две или три на семью[195]. Но именно на Западе, в то время как на Востоке с 2012 года показатели практически не изменились, не в последнюю очередь из-за более высоких цен на бензин. Будучи равными, мы часто настолько разные, что обманываем сами себя.

Приведу живой пример: западный немец, полгода назад переехавший из Баден-Вюртемберга в Тюрингию, написал мне, что на Востоке «все еще» отдыхают по-другому. Запад как норма, Восток как отклонение: «Бросается в глаза, что семьи из этого региона чаще проводят отпуск в (Восточной) Германии или по путевке, чем мои знакомые с Запада». Как будто их выбор – проявление типичной восточной ограниченности, а не вопрос денег, как и при покупке автомобиля; вопрос в том, что вы можете себе позволить, а что нет. Рискую повториться, но напомню: во-первых, по политическим и идеологическим причинам на Востоке не разрешалось сколачивать капитал. Во-вторых, наследства на Западе кратно превышают унаследованное на Востоке. В Баварии и Баден-Вюртемберге эта цифра составляет около 175 000 евро на душу населения, тогда как в Мекленбурге – Передней Померании и Бранденбурге – около 23 000 евро. Причем в этих данных Немецкого федерального банка два процента самых больших наследств не учитывались, чтобы, так сказать, не искажать статистику[196]. В-третьих, еще раз: на Востоке заработная плата в среднем на 22,5 процента ниже – через тридцать лет после воссоединения! Возможен ли при таких условиях индивидуальный отпуск на Мальдивах, в Японии или вояж в Антарктиду? И стоит напомнить, что коронавирус в Германию был «завезен» теми, кто мог себе позволить горнолыжный отдых в Ишгле. Естественно, все они были с Запада, поэтому на начальном этапе вирус широко распространился там, не затронув Восток.

Еще штришок к неравенству в доходах. Может, деньги на богатом Западе и не играют большой роли, однако на бедном Востоке их наличие много значит – недавно журналист обычно выдержанного журнала 11Freunde высмеял болельщиков клуба «РБ Лейпциг», мол, единицы из них поехали в Глазго на выездной матч Лиги Европы, а вот фанаты старейшего клуба «Айнтрахт Франкфурт» толпами следовали за своей командой через пол-Европы. Это представлено силой страсти, которую может породить только традиция. Но разве дело только в этом? Франкфурт – богатый город с достаточно многочисленными состоятельными болельщиками, в отличие от Лейпцига; к тому же во Франкфурте на 160 000 больше жителей. В 2020 году уровень риска бедности в Лейпциге составлял 22,7 процента, уровень доходов – 5,5[197]; во Франкфурте уровень риска бедности в том же году равнялся 19 процентам, а уровень доходов (о фактических активах здесь нет речи) – 14,2[198]. Так что неудивительно, что так много франкфуртцев могли поддержать свою команду в выездных играх. Лейпциг, напротив, годами слыл столицей бедности Германии, и до сего дня каждый пятый ребенок здесь живет на грани нищеты[199]! Стало быть, придется дважды, а то и трижды подумать, по карману ли ехать в Глазго, брать отпуск в середине недели и потратить одну-две тысячи евро на билеты и еду. В итоге вы не только беднее, но над вами за это еще и публично потешаются.

А поскольку «РБ Лейпциг» считается «дотационным» и самым ненавистным футбольным клубом Германии, я хотел бы воспользоваться случаем и воздать должное традиционным клубам и футбольным романтикам. Тем, кто кооперируется с такой страной, как «защитник прав человека» Катар, с живодерами из Визенхофа или еще недавно с «Газпромом». Тем, кого спонсируют компании вроде VW, SAP или Bayer, кого поддерживают такие персоны, как Клаус-Михаэль Кюне, Ларс Виндхорст или Мартин Кинд. Всем, кто за последние годы так успешно разменивал тренеров и игроков, сжигая при этом миллионы евро – и все для того, чтобы не понизить рейтинги или просто не вылететь. Воздам и тем, кто неустанно пышет ненавистью к «РБ Лейпциг», поступая лживо, неспортивно, убого, как, скажем, в финале Кубка 2022 года, который «Лейпциг» выиграл впервые. Тем, кто взирает со своего Олимпа и попирает все, что предполагает благородство, порядочность и достоинство, – кто, за двумя исключениями, даже не удосужился поздравить победителя финала Кубка. Воздадим всем, кто талдычит о многообразии и о победе достойнейшего в футболе. Видно, «РБ Лейпциг» зашел в своем достоинстве недопустимо далеко. Почти все в этом финале болели против лейпцигской команды, все – кроме бога футбола. Он прозорливо позаботился о справедливости, понимая, как много «РБ Лейпциг» делает для самосознания города, земли и всего Востока, признаете вы это или нет.

В откликах на мою статью меня то и дело призывали говорить и о «позитивном развитии событий» – как будто это моя тема. Видеть в первую очередь позитив чаще всего требуют те, кто бежит от принципиальных сомнений, как черт от ладана. Ведь легче делать вид, что все не так уж плохо, что все рассосется само собой, различия сгладятся – это лишь вопрос времени; что все срастется – будто мы чисто биологические существа. Ничего не срастается само по себе!

Спрос на позитив и связанное с ним требование дифференциации и дифференцированной интерпретации заслуживают похвалы. Я научный работник. Дифференцированный подход – часть моей повседневной работы, а точность – ее идеал. Но волнующая меня тема уже настолько дифференцирована социологами, политологами, историками современности и подкреплена точными цифрами, фактами, что добавить мне нечего. Я могу лишь это комментировать и анализировать дискурс. Во всем прочем западную общественность не интересуют тонкие нюансы Востока или оппозиции Запад – Восток. Правда, иногда вспыхивает огонек политической воли к изменению неблаговидного положения вещей, но лишь до тех пор, пока не появляются дела более «важные», пока не затрагиваются отношения собственности. Часто за требованием дифференциации стоит, с одной стороны, уклонение от реальной проблемы, а с другой – преднамеренное размытие различий, которые созданы Западом и которые уже десятилетия определяют реальную жизнь людей. Дифференциация подразумевает, что все не так уж плохо – не о чем и говорить. Но когда-то придется подсчитать все деревья и сказать: «Это же лес!» И он стоит разговора, и на полном серьезе. Ибо просто «говорить-об-этом-дифференцированно» или вообще «больше-об-этом-не говорить» означает длить статус-кво и признать за ним будущее.

Притязания Запада на господство проявляются и в том, что моя статья только тогда что-то значит, если ее одобрит Запад, будто именно это делает ее содержание приемлемым и правдивым. Какое самомнение! Словно значимость аргумента зависит от страны света и места рождения. Требование дифференциации – типичное проявление категоричного НЕЖЕЛАНИЯ ЗНАТЬ ИСТИННОЕ положение дел. Сей факт точно отражают возмущенные отклики: они либо наотрез отвергают аргументацию, либо подвергают сомнению приведенные мной цифры и факты, основанные на научных исследованиях, как будто я выискал их