Таким приятеля Олег еще не видел. Куда слюнявая вялость и привычное словоблудие подевались - деловит, напорист!

- Время, старичок, интересное наступило! Было бы желание - развернуться можно. И деловые ребята сопли не жуют! Так что же, из-за каких-то тупых громил сворачиваться и молчать в тряпочку? Сам знаешь - против лома нет приема, окромя другого лома! - Влад пятерней закинул назад прилипшие к потному лбу волосы и снова перешел с патетики на театральный шепот. - А по большому счету, Олега, - наплевать! Мы не фирмачи и не кооператоры. Их бизнес - их горе. Но почему бы нам со всего этого не иметь свой скромный и заслуженный наварчик? Нехилые башли мимо плывут, старичок! Спрос рождает предложение. Ты подсуетился - ты и заработал. А мой знакомый - мужик надежный. Могила! Ты ему поможешь - отстегнет соответственно. И разошлись, как в море корабли.

- По твоему горячему участию, - усмехнулся Олег, - так понимаю, что тоже внакладе не останешься.

- Я - второе дело, - Влад махнул рукой с таким безразличием, что у Олега не осталось и тени сомнения.

Но этим вечером он никаких векселей приятелю не выдал. Сам еще ни в чем не определился. Гнездилась еще в голове наивная мыслишка, что весь этот разговор - случайное стечение обстоятельств. Понимал, что врет себе, но так ведь удобнее? А ночью долго мял подушку, переваривая разговор с Ореховым. Следующий день на работе с железками возился и снова думал- думал.

Через неделю бывший одноклассник заявился снова, теперь уже без экивоков завел ту же песенку. Но и у Олега за неделю решение созрело. Пообещал приятелю «разузнать у знакомой боевой братвы» про желаемое.

Сам же дней пять дотошно штудировал прессу: все, что бойкие журналистские перья выдавали из Закавказья и Приднестровья, про абхазских и карабахских боевиков, вылупившуюся российскую мафию и гримасы черного рынка.

Не сразу искомое вышел: почем нынче «стволы» из-под полы? Журналюги сообщали, что в Карабахе за «макарова» дают восемь тысяч рубликов. А на сколько тогда потянет импортная «машинка», стоящая в пистолетной иерархии на порядок выше?

Неприятно поразился собственному торгашескому азарту. Впрочем, почему бы и нет? Пусть обнимется защитник собственного общепита с вожделенной железкой! Экс-рядовому Мельникову она все равно - чемодан без ручки. Зато не надо будет по вечерам и выходным горбатиться за мятые четвертные. К тому же, при нынешней жизни, и халтурка ему, Олегу, вряд ли поможет угнаться за ценами. Как «башли» не собирай - свадьбы по лету не устроить. Раскатал по наивности губу! Да и потом, что же, не хуже других свадьбу отгулять, а дальше? После с молодой женой зубы на полку складировать? Опять сутками вкалывать? А так - закатились бы с Ленкой на море, в настоящий свадебный круиз! Волны, солнце, бриз-ветерок, отдельный номер в путной гостинице, шашлычок под сухонькое на гладком песочке, танцы под большими южными звездами. И комнату в малосемейке не меньше, чем за год вперед, можно оплатить.

Созревшее решение толкнуть афганский трофей оформилось окончательно. Олег сам позвонил Владу. Когда встретились, изложил придуманную историю про пистолет. Орехов сделал вид, что поверил, деловито поинтересовался о цене. Олег к вопросу был готов: пятнадцать «кусков». Влад присвистнул, но пообещал «связаться с покупателем».

«Связался» на удивление быстро: «иркутский знакомец» Орехова предлагал ровно половину. Олег заартачился, дескать, «хозяин машинки настаивает». В торговлю играли еще недели полторы. Олег говорил «нет», Влад «приносил от покупателя» новые аргументы: мол, игрушка импортная, патронов мало, а будущему владельцу и в стрельбе потренироваться надо - где потом боезапас пополнять?

Обоюдно осторожная игра бывших одноклассников в посредников купли-продажи «кольта» закончилась тем, что Олегу удалось выторговать сверх первоначальных семи с половиной тысяч рублей еще полтора «куска». Запакованный в газетный сверток «товар» Влад взял в руки с заметной опаской, суетливо сунул мрачному Олегу пачку сторублевок. Молчаливыми и настороженными разошлись в тот вечер бывшие одноклассники.

Само собой, никакого иркутского кооператора, «верного и надежного мужика-могилы» у Влада не было. А были те самые удалые молодцы, на которых Орехов работал...

ВЛАД поднялся из удобного кресла, подошел к импортной стенке красного дерева, откинул дверцу бара. Не торопясь, пока пиликала привычная электронная мелодия, извещающая, что бар открыт, выбрал бокал, плеснул на донышко коньяку из пузатой матовой бутылки. Любил «тихо сам с собою» поаристократничать в уютном полумраке у «видюшника», цедя через губы по капле хороший коньячок.

Под шоколадку, как и положено, а не под плебейское изобретение приснопамятного Лаврентия Палыча или царя Николашки - хрен всё упомнишь! - лимончик с сахаром. Это папашка иногда изображал из себя интеллигента, как же, - препод высшей школы! Хотя обычно засаживал за ужином стакан-другой благородного напитка под заурядный салат и кулем сваливался на тахту, мыча и матерясь сквозь одолевающий сон, пока мадам Орехова, с брезгливой миной на ухоженном, но безнадежно увядающем, несмотря на все косметологические ухищрения, лице, стаскивала с благоверного его домашние «адидасовские» штаны.

Потягивая из бокала, Влад довольно хмыкнул: «боевые братаны» Олега, выкатившие «ствол» на продажу, безусловно, липа чистой воды. Мельников, конечно же, сам привез железку из Афгана. А нынче ему денежки очень нужны. Не терпится свить семейное гнездышко! И прибарахлился паренек с удовольствием, особенно, когда узнал, что цена на тряпки смешная. Куда и принципы свои засунул, «афганец» хренов!

Прошедших Афганистан Влад Орехов ненавидел. Одних - за сделанный на войне бизнес - ненавистью, круто замешанной на зависти мелко плавающего жулика. Других, которых было неизмеримо больше, - за их презрение к нему, Владу. Зудила кожа от взглядов прошедших огненное горнило сверстников. За это и ненавидел.

Олега Мельникова относил ко вторым. Как и понимал, что желание записать бывшего одноклассника в горстку «наваривших на войне» - только желание. Что сторговались они на пистолете - ни о чем это не говорит. Еще шире стала пропасть между бывшими одноклассниками.

Олег оставался частью тех, кто, узнав в далекой и чужой стране цену жизни, увидев смерть и кровь и сам ее пролив, перестал быть тем лопоухим мальчиком, которого привезли когда-то на сборный пункт и одели в военную форму. Лопоухие мальчишки вернулись домой суровыми мужчинами, способными на Поступок. Вот это страшило Влада Орехова больше всего. Именно такие могут положить конец его благополучию, лишить мягкого уютного кресла, баюкающего воркования импортного телеящика, ароматной влаги в хрустальном бокале, доступных девочек и ресторанного блеска.

Боясь и ненавидя, Влад Орехов инстинктивно вступил в борьбу. За свое удобное существование в привычном ему мирке. Баюкая опустевший бокал, Орехов не мог не признаться себе, что больше всего ему сейчас хочется сломать «афганца». Сломать и наблюдать, как гордый Олежек завязнет по уши.

Влад зевнул, выключил надоевший «видак», еще раз прогулялся по пушистому паласу до бара, опустился в кресло, катая на языке новую порцию «Камю», лениво потыкал пальцем в телефонные кнопки: