Тонким тестом функциональной асимметрии может служить чувство юмора. Больным предлагали выбрать самую смешную из набора сюжетных картинок. Поражение правого полушария делает юмор неразборчивым: пациенты готовы смеяться по поводу любой картинки. Юмор левосторонних пациентов больше сходен с юмором здоровых (Gardner, Ling, Flamm, Silverman, 1975). X. Браунэлл с соавторами считают, что оценка вербального юмора включает в себя два компонента: 1) выделение неожиданного в повествовании и 2) сопоставление этого неожиданного с содержанием всего рассказа. У больных с поражением правого полушария сохранен первый компонент, но нарушен второй (Brownell, Michel, Powelson, Gardner, 1983).

Результаты последней работы могут служить еще одним примером вторичности эмоциональной специализации полушарий. Дело отнюдь не в том, что левое полушарие более склонно к положительным эмоциям, а потому более «смешливо». За эмоциональностью полушарий кроются сложные информационные процессы оценки значимости внешних стимулов, сопоставление прогнозируемого с поступившим на вход. По мнению Ф. Е. Василюка (1984), трудность ситуации для субъекта оценивается путем сопоставления его более или менее сложного внутреннего мира (сферы мотиваций) с простым или сложным внешним. В самом общем виде можно сказать, что правое полушарие больше связано с мотивационными компонентами эмоций, а левое – с информационными компонентами. В пользу подобного предположения свидетельствуют и анатомические данные о преимущественной связи правого полушария с диэнцефальным отделом мозга, а левого полушария – с активирующими стволовыми образованиями (Доброхотова, Брагина, 1977). Образно говоря, человек с поражением левого полушария – это субъект с богатым набором потребностей и дефицитом средств их удовлетворения. Больной с поражением правого полушария располагает избытком средств для удовлетворения резко обедненной, суженной, упрощенной сферы мотивов. Отсюда вторично возникает склонность к преобладанию отрицательных или положительных эмоций, дурашливость, легкомыслие при альтерации правого полушария алкоголем и т. д. Наличие в структуре любой эмоции потребности и оценки перспектив ее удовлетворения наиболее логично объясняет эмоциональную асимметрию полушарий.

В любом случае поражение передних отделов новой коры ведет к наиболее сильному нарушению эмоциональной сферы человека по сравнению с другими областями неокортекса. Для повреждения лобных отделов характерны как синдром аспонтанности, эмоциональной тупости, безразличия, так и синдром растормаживания с признаками эйфории, неадекватной реальному состоянию субъекта. При этом преимущественно нарушаются высшие эмоции, связанные с деятельностью, социальными отношениями, творчеством, наряду с растормаживанием примитивных витальных влечений (Доброхотова, 1968). Характерные для эмоций сдвиги электроэнцефалограммы наиболее отчетливо выражены при отведении от лобных областей (Ковалев, Смирнов, Рабинович, 1976). При этом у лиц с доминированием положительных эмоций регистрируются альфа-ритм и медленные составляющие ЭЭГ, а у лиц с доминированием гнева преобладает бета-активность.

Передняя лимбическая кора контролирует эмоциональную окраску речи у человека и обезьян. После двустороннего нарушения кровообращения в этой зоне речь пациента стала эмоционально невыразительной (Carmon, Jürgens, 1983). Разнообразные эмоциональные нарушения зарегистрированы при поражении височных долей мозга (Bear, 1979). Правда, при этом каждый раз требуется уточнение, от чего зависит наблюдаемый дефект: от патологии новой коры, гиппокампа или ядер миндалевидного комплекса.

Стимуляция гиппокампа человека электрическим током не сопровождается ни страхом, ни гневом, ни удовольствием. Зарегистрированы только спутанность сознания, временная потеря контакта с врачом и эпизодически – страх в виде вторичной эмоциональной реакции субъекта на расстройство восприятия окружающего мира (Смирнов, 1976). Двусторонний инсульт в области гиппокампа вызвал нарушения свежей памяти, не затронув эмоциональные реакции больного (De Jong, Itabashi, Olson, 1969). В. M. Окуджава с сотрудниками пришел к выводу о том, что в случае эпилептического очага в гиппокампе аффективные нарушения возникают за счет распространения судорожного разряда на миндалину (Сараджишвили, Чхенкели, Окуджава, 1977). По данным С. В. Мадорского (1985), поражение правого гиппокампа дает сдвиг в сторону интроверсии, а левого – в сторону экстраверсии при тестировании пациентов с помощью вопросника Айзенка. Деструкция гиппокампа ведет к преимущественному реагированию на сигналы высоковероятных событий: вербальных – при сохранении левого гиппокампа и невербальных – при сохранении правого. Эту особенность человеческого мозга необходимо учитывать при сопоставлении результатов, полученных в клинике или в эксперименте на животных. Так, регистрация десинхронизации электрической активности в гиппокампе человека при умственном напряжении и парадоксальном сне привела к выводу об отсутствии у человека аналога гиппокампального тета-ритма животных (Halgren, Babb, Crandall, 1978). Однако дальнейшие исследования показали, что возрастание частоты, амплитуды и регулярности тета-ритма можно обнаружить и в гиппокампе человека, но только при адекватных для него словесных операциях и письме (Arnolds, Aitink, Bocyinga, Lopes da Silva, 1979). В заключение можно сказать, что гиппокамп относится скорее к «информационному», чем «эмоциональному», образованию головного мозга, его связь с эмоциями носит вторичный и опосредованный характер.

Более эмоциогенны ядра миндалевидного комплекса. В. М. Смирнов (1976) отметил, что при стимуляции ядер миндалины пациенты сообщают о возникновении состояний страха, гнева, ярости, изредка – удовольствия. Длительная стимуляция миндалины у больных эпилепсией частотой 50–100 Гц вызывает эмоционально окрашенные воспоминания, чаще всего воспоминания детства, начиная с 5–6 лет, причем повторные раздражения вызывают, как правило, воспоминания об одних и тех же событиях (Fernandez-Guardiola, 1977). При раздражении миндалины зарегистрированы галлюцинации, страх, тревога, висцеральные ощущения в желудке, причем эти эффекты зависели не столько от локализации электродов, сколько от личностных особенностей больных. Субъекты, сообщавшие о страхе, имели высокий индекс по шкале психастении теста MMPI, а больные с галлюцинациями – по шкале шизофрении (Halgren, Walter, Cherlow, Crandall, 1978). У пациентов с вживленными электродами высокочастотная активность в миндалине нарастала, когда они обсуждали эмоционально окрашенные события (Eidelberg, Woodbury, 1972). Эпилептическая активность зарегистрирована в дорсомедиальной части миндалины у больных височной эпилепсией, склонных к агрессивности.

Деструкция этого отдела делает пациента неагрессивным (Сараджишвили, Чхенкели, Окуджава, 1977).

Филогенетически молодой базолатеральный отдел миндалины, связанный в левом полушарии с речевыми структурами новой коры, вовлекается в формирование сложных мотиваций. При его поражении начинают преобладать потребности сохранения, эмоции тревоги и страха. Кортикомедиальный отдел, имеющий связи с древними структурами гипоталамуса, ответствен за более примитивные витальные потребности. Иными словами, патология миндалины сказывается на силе и направленности мотиваций. Одновременное поражение миндалины и гиппокампа справа ведет к более выраженным нарушениям эмоций, чем левосторонний патологический процесс, а двустороннее повреждение височной доли ослабляет различие между объективно регистрируемыми симптомами положительных и отрицательных эмоций (Мадорский, 1981).

При раздражении электрическим током переднего и заднего отделов гипоталамуса наблюдаются реакции тревоги и ярости (Смирнов, 1976), Если стереотаксическое вмешательство в интергеникулярной области таламуса устраняет только агрессивность, вызванную галлюцинациями, то воздействие на гипоталамус делает пациента неагрессивным при любых провоцирующих стимулах, что позволяет говорить о локализации в гипоталамусе исполнительных эмоциональных центров, ответственных за организацию соматических и вегетативных компонентов агрессивной реакции –