Надломив зубами плитку, я стала ее жевать.

― Становится легче? ― спросила я, запивая ее мятным чаем.

― Ну как тебе сказать? ― всхлипнуло зло. ― Но ты жуй!

 «Это невыносимо…», ― тихо икало зло, требуя, чтобы я ворочалась в поисках удобного положения.

― Нет, не так! Ложись, как тогда лежала, ― голос зла действительно звучал так, словно он уже там все откинул. ― Вспоминай… Нет, убери подушку… А! Так еще хуже! Верни подушку! Ладно, пусть так и будет!

― А теперь представь себе… Ты в этот момент в доспехах бежишь кросс по лесу, ― философски заметила я, вспоминая уроки боевой магии.

― Какой кросс?!! Я боюсь, что нас так скукожит и больше не «раскукожит»! ― ныло зло. ― Подушку подвинь! Вот! Все не трогай ничего! Замри в таком положении!

― Говорят, что рожать намного больнее, ― решила ободрить я несчастного.

― Да не ну нафиг! ― ужаснулось зло, тихо постанывая. ― Пока я в тебе  ― никаких родов! Ты моей смерти хочешь?

― Подумай о чем―нибудь  хорошем, ― сонно предложила я.

― Свет в конце тоннеля… ― слабенько простонало зло. ― Бедная девочка…

― Бедная ― не бедная, но мы еще на выносливость сдавали экзамен. Сражались в доспехах и отрабатывали удары… ― перечисляла я. ― У меня тройка. Коршун сказал, что слабовато…

― Я ему голову оторву при первой же возможности… ― захныкало зло. ― Подушку передвинь! Вот…. Чуть легче…

Кое―как, с горем пополам, я уснула.

Проснулась я от того, что кто―то рыдает. Сначала я не поняла где я вообще!

― Верните меня обратно в ша―а―арик, ― икало зло. ― Просто в ша―а―арик! Я же много не прошу!

― Ну, все хорошо, ― утешала я. ― Это не так страшно. Каждый месяц. Мы, девочки, этого уже не замечаем…

Мне кажется, или зло опять в отключке.

И тут мое внимание привлекло одно зеркало. Я встала с кровати, поправляя огромный черный халат, который волочился по полу и подошла к черной раме. Моя рука легла на раму, пока я смотрела на ректора, расхаживающего по кабинету.

― Луна―луна, ― цедил ректор, поглядывая в окно.

― Цветы―цветы, ― простонало зло. ― Мне на могилку… Ромашки… И магические ловушки, отрывающие руки и ноги… Чтобы ромашки не дергали.

Дверь открылась, а в кабинет вошли преподаватели, рассаживаясь по креслам.

― Собирайте всех в зале. Занятия пока приостановлены, ― послышался голос ректор, а он сел в свое роскошное кресло.

― Я предлагаю вызвать боевых магов из министерства! ― завизжал трясущийся Сморчок. ― Пусть наведут порядок!

Ректор вздрогнул, поглядывая на сейф, а потом собрал руки на стол, сплетая пальцы.

― На кону репутация Академии, ― произнес он ледяным голосом. ― Что это за Академия, которая не смогла справиться с этой нечистью? Кто отдаст сюда детей на обучение? Это и ваша вина! Я не собираюсь один бегать по углам и проверять, где эта тварь!

― Давайте перенесем выпускной! ― предложила мадам Лерой, нервно теребя закладку блокнотика. ― Пораньше. Сделаем окончание учебного года и будем разбираться с этой Иви Блекроуз! Не понимаю, за что она на нас так взъелась? Сама же попросила лишить ее магии!

― Да! ― поддержали идею другие преподаватели.

Я смотрела на преподавателя зельеварения. Неужели никто не заметил дерзкого ограбления банок и бутылок?

Повисла неловкая пауза. Сказать о том, что у одного маленького привидения есть ключ от всей Академии, ректор не решился.

― Я предлагаю сделать ей ловушку! ― внезапно произнес Сморчок. ― Мы нарисуем круг пленения, а внутрь положим все, то нравится девушкам!

― И голого мужика? ― уточнило зло, пока я смотрела на то, как старичок расписывает масштабы моей тупости. 

― Ловушка ― это хорошая идея, ― согласился ректор, снова нервно глядя в окно. ― Я подумаю, как это лучше сделать!

― Гули―гули―гули, кис―кис―кис, ― вяло пошутило зло. ― Иди сюда, привиденьице! Мы тебе дипломчик выписали! Кис―кис―кис!

― А как на счет порталов? ― подал голос Коршун. ― Их починили?

― Пока работаем. Собирайте студентов в главном зале, ― сухо ответил ректор. ― Позовите ко мне уборщицу!

Преподаватели дружным табуном вывалились из кабинета. Вместе с дверью, сохранившей на себе следы тщетных попыток открыть ее без перстня.

Уборщица ввалилась в кабинет, а ректор потребовал ее магический ключ.

― А как я мыть, по―вашему, буду? ― проскрипела бабка, прищурившись на часы.

― Мне нужен второй магический ключ! ― настойчиво произнес сынок министра магии. ― На стол. Живо. Я готов платить вам зарплату, как раньше.

― Эх, ― произнесла бабка, снимая с шеи огромную гирю на серой драной тесьме. ― Держите! Ненавижу привидений. Все обсираются, а мне убирать! Я еще ваш туалет не отмыла! Разнесли по всей Академии!

Ректор подошел к чаю, налил себе кружку, нервно поглядывая в окно, где уже собирались сумерки.

Я прильнула к стеклу, видя, как волосы у ректора начинают менять цвет. Сначала часть прядей стало розовым, другая часть ― зеленой, а третья почему―то свекольной. Выглядело все так, словно кто―то разбил об его голову банку с вареньем.

Краски выцветали, менялись, а стояла и с ужасом представляла невыводимый результат.

― Зеленый, ― послышался голос зла. ― Хоть бы зеленый!

― Это еще почему? ― спросила я, не сводя глаз с этого радужного кошмара.

― Ты ― девочка слабенькая, у нас … никогда не думал, что скажу это! У нас критические дни! Ямку мы выроем маленькую, ― перечисляло зло. ― Поэтому голову можем оставить наверху, чтобы изображала газончик. Вот тебе и могилка, вот тебе сразу и клумбочка.

Для того, чтобы подобрать слова, нужно сначала подобрать челюсть.

― Дай―ка я попробую это описать? ― прокашлялось зло, все еще тихо постанывая. ― Летела самочка дракона. И тут у нее внезапно случились роды… Снесла она в полете яичко. Упало яичко прямо на голову нашему ректору. Если бы были мозги, он бы не выжил. А так, просто яичница!

В точку. На голове некроманта оплывала самая настоящая подгоревшая яичница. Желток возле корней был цыплячьим, ярким, жизнерадостным, потом шел белок. Зато концы волос были иссиня черные.