заседания ВЦИКа от 19 февраля «не сохранился», но на следующий день орган московской большевистской организации газета «Социал-демократ» поместил краткий отчет о заседании фракций: «Большинство стояло на той точке зрения, что русская революция выдержит испытание; решено сопротивляться до последней возможности»[18].

На заседании ЦК 22 февраля произошел фактический раскол большевистской партии. В 10:30 утра следующего дня немцы предъявили ультиматум, срок которого истекал через 48 часов. Ультиматум огласил Свердлов. Советское правительство должно было согласиться на независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и Украины (с последней они должны были заключить мир), способствовать передаче Турции анатолийских провинций, признать невыгодный для России русско-германский торговый договор 1904 года, дать Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до 1925 года, предоставить право свободного и беспошлинного вывоза в Германию руды и другого сырья и отказаться от всякой агитации и пропаганды против Центральных держав на оккупированных ими территориях. Договор должен был быть ратифицирован в течение двух недель[19]9.

Ленин потребовал немедленного согласия на германские условия, сказав, что в противном случае уйдет в отставку. Троцкий в связи с этим заявил, что без Ленина в партии не может быть «максимального единодушия» и он не возьмет на себя ответственность «голосовать за войну». Вслед за Троцким отказались голосовать против Ленина еще два левых коммуниста: Дзержинский и Адольф Иоффе. В итоге Троцкий, Дзержинский, Николай Крестинский и Иоффе — противники Брестского мира — воздержались при голосовании. Урицкий, Бухарин, Георгий Ломов и Андрей Бубнов голосовали против. А Свердлов, Сталин, Григорий Зиновьев, Григорий Сокольников, Ивар Смилга и Елена Стасова поддержали Ленина. 7 голосами против 4 при 4 воздержавшихся германский ультиматум был принят[20].

Однако победа ленинского меньшинства при голосовании по столь важному вопросу повергла ЦК в еще большее смятение. Несколько человек заявили об отставке. Троцкий сказал, что «голосовал бы иначе, если бы знал, что его воздержание поведет к уходу товарищей». Ленин соглашался теперь на «немую или открытую агитацию против подписания», только чтоб не уходили с постов и пока что подписали мир. Но левые коммунисты ушли, оговорив за собой право агитировать за войну в партийной прессе[21].

Совместное заседание ЦК РСДРП(б) и ЦК ПЛСР было назначено на вечер 23 февраля. Протокол его числится в ненайденных, и о том, как проходило заседание, ничего не известно. Ряд сведений указывает на то, что большинство ПЛСР поддержало Троцкого. Вопрос затем передали на обсуждение фракций ВЦИКа, заседавших всю ночь с 23 на 24 февраля то порознь, то совместно. Небольшой зал, отведенный для фракции большевиков, был забит до отказа. Кроме фракции там находились члены Петроградского совета и партийный актив города. Заседание вел Свердлов. В 5:25 утра голосование завершилось: за ленинскую резолюцию проголосовало 116 членов ВЦИКа (большевики), против — 85 (эсеры, меньшевики, анархисты, левые эсеры), 26 человек — левые эсеры, сторонники подписания мира — воздержались при голосовании.

Брест-Литовский договор мог вступить в силу только после ратификации его четырьмя инстанциями: партийными съездами большевиков и левых эсеров, съездом Советов и германским рейхстагом. В распоряжении сторонников и противников мира оставалось, таким образом, две недели (оговоренные немцами как предельный срок для ратификации).

6 марта в 8:45 вечера Седьмой экстренный съезд партии, созванный специально для ратификации мирного договора с Германией, открылся в Таврическом дворце. Съезд не был представительным. В его выборах могли «принять участие лишь члены партии, состоявшие в ней более трех месяцев», то есть только те, кто вступил в ряды РСДРП(б) до октябрьского переворота. Кроме того, делегатов съехалось мало. Даже 5 марта не было понятно, откроется съезд или нет, будет ли он правомочным. Свердлов на предварительном совещании признал, что «это конференция, совещание, но не съезд». И поскольку такой «съезд» никак нельзя было назвать «очередным», он получил титул «экстренного».

Собирали его в страшной спешке. Нет точных данных о числе делегатов, можно предположить, что в нем участвовало 47 делегатов с решающим голосом и 59 — с совещательным, формально представлявших 169 200 членов РКП(б)[22]. Всего же по данным, непроверенным и неточным, в партии большевиков насчитывалось в то время до 300 000 членов, не так уж много, если учесть, что к моменту созыва Шестого съезда РСДРП(б) в июле 1917 года, когда партия еще не была правящей, в ее рядах числилось уже около 240 тыс., причем с апреля по июль 1917 года партия увеличилась в три раза. Теперь же, по заявлению Свердлова, тираж «Правды» упал с 220 тыс. в октябре 1917 года до 85 тыс., причем распространялась газета фактически только в Петрограде и окрестностях[23].

Когда-то единая большевистская партия теперь была расколота на две. Самым ярким проявлением этого раскола стало издание левыми коммунистами с 5 марта газеты «Коммунист» (под редакцией Бухарина, Радека и Урицкого) — органа Петербургского комитета и Петербургского окружного комитета РСДРП(б). В Москве левые коммунисты издавали журнал под тем же названием. Ленин противостоял левым в основном через «Правду».

7 марта в 12 часов дня с первым докладом съезда — о Брестском мире — выступил Ленин, попытавшийся убедить делегатов в необходимости ратифицировать соглашение. При этом текст договора держался в тайне и делегатам съезда сообщен не был. Было понятно, что, ознакомившись с самим договором, съезд соглашение отвергнет.

За знакомым сегодня каждому «Брестским мирным договором» стояли условия более тяжкие, чем Версальский мирный договор, подписанный Германией 28 июня 1919 года. В смысле территориальных изменений Брест-Литовское соглашение предусматривало очищение Россией провинций Восточной Анатолии, Ардаганского, Карсского и Батумского округов «и их упорядоченное возвращение Турции», подписание немедленного мира с Украинской Республикой и признание мирного договора между Украиной и странами Четверного союза. Фактически это означало передачу Украины, из которой должны были быть выведены все русские и красногвардейские части, под контроль Германии. Эстляндия и Лифляндия также очищались от русских войск и Красной гвардии. Восточная граница Эстляндии проходила теперь примерно по реке Нарве. Восточная граница Лифляндии — через Чудское и Псковское озера. Финляндия и Аландские острова тоже освобождались от русских войск и Красной гвардии, а финские порты — от русского флота и военно-морских сил[24].

На отторгнутых территориях общей площадью 780 тыс. кв. км с населением 56 млн человек (треть населения Российской империи) до революции находилось 27 % обрабатываемой в стране земли, 26 % всей железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, выплавлялось 73 % железа и стали, добывалось 89 % каменного угля, находилось 90 % сахарной промышленности и, главное, 40 % промышленных рабочих, которые уходили теперь «под иго капитала». Очевидно, что без всего этого нельзя было построить «социалистическое хозяйство»