не доложили правительству? Тогда можно просто сообщить властям, и они со всем разберутся.

Хотя сейчас ему было не до того — время было на исходе, пакет памяти матриарха стремительно разрушался. Так что два следующих цикла он занимался все тем же — обходил племена аранеа, обучаясь работе с пакетами памяти и мышлением паучих. Впрочем, в конце обоих циклов он штурмовал врата — но уже не пытаясь пробиться к колодцу душ. В этом попросту не было смысла — он совершенно в этом не разбирался и не думал, что сможет что-то узнать. Вместо этого он изучал особняк, составляя карту и проверяя, нет ли там еще чего интересного. Увы, больше ничего интересного не было. Во всяком случае, по сравнению с ловушкой душ в сердце особняка.

Он также пытался изучать амулеты-слезинки предводителей ибасанцев — и тоже без особых успехов. Несмотря на его опасения, попытки анализа не призвали к нему Кватач-Ичла — с другой стороны, ничто не говорило и о том, что он держит в руках магический ключ. Оставалось лишь предположить, что ключом был сам материал амулета. Зориан не смог определить его, да и уничтожить амулет тоже не вышло. Это сразу напомнило материал, из которого был сделан скелет Кватач-Ичла — столь же темный и стойкий к воздействиям.

Хоть Просвещенные Поборники и оставались его основными учителями, за эти два цикла Зориан обошел те восемь паутин, о которых узнал от Посвященных Молчащих Врат. К сожалению, хоть какую-то пользу удалось извлечь лишь из трех — Храм Разума, Творцы Совершенных Фантомов и Сторонники Созерцания. В первом цикле он учился у аранеа Храма Разума, во втором — у Творцов. Со Сторонниками дело не заладилось — они слишком любили загадки и уклончивые ответы.

Храм Разума специализировались на памяти — хоть и не читали ее, а оттачивали собственную. Они многому научили его о пакетах памяти, впрочем, все это относилось к созданию своих, а не восстановлению чужих. Теперь он овладел методикой в достаточной мере, чтобы никогда не забывать нужное. Это, как минимум, позволит ему значительно сократить объем записей, что он сохраняет в конце цикла — метод магии изменения был хорош для чужих сведений, вроде рецептов Каэла, но для собственных нужд ментальная магия подходит куда лучше.

Имя Творцов Совершенных Фантомов говорило само за себя. Они работали с иллюзиями — как из света и звука, так и мысленными внушениями. Они ничем не могли помочь с разрушающимся пакетом, но ведь его содержимое еще придется читать и расшифровывать — а Творцы знали очень многое о ментальных различиях между людьми и аранеа. Они были просто обязаны знать — иначе их иллюзии не действовали бы на людей.

Но, сколь ни была полезна их помощь, в итоге лишь один способ действительно помогал ему лучше понять разум аранеа — обезвредить пару-тройку и насильно считать их память. Даже когда Лукав изготовил ему зелье трансформации в аранеа, это дало меньший эффект.

В конце второго цикла он вновь попытался восстановить пакет матриарха. Это была его последняя попытка, и он рассчитывал получить четыре или пять месяцев отсрочки.

В итоге он получил всего три.

Проклятье.

Пусть до открытия пакета матриарха и оставалось всего три месяца, Зориан решил прекратить учиться у аранеа и вернуться в Сиорию, как обычно, взяв с собой Кириэлле. Особого смысла продолжать обучение не было — он все равно больше не мог чинить пакет памяти, а единственным, что еще помогало, были нападения на паучих и чтение их разума. На это ему не требовалось выделять весь месяц. К тому же он хотел обсудить Судомира и его замыслы с Каэлом — все же морлок был единственным некромантом среди друзей Зориана.

Впрочем, он не стал рассказывать о Судомире немедленно — это наверняка расстроит парня, ведь многие из его друзей и знакомых были убиты мэром-некромантом и, вероятно, тоже оказались в ловушке душ. Не лучшее, что можно добавить к словам, что ты путешественник во времени, и менее, чем через месяц ожидается опустошительное вторжение ибасанцев. Пусть Каэл спокойно ознакомится со своими тетрадями — поговорить о Судомире можно и потом.

К его вящей досаде, возвращение в Сиорию означало, что ему опять придется терпеть дурацкие занятия с Ксвимом. Левитировать шарики, заставлять их светиться разными цветами, собирать из них разные формы… Тоска смертная. Стоп, слить два шарика в один? Чего? Раньше Ксвим никогда не давал задания из раздела изменения. Но неважно, он уже изучал упражнение самостоятельно — ничего сложного.

Ксвим хмурился. Ему удалось удивить этого непробиваемого типа — стоит ли радоваться, или, наоборот, волноваться?

Радоваться не стоило. Задания Ксвима становились все более необычными. Зориану пришлось левитировать воду, замораживать ее, создавать из льда идеальный куб, потом разрубать его надвое, не раскрошив, преобразовывать монету, выжигать изображения на деревянной пластине, заставлять монету вращаться, лепить из свечного воска, держать ладонь над свечой, не обжигаясь, заставлять кости падать нужной стороной, чинить испорченные часы, заставить цветок увянуть, телепортировать улитку…

Многие задания оказались ему решительно не под силу, особенно последние. С другими он справился, хоть и не совсем так, как хотел куратор. Но, невероятно, вместо того, чтобы торжествующе остановить его и заставить повторять, пока не получится, Ксвим называл следующее задание, словно желая знать все, на что он способен.

— Скажите честно, — начал Ксвим, — вы действительно Зориан Казински?

— Да… — ошарашенно ответил Зориан. — А почему вы спрашиваете?

— Вы слишком хороши, — прямо заявил Ксвим.

Что? Теперь, значит, он слишком хорош? С ума сойти. Что так впечатлило этого типа? Вроде бы он не показывал ничего более существенного, чем обычно.

— Сочту это за комплимент, — ответил он. — Но я определенно Зориан Казински, никаких сомнений.

— Тогда как вы объясните свои навыки в плетении? — спросил куратор. — Они совершенно невозможны для вашего возраста и известной биографии. Неважно, насколько вы талантливы — ваше плетение слишком… проработано, это может быть лишь результатом долгих лет практики.

— Я рано начал тренироваться, — попытался он.

Ксвим ответил скептическим взглядом.

— Буду откровенным с вами, мистер Казински, — вздохнув, сказал он. — Я знаю, что это я научил вас тому, что вы демонстрируете. Не всем упражнениям, нет — но тем, которыми вы овладели должным образом. Вы не только демонстрируете приемы, которым не учит более никто из известных мне наставников, но и знаете меня достаточно хорошо, чтобы предугадывать мои следующие слова.

Уупс… А он даже не заметил.

— Но тут есть небольшая проблема, мистер Казински, — подавшись вперед, продолжил Ксвим. — Я не припоминаю,