светлячку… Но они не успевают сорваться с её ладони пламенной стаей. В воздухе проносится арбалетный болт, губы ведьмы удивлённо открываются, выпускают кровавый пузырёк. И она падает.

– Кто?! – бешеным кабаном ревёт Меридью.

Джек опускает арбалет и с каменным лицом идёт прочь.

Он не вздрагивает, когда позади слышится топот и тяжёлое, яростное дыхание. Не произносит ни слова, когда в его плечо цепко впиваются железные пальцы, пытаясь развернуть к себе.

Пухлые губы рычаще выдыхают в самое ухо:

– Ты – покойник, Тилли… – после чего Джек оборачивается сам.

И крепкий кулак изо всех сил врезается в оскал Меридью, выбивая и кроша зубы.

***

Тяжко вздохнув, Инквиус Зиттер отбросил перо и, сложив пятнистые от чернил пальцы домиком, устало воззрился на застывшего перед ним человека.

– Итак… Что же вы творите, мистер Тилли?

Тишина. Джек настойчиво смотрит поверх Зиттера – туда, где на стене висит картина в обрамлении звезды: портрет косоглазого мужчины, основателя Ордена.

Не получив ответа, Инквиус вздохнул ещё тяжелей и, прикрыв глаза, сжал двумя пальцами переносицу.

– Сядьте.

Джек сел, стиснул на коленях кулаки. В разбитых костяшках пульсировала острая боль.

– Я хорошо плачу вам, мистер Тилли?

– Да, сэр.

– Вам хватает времени для отдыха, общения с семьёй?

– Да, сэр.

– Вам нравится ваша работа?

Крохотная заминка.

– Да. Сэр.

Во взгляде начальника в секунду зажёгся нехороший огонёк; Зиттер словно подобрался, точно готовый к атаке хищник, и ряса цвета киновари едва заметно всколыхнулась.

– Тогда почему до меня постоянно доходят всякие слухи о вас? А это происшествие с Меридью…

Джек молчал. Подсохшая было корочка на костяшках вновь засочилась.

– Возможно, вы хотите уволиться? – сузив глаза в щёлки, спросил Зиттер.

– Нет, сэр, – голос Джека был глух, но твёрд.

– Неужели? А мне вдруг представилось, что в Линдоне покончили с безработицей… Или ваша дочь – Вэнди, кажется? – пошла на поправку… И деньги на лекарства стали вам не нужны…

Намёк попал в цель. На челюсти Джека заиграли желваки, беспомощная ярость ударила в голову, заставив его чуть не откусить себе язык, чтобы не ляпнуть непоправимое.

Инквиус холодно наблюдал за ним, поджав тонкие губы. Он собирался сказать что-то ещё, когда дверь неожиданно отворилась, и в келью вошёл один из братьев, несущий стопку пергаментов.

– О, простите, брат Инквиус! Не знал, что у вас… – услышал Джек.

…И тут его голова едва не повернулась на сто восемьдесят градусов.

Опрокинутый стул полетел на пол и врезался в него с такой силой, что чуть не разбился в щепки. Джек снова стоял на негнущихся ногах, как рыба открывая и закрывая рот, пока его белые, искривлённые губы не выдавили всего одно слово:

– Вы.

Ответом была высокомерно вздёрнутая бровь.

И пускай на голове чёрным шпилем торчал клобук, а не щеголеватый цилиндр, а на бледном лице уже нельзя было различить фиолетовый след от удара, презрительное выражение в глазах оставалось неизменным.

«Эй, малый…» – тихое, будто шёпот, эхо раздалось в памяти – и вдруг издевательски загоготало.

– Брат Шеймас, думаю, вам лучше удалиться, – поморщившись, Инквиус Зиттер махнул рукой в сторону двери.

– Да, брат Инквиус.

Проводив Шеймаса остекленевшим взглядом, Джек медленно повернулся к Зиттеру.

– Сэр?.. Как это понимать, сэр?.. – прошептал он, глядя на Инквиуса так, словно видел его в первый раз.

– Сядьте, мистер Тилли.

– Но это был… Это же был…

– Верно. Уже знакомый вам брат Шеймас. Только он сумел выучить ваш альбийский без акцента. И глаз ему подбил я, – хладнокровно сообщил Инквиус.

– И он… Он…

– Иногда помогает мне проверять и набирать рекрутов. Совершенно верно. Да сядьте вы, наконец!

Джек дрогнул. И взорвался.

– Вы толкнули меня на преступление! – проорал он, подлетев к столу, и ударил по нему так, что опрокинулась чернильница.

– Толкнули? Мы? – Инквиус от души расхохотался. – Дорогой мистер Тилли! – Инквиус дружески похлопал багрового Джека по плечу. – Вы сами совершили нападение! Не будь там брата Шеймаса, вы напали бы на другого. Это был лишь вопрос времени.

– Вы… О Господи… – Джек вцепился руками в седоватые волосы и, пьяно шатаясь, закружил по комнате.

Инквиус Зиттер закатил глаза.

– Святая Звезда! Успокойтесь, мистер Тилли! Мы открыли для вас вакансию мечты. Лови, охраняй, убивай! Зарабатывай – и оставайся при белой репутации. Что вам ещё нужно? В своём мире вы давным-давно сгнили бы за решёткой!

– Вы не имели права!..

– Мистер Тилли. Ваше поведение начинает меня раздражать, – отчеканил Инквиус.

Джек резко остановился, всем корпусом повернулся к столу и опасно замолчал. Потом – сделал шаг вперёд.

– Возьмите себя в руки, – презрительно бросил Инквиус, не проявляя ни малейшего беспокойства. – Или хотите, чтобы я принял меры? Что вы можете: один против целого Ордена? Брат Шеймас легко вернётся в Линдон – и ваше дело вновь откроется. Если, конечно, до этого вы не угодите за решётку по собственному почину.

Джек медленно шагнул ещё.

– Найди отчаявшегося. И преврати в отчаянного. Вот мой девиз, – невозмутимо продолжил Зиттер, водя тонким пальцем по лужице чернил, рисуя щупальца, рога и звёзды. – Я создал немало отчаянных. И мне это нравится! В одиночку искать особых, уникальных… как штучный товар, – Зиттер хихикнул. – Придумывать всякие ситуации, чтобы покрепче привязать их к себе, обращать в свою веру… Среди тех, кого я выбрал при помощи Звезды, немало глав семейств, несущих на себе гнёт отцовских обязанностей… Они убивают и пленяют, чтобы их дети кушали сладкие леденцы, а жёны рядились в богатые платья… Чтобы они получали лучшие подарки… И лучшее лечение…

Джек встал. Руки, сжатые было в кулаки, вдруг бессильно повисли.

– Дошло наконец? – со злым торжеством произнёс Зиттер. – Это – вакансия твоей мечты. Помни об этом, Тилли! – и, глянув Джеку прямо в глаза, жёстко приказал: – А теперь – повтори!

Пауза. Сиплый, еле слышный голос.

– Это. Вакансия. Моей…

– Ну?

– Мечты… – голос Джека сошёл на нет.

– Молодец. Теперь ступай. И больше, – угрожающе добавил Зиттер, – никаких происшествий!

…Джек не помнил, как он выбрался на стену цитадели. Воздух был студён и чист, но он задыхался, словно брошенный в эпицентр пожара, где в обжигающем пекле, раня глотку, вьются гарь и пепел.

«Найди отчаявшегося».

Потухший взгляд Лайзы. Впалые щёки Роба и Вэнди.

«И преврати в отчаянного».

Влажная кровяная роза на пёстрой груди. Тяжесть серебряных оков в пальцах.

– Привет, Тилли! Как дела, Тилли?

Дружеские хлопки – первых, косые взгляды – вторых, глумливые ухмылки – третьих.

Бесконечная паника в гудящей, будто колокол, голове:

«Что делать, что делать, что делать, что делать, что делать, что делать, что делать…»

Ноги задвигались отдельно от разума,