– Мне тоже, – ответил Джон.

– Может случиться так, что мы встретимся сегодня в Аскоте. – По тону, каким было сделано это замечание, можно было ясно понять, что оно – всего лишь дань вежливости, а не назначение делового свидания.

– Буду рад. Спасибо за совет начет тех двух лошадей.

– Я бы не стал ставить на них свой дом, – сказал мистер Сароцини, – но они, без сомнения, достойны внимания.

Что-то в голосе мистера Сароцини заставило Джона решить поставить на них гораздо больше, чем он планировал.

Возникала краткая пауза, после которой мистер Сароцини сказал:

– В выходные я возвращаюсь в Швейцарию. Если вы завтра не заняты, не могли бы мы встретиться за ленчем?

Джон покосился на лежащий на столе раскрытый ежедневник. Пятница, 18 июня. Отмечено: ленч с бухгалтером.

– Хорошо, – сказал он. – У меня встреча, но я могу ее перенести.

– Завтра в полдень я буду у вас в офисе.

– Да, хорошо.

– Я был бы очень признателен, если бы вы подготовили для меня проверенные счета за последние три года, перспективный прогноз, документы по движению денежной наличности и план на пять лет.

Отвечая мистеру Сароцини, Джон постарался не выдать охватившего его волнения.

Его преподобие доктор Эван Фреер, профессор систематической теологии в Лондонском университете и архидиакон Оксфорда, был самым умным и влиятельным духовным лицом из всех, с кем был знаком Фергюс Донлеви.

Не обращая внимания на упирающуюся в обивку пружину, Фергюс сидел в древнем кожаном кресле в университетском кабинете Фреера. Комната была обставлена по-мужски: старая добротная мебель, потертые ковры, темные, прогибающиеся под весом книг стеллажи, небольшой открытый камин. Окно было поднято, и комнату наполнял сладкий запах свежескошенной травы.

Фергюс откусил от бисквита и отпил кофе, после июньской уличной жары наслаждаясь царящей в помещении прохладой. Они с Фреером были давними друзьями. Сейчас они пытались вспомнить, сколько же лет прошло со времени их последней встречи.

Фергюс ждал, обмениваясь с Эваном новостями. Он сказал Фрееру, что религия поддерживает его в хорошей форме (не сказав ему, однако, что тот сильно растолстел, а в волосах прибавилось седины). Фреер, облаченный в черную сутану, рассмеялся и парировал, что хотел бы быть в такой же хорошей форме, как Фергюс.

Если бы Фреер не выбрал карьеру священника и не принял обет безбрачия, он пользовался бы бешеным успехом у женщин. Из-за его красивого, по-романски смуглого лица многие отмечали, что он похож на Роберта де Ниро.

Фреер спросил Фергюса о его книгах, захотел узнать, над чем он сейчас работает. Фергюс неохотно ответил:

– Разрабатываю тему, поднятую Стивеном Хокином в его «Краткой истории времени». Но моя книга освещает вопрос гораздо шире и глубже.

– Когда она выходит?

Фергюс пожал плечами и ответил, что ему нужно переписать некоторые места – в этом загвоздка.

Фреер рассказал Фергюсу, что пару лет назад писал книгу по истории практик изгнания дьявола в Великобритании. Тогда редактор заставил его переписывать заново целые главы. Они сошлись во мнении, что редакторы – это зло.

Фергюс обмакнул бисквит в кофе и съел кусочек.

– Это Сьюзан Картер, – сказал он. – Мне она нравится, она совсем не глупа, но иногда она доводит меня до бешенства. Она думает, что читатели не смогут разобраться в том, что я пишу, и заставляет объяснять все на пальцах и детским языком.

Фреер улыбнулся:

– Но ты же доверяешь ее суждениям?

– Да, наверное… ну конечно доверяю. – Фергюс снова пожал плечами. – Просто меня это выбило из колеи, но это исключительно моя проблема. – Он вытащил из кармана сигареты и предложил одну священнику.

Фреер покачал головой:

– Бросил. Теперь только иногда трубку курю. Пепельница вон там. – Пока Фергюс прикуривал, он устроился в кресле поудобнее и выжидательно улыбнулся. Он понимал, что Фергюс пришел не только для того, чтобы повидать старого друга.

– Итак? – сказал он.

Фергюс глубоко затянулся сигаретой, откинулся назад и выдохнул дым вертикально вверх, в потолок.

– Помнишь афоризм Ницше о бездне? «Если долго вглядываешься в бездну, бездна тоже начинает вглядываться в тебя».

Фреер кивнул, не сводя с Фергюса проницательных глаз.

– Эван, у тебя когда-нибудь возникало насчет чего-либо плохое предчувствие?

– Предчувствие?

– Да. Не знаю, как объяснить. Ну ладно, начнем с другого. Мы вполне согласны друг с другом в том, что Иисус Христос действительно жил среди людей, хотя и подходим к этому убеждению с разных сторон.

Эван Фреер вопросительно посмотрел на Фергюса – нить его размышлений ускользала от священника.

– Три мудреца-волхва, – сказал Фергюс, – увидели в небе светящийся объект – звезду? – и поняли, что родился мессия. Так?

Фреер кивнул, еще не понимая, куда Фергюс клонит.

Фергюс махнул рукой, оставив висеть в воздухе тянущуюся за сигаретой нитку дыма.

– Я верю, что эта «звезда» была космическим кораблем, на котором Иисус – представитель другой, более мудрой цивилизации – прибыл на Землю. Ты веришь, что он родился в результате непорочного зачатия. Это непринципиально. Важно вот что: как трое волхвов почувствовали прибытие Иисуса, когда увидели звезду?

– Они почувствовали, что происходит что-то необычное.

– В их представлении что бы ни происходило – это хорошо?

Фреер улыбнулся:

– Это не совсем то, что я имел в виду. Но да, возможно, среди прочего они ощутили и это.

– А сейчас, в конце тысячелетия, многие люди чувствуют, что должно случиться что-то плохое. Касательно этого существует большое количество предсказаний, и некоторые из них были сделаны очень давно.

Священник налил себе еще кофе.

– Насколько далеко в прошлое ты хочешь зайти? Отступить до Нострадамуса? Библии?

– Может быть, еще дальше.

Фергюс встал, прошелся по комнате, остановился у окна и облокотился на подоконник. В саду внизу мужчина с конским хвостом полол грядку.

– Я говорю серьезно, Эван.

– Я всегда воспринимаю серьезно все, что ты говоришь. Я даже защищал твою статью в «Нейчер».

Фергюс обернулся, пораженный:

– Ты читал ее? Это было шесть лет назад.

– Ну да. Об ауре человека. Ты все еще веришь, что у людей есть аура?

– Это не вопрос веры. Это доказанный научный факт.

– И теперь ты видишь будущее в ауре человека?