- Будешь давать все, что хочешь ты? Ты будешь определять, чего она хочет? – скептически спрашивает Эля.

- Совершенно верно, Элина. Но я настолько изучу эту женщину и растворюсь в ней, что буду точно знать, что ей нужно, а что нет. Многие не понимают этого и не желают принимать, считая невозможным подобные отношения. Многие отмахнутся и скажут, что это крайности - их право. К этому нужно прийти, это нужно прочувствовать и получать от этого истинное удовлетворение. Ничего нет прекрасней женщины у ног мужчины. Но у правильного мужчины, который в состоянии оценить такой подарок. А ответ на твой вопрос такой: для меня тематические отношения намного честнее, искренне, вернее, без предательства, недопониманий, измен и лжи, - заканчиваю, закрывая глаза. Температуры нет, жарко, но я не раскрываюсь, подчиняясь наказу Эли. Девочка долго молчит, переваривая сказанное мной. Пару раз хочет что-то сказать, но сглатывает все вопросы. Пусть проанализирует. - В моем понимании Тема - это не извращение или что-то грязное. В моем понимании Тема - это философия идеальных отношений. Самый честный формат. Возможно, я живу не на той волне, но тот, кто хочет меня понять, должен со мной сонастроиться.

- А твоя бывшая жена тоже была нижней? Что же тогда развелись в этом самом идеальном и честном формате?

- Это третий вопрос? - поворачиваюсь к ней, провожу пальцами по ее разметавшимся по подушке прядям, наматывая локон на палец.

- Так нечестно! - хмурится Элина.

- Честно, я довольно развернуто ответил тебе на вопрос. Мой брак и развод - это совсем другая тема.

- Хорошо, это третий вопрос! - цокает она.

- Любопытство погубило кошку, - усмехаюсь я. - Татьяна… - делаю паузу. – Татьяна - это отдельная глава моей жизни. Я бы даже сказал, отдельная книга в качестве бонуса. Женились мы по расчету: у нее своя личная драма, у меня… у меня амбиции и расчет. Все по общему желанию и согласию. Естественно, поначалу я не собирался посвящать ее в свою личную жизнь. Но со временем мне стало как-то с ней тепло и уютно. Жена, дом, ребенок. Нет, я не отказывался от моих предпочтений. Мне было просто необходимо пару сессий в неделю, чтобы продолжать играть рядом с ней в идеальную семью и строить нужный мне фасад. Я давал ей тот формат, в котором она нуждалась, по крайней мере, пытался. Но, к сожалению, ей нужно было то, чего у меня нет.

- И чего же?

- Любви… А потом явился ее бывший муж, а Таня… слишком эмоциональная женщина, которая предпочитает тонуть в нерациональных чувствах, захлёбываться, анализировать, но получать от этого удовольствие. Держать ее я не имел права. Да и наш брак был моей ошибкой, нельзя выстроить фасад без крепкого фундамента.

- Почему ты не посвятил ее в Тему? А, может, тогда ее сознание перевернулось бы.

Хороший вопрос.

- Потому что, несмотря на ее смирение и покорность, она не нижняя, она ванильная до мозга костей. Это сломало бы ее.

- Тогда, получается, ты ей изменял? – с возмущением спрашивает Эля.

- Невозможно изменить тому, кого не трогают твои измены. Измена - это когда есть привязка; ты ее нарушаешь, и все страдают. А привязки не было…

- Все как-то очень сложно. То есть ни ты, ни она не любили друга, несмотря на то, что у вас была дочь?

Усмехаюсь.

- Любовь… Что в твоем понимании значит это слово?

- Это не слово, - тихо отвечает девочка и сглатывает. – Это чувство. От него очень больно, - она глотает воздух, словно ей, и правда, больно. - Первый человек, о котором я думаю утром и последний человек, о котором я думаю ночью, - причина моей боли.

- Любовь - очень разрушительное чувство. Она ставит на колени даже самых сильных. Любовь между людьми - это всего лишь иллюзия, которую люди сами придумывают, чтобы объяснить свою привязанность к другому человеку.

Эля долго молчит, и я почти физически ощущаю ее боль. Настолько глубоко в ней сидит чувство утраты человека, которого она любила. Если любовь - это болезнь, то ее у нее ампутировали, и сейчас Элину накрывает фантомными болями.

- Хорошо. Я удовлетворил тебя ответами? Теперь моя очередь.

- Ну давай, - глубоко вздыхает она, словно я собрался ее пытать. Она ждёт чего-то каверзного, но я хочу узнать ее глубже.

- Расскажи мне о своем детстве.

- Что? – вновь поворачивается ко мне боком, широкий ворот футболки спадает, оголяя плечо. Засматриваюсь на родинку. - Захар, что значит «о детстве»?

- Все, что хочешь, что осталось в памяти. Что больше всего запомнилось. Или расскажи один свой день из детства.

- Просто день?

- Да, можешь рассказывать в режиме реальности, словно ты там, можешь закрыть глаза и представить. Так вспоминается больше деталей.

- Зачем тебе это? – не понимает она.

- Не нужно анализировать, просто рассказывай.

Элина

- Просто день, Элина, с самого начала. Все, что всплывает в твоей памяти, - у Захара очень глубокий голос, он словно погружает в транс, и ему хочется довериться. Закрываю глаза, глубоко вдыхаю, пытаясь погрузиться в какой-нибудь день. Как ни странно, память сразу рисует мне его яркой вспышкой.

- Утро. Выходной. Я просыпаюсь от того, что меня будит шум посуды на кухне.

- Сколько тебе лет? - в день из детства врывается голос Захара, но он не отвлекает, а словно ведёт меня.

- Мне шесть лет. Конец лета, в этом году я иду в школу. В моей комнате на стуле висит рюкзак с принтом принцессы, я постоянно его рассматриваю. Рюкзак очень мне нравится. А внутри него пенал с бабочками, цветные карандаши, ручки, линейки, тетрадки - все такое новенькое. Очень хочется этим попользоваться, но мама не разрешает. Это все для школы. И я не могу дождаться первого сентября. Форму и обувь ещё не купили. Но мама говорит, что купим, как только она получит зарплату.

Я выспалась, соскакиваю с кровати, быстро натягиваю шорты и футболку. Умываюсь в ванной, глажу кота в коридоре и иду к маме на кухню, где так вкусно пахнет оладушками. Я люблю со сметаной и вареньем. Чтобы полить и тем, и тем сразу - так похоже на ягодный крем. Мама это знает, пододвигая мне вазочки с вареньем и сметаной, и наливает мне большую кружку чая, разбавляя очень горячий чай холодной кипячёной водой из графина. Рядом вилка, но я ем руками, капая на футболку. Мама хмурится, качает головой и даёт мне полотенце. Но не ругает меня. Она очень редко меня ругает. У меня очень добрая, самая лучшая мама.

В прихожей звонит телефон, она уходит отвечать на звонок и закрывает дверь на кухню. Я не слышу, о чем она говорит, хотя мама периодически переходит на крик. Я доедаю оладьи и допиваю чай, стаскивая с вазочки леденец со вкусом клубники со сливками - мои любимые. Собираю посуду, ставлю в раковину. Из кухни не выхожу, потому что не хочу проходить мимо мамы и услышать ее разговор. Подставляю стул к открытому окну. Вывешиваюсь с подоконника. Четвертый этаж. Высоко, голова кружится, но я не боюсь. Рядом растет тополь, стоит протянуть руку - и можно сорвать листик. И я тянусь, вставая на табуретке на носочки. И вот, когда я почти дотягиваюсь, меня резко хватают и выдергивают из окна, сажая на кухонный диванчик.