Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гульшат высморкалась, откашлялась и хрипло спросила:
— А вас как зовут?
— Мидхат, Мидхат-абый меня звать, дочка. Я в гости приехал, на день всего, на третьем этаже вот родня… Мусор выносить пошел, а кот, балбес, в дверь. Ну вот я и…
— А, вы у Гавриловых, — догадалась Гульшат. — Там же никто больше не въехал, кажется.
Дядька кивнул, ойкнул и бережно отцепил от себя кота, который вгрызся всерьез.
— Любит он вас как, — осуждая такое людоедство, сказала Гульшат. — Соскучился без хозяина.
Ей опять стало смешно.
— Вот гостя и грызет, — раздраженно сказал дядька, отпихивая сгруженного на пол кота, который медленно, но решительно пытался приступить к штурму трикошки.
— Так это Гавриловых кот, — догадалась Гульшат.
Гость сокрушенно развел руками и спохватился:
— Ох, так они же скоро придут — а я там бросил все… Спасибо, дочка, побегу. Извини, что вторглись, помешали.
— Вам спасибо, — сказала Гульшат, вставая, и отодвинула вместе со стулом глупые мысли по поводу Гавриловых, которые слишком страстно ненавидели любых животных и были слишком русскими для того, чтобы внезапно завести кота и наградить его откровенно татарской кличкой. Да какое ей дело до этого.
Дяденька нагнулся, подставил руку коту, и тот ловко вбежал по ней до плеча и устроился там, как пиратский попугай. Гульшат, не выдержав, улыбнулась. Дяденька тоже улыбнулся и неожиданно спросил:
— Папе свидания разрешают?
Снова захотелось разрыдаться. Гульшат пожала плечами.
— Ты сходи, Гульшат, — неожиданно глубоким голосом и без акцента сказал Мидхат-абый. — Он не виноват, ты же знаешь. Мы все стоим на плечах наших предков, и эта колонна уходит в бездну, но не падает, потому что предки держат. А если нам плевать на них, мы сходим с колонны — и ух в бездну — и падаем без срока и без смысла. Не сходи. С колонны не сходи, а к папе сходи. Ему без тебя никак.
— Не пустят, — с трудом ответила Гульшат не то, что хотела, и совсем уже не понимая, чего хотела-то и что творится.
Может, показалось?
Продолжил дяденька другим тоном, старым и татарским:
— Пустят. Адвокат попроси, Артем Александрович попроси.
— Какой Артем Александрович?
Мидхат-абый кивнул на холодильник. Гульшат не столько увидела, сколько вспомнила, что там магнитом прилеплена визитка давешнего следователя, вернее, дознавателя. Вот наблюдательность у дедушки — с таким-то зрением, подумала она.
А Мидхат-абый продолжил уже от самой двери:
— Сходи. И скажи, чтобы верил: все, что возможно, исправим.
— А что невозможно? — почти выкрикнула Гульшат, сморщившись.
— А что невозможно — с тем смиримся, дочка. Гульшат, надо дальше жить, что делать. Чтобы исправлять то, что возможно, — ответил Мидхат-абый по-татарски.
Гульшат, на удивление, все поняла. Вышла в прихожую, но спросила не то, что собиралась:
— А откуда вы знаете, как меня зовут?
Мидхат-абый, уже открыв дверь, которую, значит, до того запер, улыбнулся.
— Так ты же сама все рассказала. Ты Гульшат, сестра старшая Айгуль. Забыла, что ли?
Гульшат кивнула. Лицу стало жарко.
Мидхат-абый серьезно сказал:
— Это ладно. Ты главное не забудь. И папе скажи, договорились? Потерпите немного — дальше будет получше. Я обещаю.
И ушел, закрыв дверь и не услышав ни Гульшаткиного «спасибо», ни Гульшаткиного «до свидания», ни Гульшаткиного рева.
Впрочем, плакала она недолго. Кончились слезы.
Мидхат-абыю Гульшат, конечно, не поверила. Совет потерпеть был куда уж какой мудрый, а обещание — глупым и безответственным. Тем более что исходило оно от чужого незнакомого человека.
Но свои и знакомые ей ничего не обещали.
А верить хоть кому-то и хоть во что-то очень хотелось.
Чулманск.
Артем Терлеев
В детстве Артем читал странную книгу про ученых, которым никак не давались суперские открытия, переворачивающие Вселенную — пусть не всю, а ближний закуточек. Стоило ученому приблизиться к закуточку и начать обдумывать, с какого угла подхватывать и куда тянуть, как на него валились коробки с деликатесами, протекающие трубы, красивые женщины, забытые дети и прочие отвлекающие факторы самого приятного и неприятного характера. Потому что боги, черти, то ли природа-мать не хотели подтягиваться.
Артем второй день чувствовал себя таким ученым — с двумя оговорками. Во-первых, ему было плевать на Вселенную. Он слишком долго стоял носом в угол и теперь всего лишь пытался повернуться. Себя повернуть. Во-вторых, отвлекающие факторы не были приятными или ужасными. Они просто отвлекали — плохо, что от работы, неплохо, что от тоски и безнадеги. Артем понимал, что как раз от тоски и безнадеги всерьез отвлечься не получится никогда. Но эти боги-черти-мать-их здорово старались. Так что можно было и благодарность испытать.
А лучше запытать. Поскольку уже же невозможно же.
— Тебя, — сказал Андрей, зажав трубку рукой. В голосе его было сочувствие. Хотя традиционно они с Артемом друг друга не жаловали.
Звонок за сегодня был, кажется, седьмым — это в десять утра. Помимо звонков утро украсило сперва общение со следователем Новиковой, которая потыкала подчиненного мордой во все выступающие поверхности прокуренного кабинета, а потом совместные с Новиковой танцы на ковре начальника отдела, глупые и напрасные. Крепло ощущение, что решительно все начальники, кураторы, чиновники и депутаты обнаружили: умные советы свысока любой желающий может давать не одним футболистам. Куда лучше на роль корзинки для советов сверху годится дознаватель Терлеев. Так чего же мы сидим. И выстроились в очередь.
— Сказать, что вышел? — предложил Андрей. Раньше он уточнял, «кто спрашивает». Ответ ни разу не обрадовал.
Артем махнул рукой, взял параллельную трубку и представился.
— С вами будет говорить Валентин Михайлович, — сообщил торжественный и четкий, как на пионерской линейке, голос, после короткой паузы превратившийся в другой, постарше, гуще и небрежней, да еще с южным, кажется, выговором.
— Терлеев? Никулин, третье управление. Есть пара минут?
— Да, — сказал Артем, вяло пытаясь сообразить, что за управление такое.
— Терлеев, мне доложили, что «Потребтехнику» ты ведешь, так?
— Так.
— Есть подвижки?
— Есть, — сказал Артем и замолчал. Надоели ему эти танцы на бесконечных коврах.
— Так, — подбодрил его собеседник. — По форме не докладывай, давай своими словами.