Однако врач отреагировал так же, как и те немногие, кто узнавал о призраках до него. Он был просто потрясен. Лицо его побледнело, вид стал растерянным. И, конечно, он испугался.

– Знаете, милочка, – после некоторых раздумий, сказал он. – Вообще, как врач, обязан напомнить, что в вашем положении стресс противопоказан. А вот такой вид занятий… Знаете, по-хорошему, это противопоказано вообще всем.

– Согласна, – улыбнулась Ксюша. – Я на ближайшее время собираюсь немного отстраниться от этих занятий. Я все понимаю. Но… Зато теперь и вам понятно, что происходит с вашей клиенткой.

– О да, – врач утвердительно кивнул головой. – И даже понимаю, почему она не желает мне об этом говорить. В такое реально трудно поверить. Хотя… Вот вы сказали, что серьезные ученые не воспринимают мистику всерьез. В целом старая школа, конечно, отрицает существование подобных явлений. А вот мой однокашник, например, работал так же, как и я, по специальности, потом немного доучился и теперь парапсихолог.

– Да? – Вот эта информация Ксюшу заинтересовала. – Знаете… Возможно, мне теперь понадобится ваша помощь. Как раз по вот такой смежной дисциплине.

– Смежной дисциплине? – удивился врач.

– Именно, – кивнула девушка, все глубже проникаясь своей идеей. – Ваш однокашник, он, получается, теперь и психотерапевт, и парапсихолог. Его консультация была бы кстати. В одном непростом деле. Хотя… у нас уже есть одно заключение вашего коллеги из Москвы, но… Может, потому эта точка зрения и не точна, что тот врач просто психотерапевт – криминалист.

– Кто? – искренне удивился ее собеседник. – Психотерапевт-криминалист? Но таких не существует!

– Как это? – Теперь растерялась Ксюша. – Но ведь есть же такие психотерапевты, они помогают полиции в поиске всяких серийных маньяков. Как это правильно называется? Консультанты-полицейские.

– Милочка, – врач усмехнулся. – Такие существуют только в сериалах. Во-первых, серийных маньяков не так много, чтобы полиция тратила свой бюджет на консультантов-психотерапевтов. Да и стоимость такой консультации слишком велика. Во-вторых, никто из моих коллег не откажется от частной практики за бюджетные деньги. А… Вообще, зачем вам такой специалист?

– Нужен был портрет преступника, – сникнув, пояснила Ксюша. – Для одного странного дела.

– И как? – Казалось, психотерапевта ситуация немного развлекает. – Получили вы свой портрет?

– Да, – подтвердила девушка. – Только кое-что не сходится.

– Сдается мне, над вами кто-то подшутил, – после некоторой паузы заметил врач. – И все же… Знаете, мне это было бы интересно. Есть некая общая теория о поведении серийных убийц-психопатов. Я с ней знаком. Может, я смогу дать вам какую-то оценку, чем-то помочь. Мне самому было бы это интересно.

– Спасибо! – такую возможность Ксюша ни за что бы не упустила.

Она рассказывала историю их «большого» дела, стараясь не упустить все детали и подробности. Ее посетила мысль, что этот психотерапевт явно хороший специалист, потому что слушать он умеет, а в его профессии это очень важное умение. Он был внимателен, иногда задавал наводящие вопросы, что-то уточнял… и все больше хмурился. Потом он дал девушке немного отдохнуть, пока считывал с ее смартфона тот психологический портрет, что прислал Быстров от московского «специалиста».

– Так, – наконец сказал врач. – Первое, что скажу, – это все очень серьезно и опасно. Это не игра, милочка, а реальные преступления, которыми должна заниматься не компания молодых людей, а полиция.

Ксюша уже хотела сказать, что в правоохранительных органах знают об этом деле и что там уже давно так же ведут расследование, но промолчала. У нее возникли некоторые подозрения, которые срочно требовалось проверить. Пока же девушка просто согласно кивнула.

– Теперь про вашего преступника, – тут он немного помолчал, подбирая слова. – Конечно, у меня есть сомнения в том, что этот человек полностью психически здоров. Но… он не психопат, как утверждается в этом странном психологическом портрете. Здесь нет никакой склонности к… власти над душами, над судьбами и прочего-прочего. Я бы сказал, тут вообще нет навязчивых идей и состояний.

– То есть, – решила уточнить Ксюша. – Он не классический случай серийного убийцы, о которых снимают сериалы и пишут книги?

Психотерапевт усмехнулся.

– Ваш Незнакомец, как вы его зовете, не страдает сильным психическим расстройством, – заявил он, – как это бывает в классических случаях с маньяками. Никаких голосов или, как я уже сказал, навязчивых идей и фантазий. Тут другой совершенно тип личности. Но… Вообще о таких пишут книги, если вы любите детективные романы.

Девушка улыбнулась и кивнула, именно этот жанр литературы она любила больше всего.

– Наверняка вам встречались такие персонажи, – продолжал психотерапевт. – Они… неудачники. Когда-то что-то в их жизни случилось, и теперь они изощренно мстят обидчикам за тот случай. Но при этом подсознательно эти преступники все еще боятся своих прежних врагов, а потому убивают не их самих, а близких.

– Детей или жен, – задумчиво закончила за него девушка. – Это очень логично! А значит… Вы сказали, в прошлом этого человека что-то случилось. Его обидели? Какая-то трагедия, жестокость?

– Вот именно здесь я вижу отклонение от нормы поведения или восприятия, – живо отреагировал врач. – И это самая большая загвоздка для вас. Для тех, кто его ищет. На самом деле, в общепринятом смысле слова, никакой жестокости могло и не быть. Это не сюжет графа Монте-Кристо, где несколько человек сознательно причиняют зло герою и он благородно за это мстит, чудом выжив. В реальной истории, в вашем случае, никакой настоящей обиды могло и не быть. И нет коллективного старого преступления.

– То есть, – опять стала уточнять Ксюша. – Это могла быть какая-то бытовая ситуация? Ну, там, кто-то его обошел в бизнесе или просто был более популярен в школе, чем он?

– Второй пример более верен, – согласился врач. – Ваш убийца не лишен амбиций. Вернее, они у него чересчур развиты. Именно соперничество могло быть им расценено как обида, как повод для мести.

– Понятно, – девушка чуть задумалась, но потом задала еще вопрос. – Такой портрет более логичен и точен, но меня смущает один момент. Дети и женщины. С этим что-то должно быть связано. Я бы поняла, если бы незнакомец мстил за… например, за то, что кто-то увел у него жену. Или что-то по чьей-то вине, как он решил, случилось с его собственным ребенком.

– Согласен, – обдумав ее предложение, решил психотерапевт. – Такой выбор жертв не случаен. Только тут один момент. Я же говорил вам, что никакого коллективного преступления в прошлом не было. Возможно, убийца копил обиды. Поводы разные. И вот первый его обидчик реально мог, скажем, увести у него девушку. Тут это было бы логично предположить. Что до детей… Это вторично. Предположим такую ситуацию. В университете на одном курсе учатся два парня и девушка. Оба молодых человека в нее влюблены. И она выбирает одного из них. Второй затаил обиду. А у счастливой пары появились дети. Тогда и они станут объектом мести. Вернее, орудием причинения боли их отцу.