Я пошел на кухню и налил нам обоим по чашке кофе. Я подал ей кофе в постель, а сам сел в кресло. Мы посмотрели друг на друга и снова стали чужими. Она поставила чашку.

— Прекрасный кофе. А сейчас посмотри, пожалуйста, в другую сторону, пока я оденусь.

— Конечно. — Я взял книжку со стола и сделал вид, что читаю. Это был детектив, где описывалась какая-то мертвая голая женщина со следами пыток на теле. Тем временем Бетти ушла в ванную. Я бросил книжку прямо в корзину для бумаги, поскольку помойного ведра под рукой не было. Потом я задумался о том, как по-разному ведут себя женщины в любви. Одни отдаются с такой самозабвенностью, как Элен Вермильи, что даже не думают о своем теле. Другие помнят и все время хотят прикрыться. Я вспомнил девушку в рассказе Анатоля Франса, которая настаивала на том, чтобы снять чулки. В чулках она чувствовала себя потаскушкой. Она была права.

Когда Бетти вышла из ванной, она выглядела как только что открывшаяся роза. Косметика — верх совершенства, глаза сияли, каждый волосок точно на своем месте.

— Отвези меня, пожалуйста, в отель. Я хочу поговорить с Кларком.

— Ты влюблена в него?

— Я думала, что я влюблена в тебя.

— Это был просто плач в ночи, — сказал я. — Не будем делать из этого сенсацию. Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо, только не натощак. Неужели ты никогда не влюблялся? Не хотел быть с одной женщиной изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?

— Пошли.

— Как может такой жесткий человек быть таким нежным? — спросила она с удивлением в голосе.

— Если б я не был жестким, меня не было б в живых. Если бы я не мог быть нежным, мне бы не стоило быть в живых.

Я подал ей плащ, и мы вышли к машине. По пути в отель она молчала.

Когда мы приехали, я въехал на знакомую стоянку, вынул пять сложенных чеков из кармана и протянул ей.

— Надеюсь, они в последний раз переходят из рук в руки, — сказал я. — Иначе их просто не примут к оплате. — Она посмотрела на них, но не взяла.

— Я думала, это твой гонорар, — сказала она довольно резко.

— Не спорь, Бетти… Ты прекрасно понимаешь, что я не могу взять у тебя денег.

— После этой ночи?

— После ничего. Я просто не могу взять. Я ничего для тебя не сделал. Что ты собираешься делать? Куда ты теперь двинешься? Сейчас ты в безопасности.

— Не представляю. Что-нибудь придумаю.

— Ты влюблена в Брандона?

— Может быть.

— Он бывший гангстер. Он нанял бандита запугать Гобла. Этот бандит чуть не убил меня. Неужели ты можешь любить такого человека?

— Женщина любит мужчину. А не его работу. И, может, он этого не хотел.

— Прощай, Бетти. Я сделал все, что мог, но этого было мало.

Она медленно протянула руку и взяла чеки.

— По-моему, ты совсем шальной. По-моему, ты самый шальной человек на свете.

Она вышла из машины и удалилась быстрыми, как всегда, шагами.

Я дал ей время пройти сквозь вестибюль и подняться в свой номер. Затем я сам вошел в гостиницу и вызвал мистера Кларка Брандона по внутреннему телефону. Явонен прошел мимо и глянул на меня сурово, но ничего не сказал.

Мне ответил мужской голос. Это был его голос.

— Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марло. Я частный детектив из Лос-Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если у вас нашлось время.

— Я слыхал о вас, Марло. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?

— Мне нужно возвращаться в Лос-Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.

— Хорошо, — сказал он нехотя. — Поднимитесь.

Он открыл дверь, большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.

— Вы один, мистер Брандон?

— Конечно.

— Почему?

— Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.

— Что ж, скажите, и покончим с этим.

Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Он прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.

— Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос-Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.

— Вы следили за ней. Ну и что?

— Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.

— И многих других женщин тоже, — сказал Брандо спокойно, — это было его ремеслом.

— Было?

Он глянул на меня пустыми холодными глазами.

— Что вы имеете в виду?

— Больше он этим не занимается. Его нет в живых.

— Я слышал, что он покинул отель и уехал в ее машине. Какое это имеет отношение ко мне?

— Вы не спросили меня, откуда я знаю, что его нет в живых?

— Слышь, Марло, — он стряхнул пепел с сигареты презрительным жестом. — Может, мне на это наплевать. Перейди к тому, что меня касается, или проваливай.

— Я встретил здесь человека по имени Гобл, который назвался частным детективом из Канзас-Сити. По крайней мере так было написано на его визитных карточках. Гобл меня очень раздражал. Он постоянно следовал за мной. Он продолжал говорить о Митчелле. Я не мог понять, что он хочет. Затем при мне портье вручил вам анонимное письмо. Я видел, как вы читали его и перечитывали. Вы спросили портье, кто оставил его. Портье не знал. Вы даже выудили пустой конверт из урны, затем отправились наверх в явно испорченном настроении.

С Брандона понемножку слетал его гонор. Его голос стал резким.

— Ты слишком любопытен, мистер Частный Детектив. Не думал об этом?

— Дурацкий вопрос. Это мое ремесло.

— Лучше проваливай отсюда, пока ноги целы. — Я засмеялся, и это задело его за живое. Он вскочил на ноги и подошел большими шагами ко мне.

— Слушай, приятель. Я в этом городе влиятельная фигура. Я не боюсь прохвостов вроде тебя. Вон!

— Не хотите услышать продолжение?

— Я сказал: вон! — Я встал.

— Извините. Я старался поговорить с вами по-хорошему. И не думайте, что я пытаюсь вас шантажировать, как Гобл. Я этим не занимаюсь. Но, если вы меня выкинете, не выслушав, мне придется пойти к капитану Алессандро. Он выслушает.

Он долго пытался взять себя в руки. Затем любопытная усмешка появилась на его лице.