Трупы смердели страшно.

– Господи… – выдохнула Нина.

Я попытался врубить детектор. Не включается. Еще раз попытался. Не включается. Еще раз… Без толку. Меняю элемент питания. Никакого результата. Всё-таки всучили мне дрянь в эмвэдэшном арсенале. Не автомат, так другое.

– Терех, у вас детектор работает?

– Да, всё нормально.

– Степан, у вас…

Молчание.

Оборачиваюсь. Старшой возится с прибором, тыкая в разные кнопки.

– Вас не учили, как с ним обращаться?

– Нет, Тим.

Секунд восемь я говорил матерно, и нематерного в моей речи были только слова-связки.

– Хорошо, передайте мне.

Кладу на асфальт порченый прибор, принимаю детектор Степана. Включаю. Метров на четыреста во все стороны аномалий нет, движения нет.

Перед нами – расчищенная дорога. Лишь метров через двести прямо на разделительной полосе стоит превосходный, целенький «лэнд-круизер». Людей в нем нет.

Мы подобрались ближе. Покрышки целы, дверца на месте водителя призывно открыта, ключ торчит из зажигания.

– Может, горючка кончилась? – высказал предположение Тощий. – Надо бы поближе подойти, счетчик топлива у него…

– Назад! А ну назад! Не подходить близко.

Тощий покорно вернулся в цепочку. Мы пошли дальше, обойдя машину за два метра. Неожиданно взорвался Терех:

– Да какого беса? Целая, пустая, абсолютно безопасная машина. Влезли бы как-нибудь в нее, и снаряжение бы уместилось. На детекторе – ноль угрозы. Место хоженое-перехоженое, ничего тут опасного нет. Доехали бы хоть до «Юго-Западной» – все же выигрыш во времени! Но нет, вам надо держать имидж стального человека, суперсталкера! Так кто из нас перестраховщик?

Я продолжал двигаться вперед, никак не реагируя. Они обязаны следовать за мной. Но бунт у меня за спиной не утих. В него включилась Нина:

– Мне кажется, вы не готовы слушать советы опытных людей. А ведь наше избыточное утомление…

Мне все-таки пришлось повернуться и остановить группу.

Терех, вероятно, никогда не сталкивался с дрейфующей аномалией. А она так и норовит забраться в самое безопасное место, где всё хожено-перехожено, проверено-перепроверено и совершенно нечего опасаться. Голыш, сталкер из «долговцев», гробанулся именно на такой. Тереха, надо думать, до сих пор не посещали неприятности из-за того, что детектор вообще ловит далеко не все аномалии. Бандос Жижа влип как раз в такую. Зато Тереха, видимо, впечатлило, как лихо мы справились с «веселым пузырем».

– Почему вы думаете, что в ней никого нет?

– А вы, значит, своим суперзрением кого-то видите в салоне?

– Обратите внимание на покрышки, Терех. «Круизер» осел так, будто в нем полтонны груза. Значит, в салоне все же есть нечто или некто. Просто мы не видим, кто именно. Еще раз: хотите сунуться? Вперед! Вытаскивать не стану.

Бунтовщики заткнулись.

Мы двигались довольно резво и очень скоро наткнулись на очередной «подарок Зоны». В том месте, где из Ленинского проспекта вытекает проспект Вернадского, посреди дороги валялся человек точно в таком же камуфляже, как и наш. И, что особенно ободряло, с автоматом АК74М. Парни, признаюсь вам честно, я знаю, где выдают этот антиквариат. И «сидор» у него точь-в-точь как наши. И две неизрасходованных гранаты. И контейнер для сбора артефактов, кстати пробитый пулей, – тоже нашего типа. А раз оружие у него не прибрали мародеры, стало быть, лег он совсем недавно. Несколько часиков назад, не больше. Вот только опознать его нет никакой возможности: передняя часть черепа отсутствует, и вместе с нею пропали такие идентифицирующие признаки, как лоб, глаза, нос, рот. А вот кусок уха сохранился очень порядочный.

Нина глотает вторую таблетку успокоительного. Но хотя бы молчит – и то слава богу.

– Терех, чья-нибудь группа работала здесь ночью или утром?

– Я не в курсе. Через меня проходит довольно ограниченная информация.

– Степан?

– Мы его не знаем.

– Нина, зафиксируйте для отчета. Кому надо, разберутся, чья потеря.

– Командир, – обращается ко мне Степан, – из наших же человек. Что ж мы так с ним?

– А как? Ладно, отцепите гранаты, снимите вещмешок, посмотрите номер на оружии и дайте его Нине для отчета. Всё.

Я не позволяю группе остановиться ни на секунду. Степан скоро догоняет нас. Разговаривает с Ниной. Толстый бросает с сожалением:

– И все же не по-человечески мы с ним…

Да что же они все треплются без конца! Не слышно ведь ни рожна. А некоторые вещи в Зоне можно уловить только по звуку.

– Это Зона, – говорю я. – Заткнулись все! Тише.

Мы топаем по Вернадского. Слева проплывают корпуса Академии Генштаба. Могучий белый восьмиугольник искалечен. Ворота взорваны, окна нижних этажей разбиты взрывами – видно, кто-то крепко делил там территорию. Вся верхняя часть огромного здания приобрела густо-зеленый цвет. То ли плесенью поросла, то ли некий гигантский Айболит проходил мимо, заметил царапину на крыше и щедро залил ее зеленкой.

– Терех, раньше эта «зеленка» вон там была?

– Не могу сказать. Не следил за отчетами по этому району. Нина Григорьевна, зафиксируйте, пожалуйста.

Была она там или не была, не важно. До Академии далеко, ни одна аномалия на такой дистанции до нас не дотянется. А это еще что такое? Что за…

– Стоять! Вся группа – стоять!

– Что? – кричит Степан, – опасность?

– Тихо!

Как же я сразу не сообразил? Слева от нас вдоль дороги посажены деревья. Молоденькие, мать их, деревца. Середина, мать его, лета. Должны быть все в зелени, мать ее. А стоят – голые, будто поздней осенью. Не сухие, а именно голые. Мы давно мимо них идем, и мне давно положено было это заметить. Нет, буй на рыло, я тут пейзажем интересуюсь.

Движение… нет, ничего. Запахи… дерьмо и трупы, но уже не так сильно. Наша же оружейная смазка. Наш же сапожный крем. Гарь… гарь – это нормально. Вон бензозаправка, которую спалили до состояния дна преисподней. Звуки… ветер… ни птичьего чириканья, ни шума машин, ни человеческих голосов… Москва называется! Ничего странного.

Разве что теней у деревьев нет. Совсем. Мне про тени Клещ рассказывал – диковинное, но не опасное.

А, от греха…

– Группа! Перейти с середины дороги на правую сторону.

Пусть будет лишняя пара метров…

Никто мне слова не сказал. Начинают понимать или просто боятся связываться?

Добираемся до Михайловской церкви. Стоит как новенькая – ни царапин, ни копоти, ни следов от пуль. Нарядная – красная с белыми наличниками, восьмигранные главки горят золотом. И, кстати, деревья около нее опять зеленые, как им и положено. Хороша! Лишь верх ажурной, старомосковского стиля колоколенки разбит. Скорее всего, прямое попадание из гранатомета. Разный тут народ ходит, и странные забавы приходят людям в голову, когда милиция убыла в неизвестном направлении…