как кому жить, что читать, куда идти, на что смотреть, ради чего умирать. А ведь Иисус Христос ни у кого не отнимает воли. Он лишь предлагает свою помощь и защиту. Принять ее или нет – естественный выбор каждого. Здесь не может быть принуждения…

Монах замолчал. Все почему-то уставились на меня.

– Нет, братва. Я, конечно, понимаю, что дело тут серьезное, но мне сейчас некогда. У меня один Раюмсдаль столько крови выпил, столько нервов повыдергал… Не могу я пока отвлекаться на каждого оборзевшего феодала. Разберемся с Локхаймом, вернем Ивана и Ольгу, найду Луну, вот тогда…

– Тогда будет поздно, милорд, – вздохнул монах.

– Если оно вообще будет, это «тогда», – поддержали супруги.

Ну вот… опять все против меня. Попривыкли совершать подвиги прямо по дороге, не уклоняясь от основного маршрута. Спорить о первостепенной задаче – бессмысленно. А уж отказывать в помощи пожилому священнику – вообще не по-рыцарски. Ребята решат, что я заболел и нуждаюсь в хорошем стационаре типа сумасшедшего дома. Это обязательное соответствие Уставу, это благородство порой так раздражает…

– Ладно, все! Не надо смотреть на меня как на контрреволюционный кулацкий элемент. Я согласен настучать в бубен вашему польско-сионскому Джугашвили и объяснить ему, что воевать негигиенично. Если поймет – хорошо, если нет – посажу в клетку и заставлю бананы жрать со страшной силой! Завтра же и начнем…

– Да здравствует лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени! – бодро проорала моя агитбригада, даже чмокнувшись от умиления.

Вот что прикажете с ними делать?! Ага… перевоспитать их, как же! Они с молоком матери всосали убежденность, что счастье рыцаря в вечном бою, нескончаемом кровопролитии и сплошных подвигах. Если я вдруг откажусь подчиняться, они начнут совершать их за меня, прикрываясь моим светлым именем. По их меркам, это более чем правильно. Раз милорд занят серенадами, то заботу о его потенциальных врагах должны взять на себя его друзья.

Все! Дальше можно не брыкаться, я могу вообще отойти от дел – моей славе не дадут потускнеть.

– Отец Ансельм, будьте так добры, расскажите пообстоятельнее о вашем узурпаторе…

– Он не узурпатор, сын мой, – поправил меня отшельник. – Пан Юлий получил власть вполне законным путем – интригами, стравливанием соперников, скрытным или явным уничтожением претендентов. В искусстве лицемерия ему нет равных. Кого купить славой, кого – деньгами, кого привилегиями, кого просто запугать теми ужасами, что обязательно падут на головы сомневающихся, если он не придет к власти.

– Знакомая картинка. В моем мире разные непорядочные люди выбиваются таким образом в высокую политику.

– Ложь и подлость везде одинаковы. Зло всегда называется злом. Но должен вас предупредить, господин ландграф, замок Твердь неоднократно принимал у себя летающий город.

– Что?! Раюмсдаль здесь?! – возмутился и обрадовался я. – Ну хоть не бегать за ним по вашему континенту… Дождусь в засаде и поймаю за хвост.

– Скажите, лорд Скиминок, ну вот почему все такие плохие ребята всегда дружат друг с другом, а мы вечно деремся в одиночку?

– Таковы традиции, дорогой мой оруженосец. Кто-то решил, что герой должен быть один. Тогда и задача трудней, и подвигов больше, и слава ему одному. Хотя вроде бы он за ней не гонится… А негодяи легко консолидируются, объединяются в бандитские группировки, делят сферы влияния и спокойненько терроризируют народ. Мерзавцам слава не нужна, их греют лишь материальные ценности. Большой толпой это легче получить. Вообще мир очень странно делится. Хороших много, но он и разрознены и по доброте своей никому не мешают жить. Плохих мало, но они активны, целеустремленны, нахальны. Герои – единичны и, самое смешное, всерьез никому не нужны. Это лишь раздражающая прослойка, тормозящая одних, но дающая надежду другим. Вполне возможно, не будь героев, хорошие вынуждены были бы объединиться и навсегда покончить с плохими…

– Серьезный философский вопрос, – задумчиво протянул отец Ансельм. – В иное время я бы охотно подискутировал на эту тему. Но сейчас, заклинаю вас всеми святыми, скажите правду: вы попытаетесь остановить братоубийственную войну?

– Да куда мы, на фиг, денемся?! – выпалила Лия, прежде чем я успел открыть рот. – Милорд такой храбрый, такой добрый, такой самоотверженный! Мы им всем покажем! Покажем, да?!

Между прочим говоря, я согласился на эту авантюру только для того, чтобы встретиться с Раюмсдалем. Если он прилетит, конечно… Как можно бороться с начинающим фашистом в его же замке, набитом войсками, где меня так хорошо знают в лицо? Причем с помощью недовооруженного рыцаря и шумной Коломбины, сменившей пажеский камзол на тряпочки в обтяжку. Сюда бы хорошо Веронику запустить. «Баба Яга в тылу врага!» – это ее коронная роль в одноименной комедии. Увы… Юная ведьма далеко отсюда в замке Бесса охраняет королеву Танитриэль и ждет ребят Брумеля. Опять-таки, если те сумели прорваться… Кролик? Ну, во-первых, его все равно нет, а во-вторых, был бы, так с его помощью мы, конечно, от Тверди камня на камне не оставили бы, но… Сколько неповинного народу могли бы перебить… Не пойдет. Может быть, поработать агитаторами и разложить войска изнутри? Помнится, большевики именно с этого и начинали. А что, собственно, я могу предложить им взамен? Идите, ребятушки, по домам, пашите землю, плюйте на пана и айда все в пацифисты? Да они нас на смех поднимут, а потом на дыбу или повесят. В их мире «любая власть от Бога…», и хоть расшибись ты тут. До революции народ не созрел, зелен еще. А чего я вообще гадаю? Надо все решать на месте. В конце концов, еще ни одно сражение не проходило так, как его планировали. Главное – попасть в замок, а там посмотрим…

Отец Ансельм разбудил меня рано утром. Он был одет лишь в длинную старую рубаху, а в руках держал две монашеские рясы.

– Это вам и девушке. Берите, берите, они не краденые. Та, что побольше, – моя, а вторую я шил всю ночь из остатков холста. Не думайте обо