– Ведун велел еще передать! – сказала, оглядываясь.

Евпраксия наклонилась, отроковица шепнула на ушко. Княжна вспыхнула и вышла вон. Данило с удивлением глянул на раскрасневшуюся Евпраксию, но расспрашивать не стал – у самого голову кружило…

Богдан оказался таким, как грезила. Вернее, почти таким. Высокий, широкоплечий – под стать Даниле, но ничуть на него не похожий. Данило перед княжной робел. Хотя был выше, но смотрел снизу. Даже Казимир не посмел Евпраксию тронуть. Запереть – запер, но чтоб прикоснуться… Богдан коснулся не задумываясь. Она поцеловала его первой, но так было велено, княжне не зазорно. Поцелуй дарят дорогому гостю, богатырь-освободитель такой и есть. Богдан погладил ей руку… Ласково, как своей женщине. Единственный мужчина, который до сих пор гладил Евпраксию, был отец. Богдан не задумался, что она княжна. Евпраксии это понравилось. Богатырь назвался Андреем, Богдан, как объяснил, – родовое имя. Княжна обрадовалась: Андреем звали отца. Не понравилось Евпраксии другое. Богатырь явился в странных одеждах. Синяя рубаха, сшитая заодно с портами, под ней порты и рубаха цвета навоза. Андрей объяснил: защитный цвет. Княжна не знала, как и от кого навоз защищает, и велела одежду сменить. Богдан не спорил. В новой свите и в блестящей кольчуге покойного князя гость преобразился. Посвежел, помолодел – словно краски в лицо плеснули. Одежду сменить оказалось легко, другое – сложно. Богдан прилетел с женщиной. Княжна не могла понять, зачем. Богдан сказал, что это воин. Какой из замухрышки воин? Саблю не подымет, под кольчугой рухнет… К тому же это было неправильно. В сказках богатыри искали невест, а не прилетали со своими. Богатырь мог встретить девицу в чистом поле и, не разобрав, кто перед ним, сразиться. В схватке с девицы сбивали шлем, выпадали косы, богатырь замирал, как громом пораженный. После чего звал девицу в жены. Евпраксии нравилась эта сказка. Владея копьем и саблей, умея вести войну и держать хозяйство, она совершенно не разбиралась в делах сердечных. Княжон этому не учат. Замуж выдает отец, а муж по венчании объяснит, где у девы сердце. А также другие органы…

Ведун не обманул: все случилось по сказанному. Птица с богатырем взлетела и в мгновение ока очистила стены Сборска. Княжна видела, как падают кметы. Затем птица развернулась и плюнула огнем – ворота открылись. Воодушевленная толпа рванулась в город, казалось, ее не остановить. Заминка случилась на площади. Планируя захват Сборска, Данило опасался наемников – и не зря. Они успели собраться и загородиться щитами. Как быть с ними – не знали, но тут явился Богдан. Убил двоих, остальные ему присягнули. Отказались бы – убил всех, в этом никто не сомневался.

То, что происходило на глазах княжны, было чудом, не виданным даже в сказках. Богдан был не просто богатырем – волшебником. В порыве княжна пыталась пасть на колени, но он не дал. Подхватил, обнял… Не захотел, чтоб люд увидел ее униженной. Пожалел…

Евпраксия помнила об этом день напролет, хотя было некогда – разом навалились сотни дел. Предстояло переловить кметов Жидяты, сыскать самого князя с сотником, проследить, чтоб не буйствовал разошедшийся люд. Некоторые звали громить княжий двор. Оно-то Казимир там сидел, но двор-то Евпраксии! Горлопанов не пустили за тын… Следовало сыскать разбежавшихся слуг, запрячь их в работу, накормить и разместить сотни людей. В дальние веси до темна не добраться, многие остались ночевать. Люд откликнулся на ее призыв, следовало уважить… Забот было невпроворот, хорошо, что большую часть взял на себя Данило. Отдавая распоряжения и выслушивая вести, княжна не забывала справиться о Богдане. Ей сообщали постоянно. То он копает гнездо своей птице, то исцеляет детей, то хоронит убитых наемников. Евпраксию не удивило прозрение слепого мальчика – в ее представлении Богдан и не такое мог! Она велела истопить гостям баню и отправила к ним Неёлу. С тайным наказом. Вот Неёла и вызнала…

Княжна прекрасно знала, что делают мужчина с женщиной наедине. В городе жили тесно, особо не схоронишься. Евпраксию это не волновало. Жеребца случали с кобылой, быка – с коровой, хряка – со свиноматкой; люди тоже занимались подобным. Это не было любовью. Любовь цвела в сказках, любили друг друга ее отец и мать. Евпраксия ни разу не видела, чтоб они целовались на людях, но знала: у родителей любовь. На других женщин отец не смотрел даже по смерти супруги. Евпраксии хотелось, чтоб и у нее было так. И что же? Богдан заигрывал с Неёлой! С толстой, громогласной бабой, которой избегали даже храбрые кметы! Богатырь…

За обедом Евпраксия не смотрела на Богдана, не могла дождаться окончания совета. Попрощалась с гостем из последних сил. Только запершись в светелке, дала волю слезам. Как он мог! Ручку гладил, в глаза смотрел, а после – Неёлу за цыцки! Жеребец…

Плакала Евпраксия недолго. Во-первых, не привыкла, во-вторых, была девой разумной. Отерев слезы, стала размышлять. Ей нечем попрекнуть Богдана: Сборск теперь ее. Отроковица обещала еще кое-что, но как сбыться пророчеству? В сказках богатырей заманивали чародеи, прикинувшись неземными красавицами, и богатыри, случалось, поддавались. Иноземные царевны старались улестить героев, танцуя перед ними в легких одеждах. Оно и понятно: русский богатырь лучше заморского королевича. Даже сравнивать нечего! Вспомнить хотя бы Казимира… Возможно, на Богдана навели морок. В свете дня он стремится к княжне, в темноте – хватает другую. Надо выяснить. Евпраксия не привыкла откладывать задуманное, поэтому встала и оделась. Она не думала, что идет ночью к мужчине. К отцу ведь ходила! Неважно, что ночь, а гость спит – проснется! Возможно, сейчас его искушают! Вот княжна и посмотрит…

Богдану постелили в родительской ложнице, она располагалась далеко от женской части хором. Евпраксия шагала длинными переходами и, завернув за угол, замерла. У дверей ложницы кто-то стоял! Евпраксия услышала женский голос и поняла: оно! Дверь распахнулась, тень скользнула внутрь. Княжна, неслышно ступая, подошла. Голоса за дверью были хорошо слышны: Богдан говорил со своей девкой. Острая догадка пронзила Евпраксию. Теперь понятно, почему она с ним. Чародейка! Присушила богатыря! Днем он с ней неласков. Княжна сама видела и понимала: кто ж на такую позарится? Ночью чародейка меняет облик, поэтому Богдан и впустил. Неёла сказала, чародейка – дева. Богдан пока противится чарам, но может не устоять. Как возьмет ее, так пропал!

Гости говорили непонятно: язык вроде русский, но слова незнакомые. По тону ясно: чародейка жалится, что богатырь не берет ее. Богдан не поддавался. Послышался шум. Княжна догадалась: Богдан перенес перину на лавку. Не пустил ведьму в постель! Лучше б, конечно, выгнал, но с чародейками непросто. Княжна было обрадовалась, но тут девка заплакала – горько и жалобно. Богдан стал утешать. Евпраксия насторожилась. Тон разговора стал мирным, княжна взялась за ручку кинжала. Послышатся недвусмысленные звуки, она ворвется и заколет ведьму! Богдан только спасибо скажет. Небось, видит ее писаной красавицей. То-то удивится, когда пелена с глаз спадет!

Колоть не пришлось – Богдан вернулся к себе в постель. Княжна подождала немного и пошла к себе. На душе было тревожно и радостно. Богатырь оказался стойким, не поддался. Однако чародейка не отстанет. Надо придумать, как их разлучить. Обязательно!