Черное бархатное платье на ней было явно с чужого плеча и пришлось бы впору какой-нибудь весьма объемной тетке. Странный наряд больше напоминал меховую шубу, чем платье. Но вскоре я поняла, что это не мех и не бархат. Старушечий наряд был сшит из черных птичьих перьев!

Высунув из рукава костлявую и тоже скрюченную руку, старуха поманила меня к себе. При этом она улыбнулась, и я увидела ее зубы, острые, словно осколки стекла. Да, чуть не забыла сказать про запах. От нее пахло не так, как пахнет от некоторых неопрятных старух. От нее пахло, как от мертвой старухи.

– А я тебя ждала, – заявила мне эта старая карга. – К счастью, я очень терпелива.

Я снова попыталась запустить руку в Дуат. Фиг вам. Такие штучки у меня здорово получались, пока в моем теле жила Изида. Что мне оставалось? Тянуть время и не позволять мыслям разбегаться. Тогда я сумею залезть в Дуат.

– Кто ты такая? – невежливо спросила я старуху. – Где моя бабушка? Где дед?

Старуха одолела последнюю ступеньку. Теперь нас разделяло футов шесть. И здесь меня чуть не вытошнило: среди перьев ее наряда торчали… кусочки мяса! Вот так. Можете думать, что я загибаю. Вас бы на мое место.

– Где бабушка? А разве ты не узнаешь меня, дорогая?

Фигура старухи задрожала. Черное платье из перьев превратилось в знакомый цветастый халат. Сандалии стали пушистыми зелеными шлепанцами. На голове появились курчавые седые волосы, черные глаза сменились водянисто-голубыми, а выражение лица стало таким, как у изумленного кролика. Передо мной стояла бабушка!

– Сейди? – удивилась она.

– Бабуля! Что с тобой…

Но на ее месте вновь была та же старуха в платье из черных перьев. Розовое морщинистое лицо зловеще улыбалось.

– Да, дорогая. Твоя семья унаследовала кровь фараонов. Тела таких людей – превосходные вместилища для богов. Но не заставляй меня напрягаться. Сердце у твоей бабушки уже не то, что прежде.

Теперь дрожь пробрала меня. Знаете, я видела одержимых, в том числе и богами. И всегда смотреть на такое было жутко и противно. Но чтобы какая-то древнеегипетская старая перечница воспользовалась телом моей бедной бабульки… это просто невыносимо. Если во мне и текла кровь фараонов, она мгновенно превратилась в лед.

– Отпусти мою бабушку! – хотела крикнуть я, но голос меня не слушался и вместо крика получился писк. – Выйди из нее!

Старуха зашлась каркающим смехом.

– Никак не могу. Видишь ли, Сейди Кейн, кое-кто из нас сомневается в твоей силе.

– Кое-кто? Боги, что ли?

Ее лицо вдруг превратилось в птичью голову с лысой чешуйчатой кожей и длинным острым клювом. Где-то я уже видела таких птиц. Птица хищно подмигнула мне. В следующее мгновение на меня снова смотрело морщинистое старушечье лицо. Значит, она решила испытать мою силу? Мой страх начал сменяться злостью.

– Я люблю сильных, Сейди Кейн. В прежние времена я даже защищала фараонов, если они оказывались достойными моей защиты. А вот слабые… Едва они попадали в тень моих крыльев, я их уже не отпускала. Я ждала, пока они умрут. Ждала, когда смогу попировать. И я думаю, Сейди Кейн, что очередным моим угощением станешь ты.

Я впечаталась спиной в дверь.

– Между прочим, я тебя знаю, – наглым образом соврала я.

Я принялась лихорадочно вспоминать богов Древнего Египта, ища среди них место для этой старой карги. Мне и сейчас не сравниться с Картером по части запоминания имен. [Нет, Картер, это не комплимент. Просто у тебя мозги «ботаника».] Надо сказать, занятия с нашими учениками благотворно сказались на моей памяти.

Помнить имена надо не затем, чтобы похвастаться своей эрудицией. В именах скрыта сила. Когда знаешь имя своего врага – это первый шаг к победе над ним. В данном случае над ней. Итак, хищная птица. Пугающего вида черная птица. Птица, питающаяся мертвечиной… то есть падалью.

К своему удивлению, я действительно кое-что вспомнила.

– Ты – богиня грифов, – торжествующе выпалила я. – Тебя зовут Некбат[2].

– Нехбет! – сердито поправила меня старуха.

Почти угадала.

– Насколько помню, ты принадлежишь к числу добрых богинь, – сказала я, попытавшись сыграть на старухином тщеславии.

Богиня раскинула руки. Они тут же превратились в широкие крылья: черные, матовые, со множеством копошащихся мух и запахом смерти.

– Ты права, Сейди Кейн. Грифы – очень добрые существа. Мы уничтожаем слабых и больных. Мы кружим над ними, пока они не свалятся замертво, а потом дочиста объедаем их косточки, избавляя мир от их зловония. А ты вознамерилась сделать нечто прямо противоположное тому, чем занимаемся мы. Ишь ты, захотела вернуть в мир Ра – этот смердящий труп бога солнца. Зачем? Чтобы богами правил дряхлый и никчемный старец? Твое намерение противоречит законам природы! Только сильные имеют право жить. А мертвых надлежит съедать.

У нее изо рта разило падалью.

Отвратные существа, эти грифы. Думаю, противнее птиц не найдешь. Понимаю, что они служат определенной цели. Но почему они сами должны быть такими жуткими? Разве нельзя вывести породу симпатичных пушистых кроликов, которые бы питались падалью, очищая окружающую среду?

– Ну вот что, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал уверенно и даже нагло. – Прежде всего, вылезай из моей бабушки. А потом, если ты окажешься по-настоящему добрым грифом, я куплю тебе мятных леденцов. Они здорово отбивают дурной запах.

Должно быть, я затронула болезненную тему. Физиономию Нехбет перекосило от злости. Богиня бросилась на меня. Я метнулась в сторону, задев и опрокинув диванчик. А Нехбет по пути смахнула с полки коллекцию бабушкиных фарфоровых статуэток.

– Ты умрешь, Сейди Кейн! – прокаркала старуха. – Я обглодаю твои косточки. Тогда боги увидят, какое ты ничтожество!

Я ждала новой атаки, но Нехбет лишь сверкала глазами, стоя возле опрокинутого диванчика. Я вспомнила ее слова. Грифы не нападают на своих жертв. Они выжидают, пока те не умрут.

Тем временем руки Нехбет снова превратились в крылья. Ее тень нависла надо мной. Я начала ощущать себя ослабевшей загнанной зверюшкой.

И тут я догадалась: все это – не более чем магическая уловка. Боги умеют устраивать подобные штучки. Знаю по собственному опыту. Этой вонючей старухе требовалось нагнать на меня отчаяния и лишить сил. Нехбет не знала, что в стычках с богами Нижнего мира я уже не раз выходила победительницей. Справлюсь и с такой «птичкой».

– Забавный трюк, – усмехнулась я. – Но я разгадала твой фокус. И покорно умирать не собираюсь.

Глаза богини хищно сверкнули.

– Не сразу, но умрешь, Сейди Кейн. Мне торопиться некуда. Я терпелива. Ну а будешь упрямиться, я закушу еще и твоими смертными подружками. Скоро они сюда придут. Как их зовут? Лиз и Эмма, если не ошибаюсь?