Взваливая на Жукова ответственность за разгром армий особых округов, Владимир Богданович пишет: «Войска приграничных военных округов, которыми командовали Павлов, Кузнецов, Кирпонос, Черевиченко, были выдвинуты к самым границам и попали под внезапный удар, не успев по тревоге добежать до своих танков и пушек. Случилось это не оттого, что глупенькие командующие фронтами по своей воле согнали миллионы солдат к границе, а потому, что так приказал начальник Генерального штаба генерал армии Жуков. Аэродромы приграничных округов были вынесены к границам и до пределов забиты самолетами. Там самолеты в своем большинстве и сгорели, не успев подняться в воздух. Случилось это не по прихоти Павлова, Кузнецова или другого командующего округом, а по приказу начальника Генерального штаба Жукова»[46]. Не загипнотизированный апломбом В. Суворова читатель «Тени победы» сразу с удивлением спросит: «Что означает «не успели добежать»?» В полемическом задоре Владимир Богданович нарисовал поистине фантастическую картину. Вдоль границы стройными рядами стоят танки и пушки, которые в первые часы нападения попадают под некие «лучи смерти», мгновенно уничтожающие их до прибытия экипажей и расчетов. Не будем забывать, что KB, T-34 и Т-35/Т-28 в текстах В. Суворова — это неуязвимые монстры, которые можно достать только «лучами смерти». Видимо, по мере углубления в советскую территорию немецкие войска удалились от массивных стационарных установок с «лучами смерти» и вынуждены были сильно страдать от атак Т-34 и КВ.

Для человека, мало-мальски знакомого с событиями Приграничного сражения июня 1941 г, тезис «не успели добежать» выглядит просто смешно. Большая часть танковых войск трех особых округов дислоцировалась на глубине 100 км и более и воздействию немцев почти не подвергалась. Потери техники многочисленных механизированных корпусов Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов собственно 22 июня 1941 г. были ничтожными. Они пришлись на две танковые дивизии, волею судеб оказавшиеся близко к границе, — 22-ю танковую дивизию у Бреста в Белоруссии и 41-ю танковую дивизию у Владимира Волынского на Украине. В остальных танковых соединениях танкисты благополучно «добежали» до своих машин и приняли активное участие в Приграничном сражении. Более того, многие из них успели намотать на гусеницы до нескольких сотен километров, прежде чем столкнулись с противником. То же самое можно сказать об артиллерии дивизионного, корпусного подчинения и тем более артиллерии РГК.

Истребитель МиГ-3 выруливает на старт. Утверждение, что в приграничных округах «самолеты в своем большинстве сгорели, не успев подняться в воздух» не соответствует действительности. Первая неделя войны ознаменовалась наряженным сражением в воздухе.

Более-менее «подкованный» в истории войны человек также сильно удивится тезису об уничтожении авиации приграничных округов до того, как она поднялась в воздух. Напряженное сражение над аэродромами и полями сражений в действительности шло несколько дней. Первый удар 22 июня был сильным, но далеко не смертельным. Вынос аэродромов к границе на дистанцию артиллерийского залпа был исключением, а не правилом. Например, в Западном особом военном округе это были 129-й истребительный авиаполк 9-й авиадивизии, располагавшийся в 12 км от границы, и 74-й штурмовой авиаполк 11-й авиадивизии — в 14 км. Остальные авиаполки 9-й авиадивизии были в 20, 40 и даже 70 км от границы. При этом 129-й истребительный авиаполк уже в 4.05 был в воздухе и достойно встретил первый удар немцев. Он понес большие потери только во второй половине дня 22 июня. Всего в первый день войны ВВС Западного фронта произвели 1896 самолетовылетов, примерно по два на одну боевую машину. С выдвинутым В. Суворовым тезисом о «не успели подняться в воздух» эти факты никак не вяжутся. Подняться-то в воздух в первые часы войны многие советские самолеты приграничных округов успели. Они не смогли выдержать напряжения борьбы в течение всего дня 22 июня и были лишены аэродромного маневра. На каждый советский аэродром в первый день войны было совершено от 2 до 8 налетов, с продолжительностью атак до 40 минут. Если один-два налета еще можно было отразить, то 6–8 неизбежно приводили к тяжелым потерям. Красная армия столкнулась с характерной для Люфтваффе высокой интенсивностью использования ВВС, в значительной мере компенсировавшей меньшую численность. К тому же в полосе ЗапОВО соотношение сил немецкой и советской авиации было почти равным. Сравнительно легко отделались только ВВС Одесского военного округа, просто потому, что это направление не было для немцев приоритетным.

Уничтожение самолетов, танков и артиллерии трех советских фронтов одним ударом было для немцев 22 июня несбыточной мечтой. В. Суворов же упорно перепевает пропахшие нафталином мифы советской историографии: «Жуков требовал наступать в условиях, когда сожжены аэродромы. Когда наши разведывательные самолеты не могут подняться в воздух, следовательно, командиры не представляют, где противник. Жуков требовал наступать вслепую в условиях полного господства противника в воздухе. Жуков требовал наступать в условиях, когда противник все видит с воздуха, а у нас выбиты глаза»[47]. Ни о каком «полном господстве» немцев в воздухе в ходе Приграничного сражения не может быть и речи. Полное господство подразумевает воспрещение действий авиации противника, а этого Люфтваффе достигнуто не было, тем более на Юго-Западном фронте, о котором нам пытается поведать суровую правду Владимир Богданович. Воздушная разведка ЮЗФ хотя и не блестяще, но работала. Например, в разведсводке № 1 штаба ЮЗФ от 22.00 23 июня мы читаем: «По данным авиационной разведки, из района Радзехув в направлении Берестечко и Броды в 16 часов выдвигалось большое количество танков и к 16 часам 20 минутам Берестечко и Горохув были заняты мотомеханизированными частями противника»[48]. Эти данные воздушной разведки в целом верно отражали действительные перемещения лидирующей боевой группы 11-й танковой дивизии немцев. Данные воздушной разведки могли запаздывать, в них встречались ошибки, но говорить о «выбитых глазах» — явное преувеличение, если не сказать передергивание. Упрощенные до уровня лозунгов представления об исторических событиях чаще всего оказываются неверными.

Если попытки В. Суворова перепеть в новой аранжировке шестидесятнические мифы могут вызвать лишь снисходительную усмешку, то его тяга к псевдоглубокомысленным изречениям заставляет брезгливо поморщиться. Разодрав разученным театральным жестом тельняшку на груди до самой полундры, Владимир Богданович сообщает нам: «Директива № 3 погубила Красную армию. Этой директивой Жуков бросил русского медведя на немецкий рожон»[49]. На самом деле выполнение так называемой Директивы № 3 было остановлено, не успев начаться. Порождена эта директива была довольно бодрыми первыми донесениями из штабов ставших фронтами особых округов и благополучно скончалась после уточнения первых данных разведки. Наступать на Люблин никто даже не пытался.

Когда в человека попадает