— С точки зрения телесной оболочки — да. Но у меня душа камня, прекрасного драгоценного камня. Правда, не рубина, а бриллианта. Поэтому я легко распознал тебя. Ты обречен на зло. Но ты не способен навредить собрату!

«Собрату?!»

— Хорошо, не собрату, но близкому родичу. Я знаю твою тайну, знаю, что у тебя есть двойник, твой названный брат, который помогает тебе творить зло. Но он сейчас далеко.

«Где?» — поспешно задал вопрос рубин. Граф понял, что он задел душу камня за живое.

— Вот видишь, ты уже не питаешь ко мне прежней вражды. Я скажу тебе, если ты поможешь мне.

«Помогу. Говори!»

— Тебе можно верить вот так, на слово?

«Я — благородный камень! Этого вполне достаточно!» — торжественно изрек «горящий» рубин.

— Он сейчас на моей родине в Трансильвании. В горах в имении одного графа. Он сотворил настоящее зло, превратив этого человека в вампира.

«Вампира?»

— Это оборотень, пьющий человеческую кровь. Теперь ты знаешь, где он, и должен помочь мне!

«Я готов. Что я должен сделать?»

— Когда-нибудь я преподнесу тебя Антуанетте Пуассон, маркизе де Помпадур.

«Кто эта особа?»

— Фаворитка, а проще говоря, любовница нашего короля Людовика XV. Правда, в последнее время ее власть над ним сильно ослабла, но Людовик до сих пор испытывает к ней теплые чувства…

«И что дальше?»

— А дальше ты сделаешь с ней то, что делаешь со всеми, к кому попадаешь в руки!

«Она должна погибнуть?»

— Да, она оскорбила меня своим неверием!

«Отказала тебе в домогательствах?»

— Ты догадлив, но это как раз не главное — она прилюдно усомнилась в моих знаниях и свершениях. Такое я не прощаю.

«Я тоже… — Графу даже почудилось, что камень усмехнулся. — Когда ты преподнесешь меня в дар?»

— Когда сочту нужным. Король милостив и частенько дает мне аудиенции. Маркиза, разумеется, будет рядом с его величеством. Госпожа Помпадур постарела, чары ее ослабли — ей ведь уже за сорок, и она старается не отходить от Людовика. Оно и понятно…

Король принял графа секретно, во внутренних покоях. Граф продемонстрировал ему несколько крупных бриллиантов, утверждая, что вылечил камни от пятен и трещин. Король был в восторге. Во время их разговора в кабинет вошла невысокая, уже немолодая особа со следами былой, ныне увядающей красоты. Это и была маркиза де Помпадур.

— Дорогая Жанна! — обратился к ней король, — ты только посмотри, какие чудесные бриллианты принес мне граф!

Женщина подошла к столику, на котором были разложены камни в футлярах, и принялась рассматривать их. Потом тяжело вздохнула.

— Да, граф, вы умеете удивить, — томно проворковала она, не отводя взгляда от туфель вельможи с драгоценными пряжками.

— Мне приятно услышать от вас столь лестную оценку моих скромных трудов, — поклонившись, галантно проговорил граф. — Я осмелюсь удивить вас еще больше. В знак величайшего уважения и преклонения перед вашей красотой и мудростью разрешите преподнести вам небольшой презент… — С этими словами он протянул маркизе футляр.

Женщина, не скрывая удивления и любопытства, открыла его. Увидев массивное золотое кольцо с огромным рубином, она невольно воскликнула:

— Ах, это восхитительно! — и тут же примерила кольцо на указательный палец левой руки. — Благодарю вас, граф. От такого щедрого презента я не смогу отказаться. Вы сделали поистине царский подарок! — она выразительно посмотрела на Людовика. Король отвел глаза и едва заметно покраснел…

Заканчивался 1763 год, а меньше чем через полгода госпожа Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур, скончалась.

Петр открыл входную дверь. На пороге действительно стоял старший лейтенант Сергеев.

— Кажется, я не вовремя? — спросил он, ухмыляясь. — Разбудил, побеспокоил?

— Нет, нет, все в порядке, — забормотал Петр, проходите, пожалуйста, вот сюда на кухню. Мы там и поговорим. Вероятно, этим объясняется ваш визит ко мне?

— Вы на редкость догадливы, — заметил милиционер, продвигаясь по коридору в сторону кухни. Петр шел следом, приговаривая:

— Да, да, вот сюда, пожалуйста, садитесь на стул или диван. Может, кофе, чай или что-нибудь покрепче?!

— Покрепче на работе не употребляю, — бросил офицер, располагаясь на угловом диванчике. — А вот от чашечки крепкого кофе не откажусь.

Петр засуетился у кофеварки, периодически машинально ощупывая огромную шишку на голове, которая невыносимо болела.

— Что-то случилось с головой? — участливо поинтересовался милиционер.

— Да так, пустяки. Ударился, бытовая травма.

— Ну-ну.

Петр достал из кухонного шкафа чашки, ложки, сахарницу и конфетницу, и все это довольно ловко расставил на столе. Разлил кофе, достал из холодильника молочник…

Они прихлебывали кофе и молча смотрели друг на друга.

Наконец Сергеев заговорил:

— Мы у себя посовещались и решили, что вы нам не договариваете, уважаемый Петр Александрович. Вы знаете гораздо больше, чем рассказали нам.

И он выжидающе замолчал.

«Ну вот, и этот туда же!» — подумал Петр и горестно вздохнул.

— Товарищ старший лейтенант, я на самом деле сообщил все, что знаю. Мне самому позарез хотелось бы вернуть кольцо. Ну не буду же я, в конце концов, себя обкрадывать! С какой целью?!

— Самого себя, конечно, нет. А вдруг вы не единственный наследник?

— То есть как это не единственный?!

— А вот так. Мы навели справки по своим каналам, через Инюрколлегию, Интерпол, и выяснилось, что у покойной Галины Андреевны есть внучатая племянница, живущая в Париже.

— Ну и ну! Вот это да! — только и смог выдавить из себя ошарашенный Петр.

— Между тем это так. Разве вы не рады тому, что обрели родственницу, о существовании которой даже не подозревали? — чуть насмешливо спросил милиционер.

— Разумеется, рад, — поспешно ответил Петр. — Я действительно искренне рад этому обстоятельству, ведь еще каких-нибудь пять минут назад я был абсолютно уверен в том, что один-одинешенек на всем белом свете. Я имею в виду кровных родственников…

— Это не так. Вот перевод копии факса. Ответ на наш запрос. Ознакомьтесь! — с этими словами старлей протянул Петру лист бумаги.

Документ подтверждал, что во Франции, в Париже, на площади Вогезов (place des Vosges), в доме № 4, в собственной квартире проживает мадемуазель Елена Лопухофф.

— Я, честное слово, рад обретению родной души, — возвращая бумагу старшему лейтенанту, проговорил Петр, — но в истории с кольцом это обстоятельство решительно ничего не меняет. Мне кольцо досталось на законном основании, я получил его по завещанию.