вы его ждали.

– Но мистер Траверс мне не указчик.

Здание было очень современное, в нем царила восхитительная и тревожная тишина. Вместо звонков бесшумно зажигались и гасли лампочки, словно здешние обитатели сигнализировали друг другу о важнейших и неотложных новостях. Тишина теперь, когда они перестали слышать свист и вздохи, стояла такая, какая бывает на потерпевшем крушение корабле: машины перестали работать, и ухо ловит только зловещий плеск воды в отсеках.

– Вот и шестой номер, – сказал мальчик.

Если бы не хромированная цифра, дверь нельзя было бы отличить от стены, словно здешние обитатели были изолированы. Мальчик сунул в скважину отмычку и толкнул дверь внутрь. Роу едва успел произнести: «Я только поставлю чемодан», как дверь за ним захлопнулась. Мистер Траверс был, видимо, очень влиятельное лицо; он отдал распоряжение, и, если Роу его не выполнит, ему самому придется искать дорогу назад. Во всей этой бессмысленной истории было что-то увлекательное; теперь, когда он уже все решил и справедливость и обстоятельства требовали, чтобы он покончил с собой (оставалось только выбрать способ), он мог насладиться превратностями судьбы. Гнев, раскаяние, ненависть – все это кипение чувств слишком долго заслоняло от него дурацкий лик жизни. Он отворил дверь гостиной.

– Ну, это уж слишком, – сказал он. Там была Анна Хильфе.

– Вы тоже пришли к мистеру Траверсу? Разве и вы интересуетесь художественным садоводством?

– Я пришла, чтобы повидать вас…

Наконец-то он имел возможность ее разглядеть. Она была очень маленькая, тоненькая и выглядела слишком молодо для того, что пришлось ей испытать; здесь, вне служебной обстановки, она не казалась и деловитой, словно она только играла в деловитость, да и то лишь>; когда под рукой были игрушки взрослых: письменный стол, телефон, черный костюм. Без всего этого она про сто радовала глаз и казалась очень хрупкой, но он-то знал, что даже жизнь не могла ее сломать. Все, что ей удалось, – это начертить несколько морщинок возле глаз, ясных и широко открытых, как у ребенка.

– Вам тоже нравится машинерия в парках? – спросил он. – Статуи, которые выбрасывают струю воды?

Сердце его забилось, когда он ее увидел, словно он юноша и пришел на первое свидание в кафе или во двор провинциальной гостиницы, где шли танцы… На ней были старенькие синие брюки – она подготовилась к ночной бомбежке – и вишневый джемпер. Он меланхолически подумал, что более красивых бедер, чем у нее, ему не приходилось видеть.

– Ничего не понимаю, – сказала она.

– Как вы узнали, что я потащу мистеру Траверсу тяжелейшую груду книг – кто бы он ни был, этот мистер Траверс? Я ведь сам об этом узнал десять минут назад.

– Я не знаю, какой предлог они выдумали, чтобы вас заманить. Уходите. Я вас прошу!

Она выглядела ребенком, которого приятно подразнить, без всякого зла конечно; в конторе ей можно было дать лет на десять больше.

– А тут неплохо обслуживают, – сказал Роу. – Смотрите, целая квартира для человека, снявшего номер на одну ночь. Можно сесть, почитать книгу, приготовить обед. – Комната была разгорожена бежевой портьерой, он отдернул ее и увидел двуспальную кровать, телефон на тумбочке, книжную полку. – А что там? – он открыл дверь. – Видите, тут есть и кухня с плитой, и прочее. – Роу вернулся в гостиную. – Живя здесь, можно забыть, что это не твой дом. – Беззаботность прошла, это настроение длилось у него какую-нибудь минуту.

– Вы ничего не заметили? – спросила она.

– В каком смысле?

– Для журналиста вы не слишком наблюдательны.

– Вы знаете, что я был журналистом?

– Брат разузнал о вас все.

– Все?

– Да. – И она повторила: – Вы ничего не заметили?

– Нет.

– Мистер Траверс не оставил здесь и обмылка. Посмотрите в ванной. Кусок мыла даже не распечатан.

Роу подошел к входной двери и запер ее на засов.

– Кто бы он ни был, ему сюда не войти, пока мы не поговорим. Мисс Хильфе, прошу вас, объясните мне толком – видно, я туп, – откуда, во– первых, вы узнали, что я здесь, и зачем вы сюда пришли?

Она заупрямилась:

– Как я узнала, не скажу. А зачем – я прошу вас поскорее уйти отсюда. Помните, в прошлый раз я оказалась права, что вам позвонила.

– Да, вы были правы. Но чего вы волнуетесь? Вы же говорите, что знаете обо мне все…

– Вы никому не причиняете зла, – сказала она просто.

– Зная все, вам не стоит беспокоиться.

– Я люблю справедливость, – сказала она, словно признаваясь в какой-то причуде.

– Да, если ее встречаешь, это вещь хорошая.